Я посматривала на жующих Охотников — каждому достался невиданных размеров кусок. Да уж, таких я еще не едала… У всех лица серьезные, собранные — но никто не нервничал. Я огляделась, а Невидимка-то где? Оказалось, он ел в одиночестве. С ним никто не разговаривал. Он так и остался чужаком — нелюбимым и подозрительным.
Когда мы поели, Шелк взяла слово:
— Ситуация такая: они подошли совсем близко. Ближе, чем обычно.
Мужчина-Охотник, имени которого я не знала, жестко спросил:
— Кто? Уроды?
Меня передернуло. Уроды… они выглядели почти как люди. Почти. Кожа вся в язвах, зубы острые, как бритва, а вместо ногтей — когти. Говорили, что их по запаху можно отследить, но вообще-то не очень понятно, как это сделать в туннелях. Там пахло всем, чем угодно, — и не особо приятно. Но Шнурок говорил, что Уроды воняют падалью. Обычно они довольствуются трупами, но и от свежатины не отказываются. Наша задача — сделать так, чтобы свежатина не попалась им в когти.
— Да, — кивнула Шелк. — Они что-то осмелели. Убейте всех, кого встретите.
Она подняла матерчатую сумку:
— Ваша цель — набить этот рюкзак мясом. Любым. Если это не мясо Урода, конечно. Хорошей охоты.
Все повалили к выходу. Я протолкалась сквозь толпу к Невидимке. Выглядел мой напарник устрашающе — даже по сравнению со вчерашним. Может, он старше меня всего-то на пару лет, но охотничьего опыта у него всяко побольше. Начищенное оружие Невидимки блестело — и его вид прибавил мне уверенности. Да, конечно, я хотела показать себя, но надежный напарник никогда не помешает. К тому же только дурак мог забыть, что предыдущий напарник Невидимки погиб при вылазке. Возможно, когда-нибудь потом он расскажет мне, как это произошло.
— Ну что, за дело? — усмехнулся он.
И мы пошли через кухни — в соседний туннель. Давным-давно мы навалили баррикады в ключевых точках — чтобы никто лишний не шлялся. Выходили через восточный завал, и мне пришлось цепляться, лезть вверх и карабкаться через кучу мусора. По мне, так ее следовало навалить повыше, но это дело Строителей — пусть каждый занимается своей работой.
За пределами освещенного анклава стояла темнота — я такой еще не встречала. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Невидимка ждал, пока я освоюсь.
— Мы что, так и пойдем? Без света?
Мне, кстати, никто про это не рассказывал. По спине побежали мурашки — тьма будила первобытный страх.
— Свет привлекает Уродов. А они не должны нас увидеть первыми.
Обдумывая сказанное, я ощупала перевязь с ножнами — словно одно упоминание этих чудищ могло вызвать их из тьмы. Сейчас как набегут, оскаленные и слюнявые… Дубина легко вытаскивалась из-за спины. Кинжалы хорошо ложились в ладонь.
Мы пошли вперед. Все чувства обострились. Конечно, нас учили двигаться и действовать в полной темноте, но я даже не догадывалась, что этот навык жизненно необходим на охоте. Радовало, что я слышала шаги впереди — потому что глаза не различали ничего, кроме расплывчатых теней. Понятно теперь, почему Охотники так часто погибают…
Невидимка проверял силки. В паре запуталась еда. Мясо. С другим напарником я бы чувствовала себя поспокойнее. Но не с этим. Ну, раз он поставил меня идти замыкающей в полной темноте и тишине — отлично. Я не трусиха. Я не боюсь.
Я повторяла это про себя бесчисленное количество раз, но тут мы свернули, и из туннеля послышались звуки. Где-то вдалеке кто-то с влажным чмоканьем к чему-то присасывался, между стенами гуляло эхо, и определить расстояние до источника звука не получалось. Почва под ногами стала неровной, то и дело попадались крупные камни и железяки. Невидимка растаял в темноте — он шел навстречу опасности. И я пошла за ним.
Мы вышли на перекресток, к которому сходились четыре туннеля. Потолок здесь растрескался и обвалился, повсюду валялся осыпавшийся сверху мусор. Откуда-то издалека сочился неприятный болезненный свет, и все вокруг обволакивало бледное сияние. В этой полутьме я заметила его. Моего первого Урода.
Мы двигались тихо, как пара ножей в воде, и чудище не успело ни увидеть нас, ни почуять. Оно сидело над чьим-то трупом и рвало мертвую плоть зубищами. Вокруг наверняка бродят еще Уроды. На занятиях нам объясняли, что эти твари сбиваются в стаи.
Невидимка молча показал, что этого Урода берет на себя. А я должна смотреть, не появятся ли другие. Я так же молча кивнула — мол, все поняла. Он двинулся вперед — стройная, тихая смерть. Тварь умерла мгновенно — от быстрого, как молния, удара клинком. Но успела визгнуть — теперь остальные наверняка предупреждены об опасности. Предсмертный вопль траурным эхом загулял в темноте.
В северном коридоре что-то задвигалось. Ага, еще двое — бегут прямо на нас. И тут у меня включились инстинкты, и для страха не осталось ни места, ни памяти. Кинжалы прыгнули в ладони — я не как другие Охотники, я могу биться сразу двумя руками.
Шелк права. Я — лучшая в своей группе.
Так я подумала, и первый Урод налетел на меня со всей дури. Я секанула снизу вверх и одновременно ткнула левой. «Бей в жизненно важные точки. Бей насмерть». В моей голове Шелк размеренно говорила: «Каждая лишняя минута боя лишает тебя сил, которые еще понадобятся».
Клинок вошел в гнилую, упругую, как губка, плоть и заскрипел по кости. Я стиснула зубы — промазала! Слишком высоко! Попала в грудную клетку! Тварь взвыла от боли и зацапала грязными когтищами, пытаясь разодрать мне плечо. Такому нас не учили — Урод двигался совсем не как человек.
Ну же, Двойка, соберись! Я ударила правой. Эх, сейчас бы хоть одним глазком взглянуть на Невидимку! Интересно, как он дерется? Но нет, это мой первый поединок, я не имею права выходить из него покоцанная, словно неумелый молокосос. Я должна заслужить уважение напарника!
Удар ногой, и одновременно боковой выпад. Оба попали в цель, Урод обвалился на землю, фонтанируя мерзкой кровищей. Не такой, как у нас, — гораздо темнее, гуще и зловонней. А теперь — левой, удар прямо в сердце. Я проворно отскочила в сторону, чтобы бьющаяся в агонии тварь не располосовала меня когтями.
Невидимка разобрался со своим противником гораздо быстрее. Что ж, ожидаемо — у него опыта побольше, мягко говоря. Я вытерла клинки о тряпки на теле Урода и сунула их в ножны. В голове стукнуло: понятно теперь, почему Охотники беспрерывно полируют и чистят оружие. Меня передернуло: интересно, я эту дрянь с лезвия когда-нибудь отчищу?
— Неплохо, — заметил он наконец.
— Благодарю.
У меня получилось. Я пролила первую кровь. Шрамы на руках и кровь на клинке, так вступают на путь Охотника. Я гордо расправила плечи.
На земле осталось лежать три трупа. Ужасно, конечно, но их съедят другие Уроды. Эти твари не знали, что такое посмертные обряды. Друг на друга они не нападали — зато набрасывались на все, что ходило — или лежало мертвым — в туннелях. Уроды отличались завидным аппетитом.
Мы двинулись дальше, уже без приключений. В половине ловушек обнаружилось мясо. Под землей обитали всякие животные — разные на вид, но все мохнатые и на четырех ногах. Мы звали их одинаково — еда. Одного мне пришлось добить — зверек не свернул шею, а просто запутался и трепыхался в силке. Отчего-то мне стало жалко его — в отличие от Урода, которого я прикончила без сожалений. Но тут… теплое тельце повисло у меня в руках, и я горестно склонила голову. Невидимка молча взял и пихнул его в мешок к остальным. Мелкие голодны. Им нужна еда.
Не знаю, как он отсчитывал время, но вскоре мой напарник сказал:
— Возвращаемся.
На обратном пути я попыталась запомнить маршрут. Хотя об этом разговора не было, понятно, что вскоре Невидимка поставит меня ведущей. И не потерпит отговорок — впрочем, я тоже не собиралась отказываться. Так что по пути я тщательно запоминала повороты и считала шаги.
Мы вернулись в анклав не первыми — многие Охотники уже пришли и сдавали мешки. Шнурок принимал их, взвешивал мясо и раздавал похвалы или упреки. Нам он бросил «отличная работа», а вот паре за нами досталось презрительное «ну спасибо, мелкие из-за вас голодными останутся».
— До завтра, — сказала я Невидимке.
Он наклонил голову и обошел костер. И я поймала себя на мысли, что смотрю вслед и не могу отвести глаз от мускулистой спины и стройного тела. И от темных, ниспадающих на шею волос. Невидимка двигался сейчас так же, как во время схватки, — экономно, четко и быстро. Ни одного лишнего жеста.
— Ну и как он тебе? — спросила Шелк.
Ей исполнилось двадцать, она была повыше меня. Волосы она носила коротко остриженными, и они топорщились над головой светлой щетиной. Крепкая и сильная — настоящий лидер. Но вслед Невидимке она смотрела с нескрываемой гримасой презрения. Ей не нравилась его манера держаться — Невидимка не спешил выполнять приказы и не проявлял излишнего усердия. А все остальные бросались все делать по первому слову.
Но у меня в голове ничего определенного еще не сложилось, так что я пробормотала:
— Да пока рано что-то говорить…
— Граждане его боятся. Говорят, что он наполовину Урод. Иначе бы не выжил в туннелях.
— Чего только граждане не говорят… — прошипела я.
А Шелк, видно, решила, что я защищаю напарника, и скривилась:
— Именно. Причем некоторые говорят, что тебе лучше стать Производительницей. У той, что тебя родила, это отлично получалось.
Я стиснула зубы, развернулась и потопала к кухням. Надо бы отыскать Невидимку и потренироваться. Никто не вправе говорить, что из меня вышла плохая Охотница. Никто.
Хранитель слов
А два дня спустя они вызвали Камня, Наперсток и меня к Хранителю слов. Он обдумал дело белой бумажки и вынес решение. И хотя я точно знала, что мы ничего плохо не сделали, живот скрутило от страха.
Хранитель не выглядел таким старым, как Белая Стена, но что-то в нем было пугающее. Руки у него костлявые. А еще он высокий.
Он сидел и смотрел на нас тяжелым, мрачным взглядом.
— Изучив содержимое банки, я решил, что вы не могли знать, что в ней хранится. Слушайте мои слова. Вы — невиновны.