— Выпендриваемся, значит, — пробормотала я.
Ну, у меня с балансом тела не так хорошо, так что трюк мне бы всяко не удался. Мне бы откуда повыше прыгнуть — тогда бы приземлилась как положено. Я повыбивала торчавшие в окне осколки стекла и сиганула по-нормальному — ногами вниз. Вообще-то, хватать меня и удерживать от падения было необязательно, но хорошо, что он так поступил.
Его прикосновение оказалось неожиданно нежным:
— Ты мне жизнь спасла.
— Работа такая.
Вот ведь ситуевина… Как неудобно-то…
Даже в тени я видела, как он пристально смотрит на меня своими черными глазищами:
— А ты действительно хорошо дерешься. Насчет тебя Шелк была права.
Я чуть не лопнула от самодовольства. Ура! Больше он не будет обзывать меня «салагой». И подкалывать насчет того, что я умею, а что нет. Может, и впрямь мы с ним сработаемся.
Я отвернулась, с трудом выдавив хрипловатое:
— С-спасибо…
— Я думаю, мы сейчас в безопасности.
«Безопасность». Слово с таким относительным значением. Вокруг валялись расчлененные тела. Все заляпано кровью, из окон она вообще потоком лилась — брр, какая мерзость. Некоторые руки-ноги обожраны до кости. Я много тренировалась, но никакие тренировки к такому не готовят.
Очень хотелось плюхнуться на задницу и заорать — потрясение давало о себе знать. Невидимка провел меня через усеянное трупами поле боя и помог удержаться на ногах. Без него я бы, наверное, не сумела встать и пойти. И мы снова побежали — с короткими передышками. Но в этот раз я хотя бы немного поспала. И сегодня уже не было ощущения, что вот еще шаг — упаду и умру. Хотя при любом звуке сердце так и подпрыгивало к горлу. Мы зашли очень далеко от анклава, и отсюда ситуация виделась совсем иначе: Уроды вовсе не досадная помеха охоте, нет. Уроды — серьезная опасность, грозящая поселению.
Мы, похоже, добрались раньше, чем ожидалось, и очень, очень обрадовались, когда на пути стали попадаться знаки, выставленные обитателями Нассау — надписи, предупреждающие о ловушках. «Вы на территории Нассау. Будьте осторожны, смотрите под ноги». Пару силков мы обошли, и чем ближе мы подходили к поселению, тем больше я мрачнела: ловушки уже несколько дней никто не проверял. В некоторых зверьки успели не только умереть, но даже разложиться.
Последний поворот — и мы вышли к Нассау. Нас накрыла такая вонь, что по коже побежали мурашки. К темноте и холоду я привыкла, но к такому смраду готова не была. Воняло, как от Уродов, только в тысячу раз сильнее. Невидимка положил мне руку на плечо — стой. И жестами показал — держись ближе к стене и иди тихо-тихо. Я молча кивнула.
Сначала мы обнаружили развороченную баррикаду. Часового не было. В самом поселении копошились и бродили Уроды. Толстые и упитанные — по сравнению с теми, что встретились нам на пути. Я вся заледенела от ужаса. Нет, нет, не может быть! В голове не осталось ни единой мысли — ее затопило всепоглощающее молчание смерти.
Спасать здесь некого. А наши старейшины убили единственного выжившего гражданина Нассау. Это значило, что ближайшая застава, с которой можно вести торговлю, в четырех днях пути в противоположную от Нассау сторону. Невидимка потянул меня за руку и кивнул, мол, назад. Да, пора возвращаться. Здесь нас ждет только смерть.
Я очень устала, но страх подгонял и придавал сил. Мы крадучись отошли на приличное расстояние — и я тут же перешла на быстрый бег. Ноги молотили в землю. Бежать, бежать прочь от этого ужаса! В Нассау не готовились к нападению. Они думали, что Уроды не представляют серьезной угрозы. Бедные их мелкие! Как они плакали! А Производители? Кричали, наверное, отчаянно! А все потому, что их подвели Охотники.
Но мы не такие. Мы не подведем. Мы доберемся до дома и предупредим старейшин.
Невидимка повел нас обратно другим путем. Здесь туннели были у́же, и ни следа Уродов. У меня открылось второе дыхание, мы перешли на шаг, и я все шла и шла вперед. Но когда мы остановились передохнуть, руки и ноги у меня дрожали.
Невидимка повернул в какой-то коридор и пошел вверх по ступеням. Я замедлила шаг, напряженно вглядываясь во тьму. Годы обучения привили мне инстинктивный страх перед ступенями. Лестница — это плохо. Лестницы ведут на Поверхность.
— Ну, чего встала? — нетерпеливо понукнул меня Невидимка.
Я вся дрожала, но возражать не решилась. И полезла вверх. Он выбрался на площадку и пошел по узкому петляющему коридору. Коридор упирался в комнату, полную смутных теней. К величайшему моему удивлению, Невидимка что-то такое сделал, и вспыхнул свет. Нет, мы, конечно, и раньше раскапывали и притаскивали из туннелей лампы — но у нас не было энергии для их питания. А в этой трепыхался огонек.
— Как ты ее зажег?
— Это старый фонарь. Он работает на бензине.
Ух ты! Вот бы такой в анклаве заиметь! Мы-то пользовались факелами, но факелы сильно коптили. Невидимка закрыл дверь и что-то повернул, а я стояла и оглядывалась. Комната выглядела так, словно здесь никто ничего не трогал — полно предметов из старого мира, и на них лежала густая пыль. Она покрывала все — полки, стол, но вещи просматривались прекрасно. А еще я увидела четыре высокие тонкие книги, очень яркие и с картинками. Протянула было к одной руку, но тут же отдернула и оглянулась на Невидимку.
— Ничего страшного, — отозвался он. — Я никому не скажу, что ты их пролистала, прежде чем сдать Хранителю слов.
Ладно, подумала я, если сдам сразу, как вернемся, это же не будет считаться присвоением важного имущества. И я сняла с полки книжку и в изумлении уставилась на страницы. На картинке было нарисовано, как в ярко освещенном туннеле едет вот такой ящик, и не один, а прицепленный к другим, причем едет по металлическим полосам. А внутри сидят люди — веселые такие. Кто-то читает, кто-то разговаривает.
— Выходит, раньше вот так жили, — пробормотала я.
— Угу. Сюда люди спускались, только чтобы куда-то поехать. А потом поднимались обратно наверх.
Такое просто не вмещалось у меня в голове.
— А ты что, родился на Поверхности?
— Можно подумать, ты мне поверишь, если я скажу, что да, — процедил он.
Поделом мне. Я подавила желание немедленно извиниться и вместо этого уткнулась в книжки. Страницы оказались гладкими и блестящими, с множеством картинок. Меня заворожили нарисованные на них зелень и голубое небо. Растения! В туннелях я не видела ни одного — ну, кроме грибов.
Наконец я засунула книги в сумку и принялась обшаривать комнату в поисках чего-нибудь интересного. Любой предмет отсюда поможет мне вернуть уважение Шелк и других Охотников. Давненько никто не натыкался на такой клад! Я обыскала полки и мебель, и сумка моя раздулась — я запихала туда все, что, на мой взгляд, могло бы заинтересовать старейшин анклава. В столе лежала бумага — очень любопытная: вся такая гладкая, и тонкая, и белая — правда, немного пожелтевшая от времени.
— А есть еще комнаты вроде этой? Где тоже полно артефактов?
Невидимка пожал плечами:
— Наверное, где-то есть.
Мне жгуче захотелось пойти и найти их. Но потом я подумала: а вдруг Шелк скажет, что мы опять ослушались приказа? Эту-то комнату мы вроде как случайно нашли. А остальные? Вздохнув, я зажевала кусок вяленого мяса и глотнула воды.
Тут очарование комнаты стало отпускать, вернулись ужас и потрясение от увиденного в Нассау. Какая жуть… Чтобы колени не дрожали, я обхватила их руками и прижала к груди. И принялась глубоко дышать. Вдох — выдох. Охотницу не так-то просто сломать. Охотница может согнуться, но не сломаться. Охотница все, все выдержит.
Я почувствовала, что надо мной стоит Невидимка.
— Плечо болит?
— Нет. Просто в Нассау… там все погибли…
Я подняла голову и посмотрела ему в лицо.
— Меня тоже спать не тянет, — вздохнул он в ответ.
Он плюхнулся рядом со мной, накинул мне на плечи свое одеяло и обнял за шею. Какой же он сильный — я аж пригнулась.
Но у меня еще оставалась сила воли, и я уперлась:
— Это против правил.
— Ты замерзла. И напугана. Успокойся. Я с тобой размножаться не собираюсь, — сказал он таким тоном, что стало понятно — и впрямь не собирается.
Ну и отлично. Я ему запястье перекушу, если он чего удумает. На самом деле сидеть с ним рядом оказалось очень приятно. Он единственный понимал, как я себя сейчас чувствую. А в голове у меня меж тем крутились жуткие картинки. И прогнать их из памяти никак не выходило.
— Ты когда-нибудь такое видел?
— Нет. Баланс сил изменился.
— Мы обязаны выяснить причину. И доложить Шелк. А то она скажет, что мы не справились с заданием.
— Я знаю причину, — тихо сказал он.
— Ну и?
— Если бы эти Уроды не съели всех и все в Нассау, они бы умерли с голоду.
Меня всю передернуло:
— Ты словно им сочувствуешь…
— Мне очень жаль погибших людей. Но я понимаю, почему они погибли.
— Ты думаешь, Шелк этим удовлетворится?
— А что ей еще делать? — усмехнулся Невидимка. — Это же правда.
Тьма
На следующий день я не смогла бежать. Сил не хватило. И мы двигались быстрым шагом. Страх грыз меня неотступно, и темнота только усиливала его. Воображение неустанно рисовало чудовищ, и мне казалось, я слышу, как они крадутся за нами. И то были не Уроды, нет, а твари много страшнее и сообразительнее…
А вот Невидимку темнота, похоже, совсем не пугала. Он четко следовал маршруту, а я — я впервые почувствовала, что живу. Это случилось в тот краткий миг, когда мы проходили обрушенный туннель. Перекрещенные лучи света вспороли мрак — это длилось несколько секунд. А потом мы пошли дальше.
Под ногами захрустел гравий, и я споткнулась. Колени разом ослабели и подогнулись. Я едва не упала — но Невидимка оказался рядом и поддержал меня.
— Передохнем?
— Мы же только вышли.
— Прошло два часа.
Вот это новость… В темноте потерять счет времени легко — равно как и ориентиры. Поддерживая под локоть, Невидимка подвел меня к каменному выступу у стены туннеля. Напряжение и упадок сил давали о себе знать — вокруг все казалось гораздо темнее, чем обычно. По пути в Нассау я как-то не придавала этому значения — ну темно и темно. А сейчас тьма смыкалась, давила со всех сторон — и страх перехватывал горло. Я судорожно хватала воздух губами. Но все-таки взобралась наверх и уселась. Полезла в сумку за бутылкой воды — кошмар, оказалось, она кончилась. Я ее допила в прошлый раз. От вяленого мяса пить захочется еще сильнее, так что лучше не есть совсем.