— Кто это? — я увидела поразительное сходство между девочкой на холсте и самим автором полотна.
Юная протектор бросила на меня ничего не выражающий взгляд:
— Уже никто. Ее нет. Больше нет, — и вернулась к холсту.
По телу моему прошла дрожь. Я поспешила вернуться к Эдварду и Рейн. Те уже закончили партию и доставали шары из луз.
— Что-о ж, — Рейн скрестила руки, — Чем желаете заняться, госпожа?
— Да брось, Рейн, зови меня Алекс. Ну или дурындой, на худой конец.
— Алекс, я же извинилась!
— Мы не можем обращаться к тебе как-то иначе, кроме как официально, — пояснил Эдвард, — В Декаде, я имею в виду.
Несмотря на показное возмущение, я заметила, что быстро привыкаю к лести.
— Покажите мне особняк, хорошо? Я все еще путаюсь в его устройстве.
— Хм-м, — Эдвард сверился с часами, — Почему бы и нет? До обеденного перерыва успеем, а к обеду мы должны сдать тебя твоему регенту. Кажется, ты ему нужна для заполнения каких-то документов.
Следующие полтора часа они показывали мне дом. Залы заседаний, холлы ожиданий, кухни большие и малые, вечерние и торжественные столовые. Первые этажи особняка предназначались исключительно для протекторов, этажом выше располагались комнаты для обслуживающего персонала, третьим по счету шел этаж, где жили негоцианты (как мне рассказали, это были специалисты по межмировой торговле) и протекторы. Регенты и анкеры занимали три последних этажа, но гораздо более роскошные.
Отдельное внимание было уделено залам для тренировок и спортивным залам. Когда я спросила, зачем мне это, ведь в физическом плане я червяк-червяком, они пожали плечами и ответили, что если не буду знать, где они, то зачастую смогу встретить здесь.
Когда мы проходили столовую для протекторов, Эдвард обвел руками пустую залу и произнес:
— Вопреки всеобщему мнению, это самое безопасное место в доме. Гадаешь, почему? А потому, что нет ничего страшнее, чем протекторы и их эолы, побеспокоенные в заслуженный обеденный перерыв.
— Эолы?
Эдвард оголили меч, и клинок сверкнул в луче солнца.
— Да, эолы. Наши верные мечи, спутники жизни!
— Че? — я уставилась на железку.
Юноша заговорщически улыбнулся и шепнул:
— Они живые.
— Кто?
— Мечи, — хором сказали мои спутники. На лицах их читалось искреннее веселье.
— А-а, обожаю! — хохотнул Эдвард, — У новеньких всегда такая реакция!
Я осмотрела его меч, перевела взгляд на Рейн, достающую свой клинок… Наконец-то, еще один элемент мозаики встал на свое место!
— Вы говорите о себе во множественном числе! — я чуть не прокричала это, настолько увиденное поразило меня, — Вы обращаетесь и от имени эолов? Но как кусок металла может быть живым?
— Зависит от того, что ты понимаешь под словом «живые», — пожала плечами Рейн, — У них есть сознание, они могут мыслить, они могут общаться телепатически, они могут умереть. Как по мне, эолы достаточно живые.
— Безумие какое-то… — я опустилась на стул и устало прикрыла голову руками. Мне определенно нужно было время, чтобы перестать относиться к происходящему, как к затянувшемуся сну.
Но это была реальность, и другой у меня больше не было…
Говорят, если в трудных ситуациях массировать мочки ушей, это несложное упражнение успокоит нервы и сконцентрирует мысли. Так я и сделала, хотя особого успокоения не испытала.
— О’кей! — произнесла я нарочито бодро, — Живое оружие? Без проблем! Заметано. Что, думаете, не поверю? Ха, как бы не так! Я видела паука-переростка, перемещалась между мирами и общалась телепатически. А тут разумный металл!
Эд молча взял мою руку и положил ладонь на рукоять меча.
«Не какой-то, а живой, не металл, а кристалл», сказал некто в моей голове. «Это ты — обычная девчонка, попавшая в необычные обстоятельства, а я древнее существо, видавшее восходы и закаты империй в десяти мирах…»
Эдвард успокаивающе улыбнулся мне.
— Это эол? — спросила я шёпотом.
— Ты можешь отвечать ему мысленно, — кивнул Эдвард. — Его зовут Миротворец.
Рейн с любопытством смотрела на меня, будто ожидала, что я отдёрну руку.
«Ты Миротворец?» — спросила я мысленно. «Извини… это так неожиданно. Я — Алекс. А как ты стал мечом?»
Последовала короткая пауза. А потом я вновь услышала голос:
«Нет, пожалуй ты не самая обычная… Я стал мечом, когда Эдвард стал протектором. Это было недавно, около двадцати лет назад. Не каждый, входящий в лимфу, выдерживает испытание. Он боялся, но выдержал — и я принял его. Теперь мы вместе».
«Ты… живёшь в лимфе!» — мысленно вскрикнула я.
«Да», — ответ был неожиданно краток и мне показалось, что незримый собеседник о чём-то размышляет.
Я осторожно отняла руку от меча — и увидела регента, как раз входившего в столовую:
— Александра, я вас везде ищу, — в натянутой улыбке Тройки сквозило раздражение. — Могу украсть толику вашего времени? Помните, я говорил о некоторых документах, удостоверяющих передачу власти над Землей в ваши руки? Я подготовил их, но без вашей подписи они не имеют юридической силы, так что…
— Владелец Земли? — я пожала плечами, словно была не в центре мироздания, а в сувенирной лавке, где хотела купить магнитик на холодильник. — Что ж, если надо — буду владелицей. Пойдемте!
Глава 5. Часть 4
Войдя в кабинет Тройки, я была поражена.
Поражена ее пустотой. В самом что ни на есть буквальном смысле слова: в помещении не было практически ничего. Дешевый, едва ли не из ДСП сделанный стол в углу комнаты, пара стульев, древний комод с подсвечником, потертый коврик на полу.
Никаких признаков статуса владельца!
Унылость помещения меня огорошила, и я не сразу сообразила, что регент уже сидит за столом, полускрытый высоченной стопкой плотной желтоватой бумаги.
— Это ваш кабинет? Здесь довольно… — я помедлила, силясь отыскать нужное слово, — аскетично!
— Я аскет, — регент жестом пригласил меня сесть, и я послушно присела на краешек стула, до боли напоминавшего жесткий школьный.
— Все эти бумаги подготовлены вам на подпись, — объявил регент, с натугой придвигая ко мне башню из документов, — Необходимо заполнить каждый бланк, не пропустить ни единой строчки… и, конечно, везде писать расшифровку своей подписи — это очень, очень важно.
— Что, прямо каждый листочек? — я в ужасе пробежала пальцем по стопке вверх, остановившись тогда, когда стало не хватать длины руки. Высотой стопка была метра полтора, значит в ней примерно полторы тысячи листов. — Что же тут такого важного?
— В основном, перечисление вашего имущества.
— Моего имущества?
— На Земле, — подсказал Тройка, — Движимое и недвижимое, живое и неживое, материальное и нематериальное, действующее и повреждённое, существующее и потенциальное. Тут также перечислен ваш штат: все ваши негоцианты, протекторы и прислуга. Тут есть ваши основные права и обязанности, а еще основные договоры и соглашения, заключенные вашими предшественниками с другими слоями со времён падения Зиро.
— Какого Зиро?
— Вы не знаете Зиро? — Тройка выглядел искренне удивленным, — Но он же… ах да, откуда бы вам знать, — Он оправил накрахмаленный воротничок и туже затянул галстук. — Я расскажу вам об этом как-нибудь в другой раз.
С этими словами он отвесил полупоклон и повернулся к двери, намереваясь уходить. Я изучила пару верхних листов и ужаснулась:
— Тут что, упомянуто все мировое производство?! — я заглянула в середину стопки (отдавив себе пальцы тяжестью бумаги), — ВВП и ВНП? А ИЧР — это вообще что? Зачем впихнули столько вещей?
— Не «впихнули», а «зафиксировали», и не «вещи», а «имущество», — Тройка выглядел слегка задетым моим пренебрежением, — Все на планете Земля по праву ваше, мой анкер.
— Всё-всё?
— Г-хм, — регент замялся, — Хорошо, большая часть. Незначительные доли экономики принадлежат другим слоям, но вы все равно их курируете. О них подробно изложено с семисотой по семисот тридцатую страницы, — регент указал на нижнюю часть стопки, — Имейте в виду, что реестры обновляются и требуют переутверждения каждый год. Разумеется, перепись можно сделать досрочно. Хотите?
— Нет-нет, не стоит ничего переписывать! — я торопливо выбрала из связки ручек, стоящих в вазочке, одну, и, встав на цыпочки, взяла с верхушки стопки самый первый лист. Села и положила его перед собой, — Мне и этой макулатуры выше головы.
— Эта «макулатура», как вы изволили выразиться, отражает вас и ваш мир, сударыня, — регент поджал губы, — Я и мои предшественники посвятили этой работе всю свою жизнь, и, скажу больше, далеко не каждый мир способен похвастаться таким значительным реестром! Только подумайте: если потерять листок с информацией о ежегодной прибыли фирмы по производству машин, как покупатель поймет, выгодно ли покупать ее?
— Но ведь это не моя фирма! — выпалила я, — Как я могу ее продать? И причем здесь торговля?
— «Причем?» — регент развёл руками, — Уважаемый анкер, вы так и не поняли, чем мы здесь занимаемся, я прав?
Я закрыла рот, не зная, что ответить. Тройка вздохнул.
— Мы политики лишь наполовину, анкер. Да что там «наполовину», на треть, на четверть! А в основном мы — торговцы! — он расправил плечи и вскинул руки в театральном жесте, чем приобрел сходство с древнегреческим оратором на подиуме. — Только оперируем мы бóльшим ассортиментом, нежели другие бизнесмены, да и рынок у нас посолиднее, а покупатели — значительнее.
Я пожала плечами, всячески давая понять, что мне это безразлично:
— Никогда особенно не интересовалась ни экономикой, ни политикой. По мне, так это скука смертная.
— Позвольте не согласиться, — регент сверился с электронными часами. — Экономика — основа любого общества. Но для того, чтобы она работала, нужны новые рынки. Ваша… да и моя, собственно говоря, Земля — давным-давно бы остановилась, как заводная игрушка с раскрутившейся пружиной, не будь торговли с мирами Декады.