Невидимка шел все так же впереди меня. И вдруг застыл, прислушиваясь. Я ничего не слышала. Но спрашивать не стала. Хороший Охотник доверяет инстинктам напарника. Даже если этот напарник несколько асоциален. Я сосредоточилась — и расслышала это. Слабый, далекий звон. Словно кто-то бьет по металлу. Невидимка пригнулся и пошел на звук с обнаженным кинжалом в руке. Я тоже вытащила клинки и пошла за ним, то и дело оскальзываясь в грязи.
— Что это?
Он коротко глянул через плечо:
— Сигнал. Кто-то зовет на помощь.
Стоило ему сказать это, как я тут же поняла — ну да, сигнал. Звон повторялся через определенные промежутки. Расстояние и эхо искажали его, так что мы добрались до источника звука позже, чем я ожидала. Хотя и припустили во весь дух. Хорошо, что я тренировалась на совесть, а то бы отстала. Но выдержала, выдержала. Бежал Невидимка долго, и мы проделали немалый путь — выскочили из боковых проходов и помчались дальше по широкому туннелю. Я перестала понимать, насколько далеко мы забрались — Невидимка то и дело сворачивал.
Обогнув очередной угол, мы очутились около одной из этих здоровенных металлических коробок — ну, тех, что на боку лежали. Звук доносился из нее. Невидимка махнул рукой — иди, мол, на дальний конец. Правильно, нужно с разных сторон заходить. Если это ловушка, то хоть вместе не попадемся.
Я полезла через изломанный металл и битое стекло. В таких местах нужно беречь ноги и руки. Наконец мы оба вышли на позицию. И одновременно прыгнули внутрь. Пахло какашками и гнилой кровью. Глаза быстро привыкли к темноте — для Охотника это полезный навык. Я упорно тренировалась после вылазки: училась ходить вслепую. Это пошло на пользу.
Я всмотрелась в темноту, изучая нутро огромного ящика. Раньше мне не приходилось бывать в этих укрытиях. Оказалось, в них понатыкано металлических шестов, а еще устроены сиденья. Никаких чудовищ не обнаружилось. Зато я увидела худющего мальчика. Человека. Такого мелкого нельзя выпускать из анклава! Что он здесь делает? Не охотится же — какой из него охотник… правда, он держал длинную полосу металла — что ж, такая штука годится и чтобы дать отпор, и чтобы подать сигнал. Сил, похоже, у него совсем не осталось: он лежал на боку и, колотя по полу, выбивал железякой тот самый сигнал. Поначалу он нас даже не заметил.
Я опустилась на колени — подальше от зазубренной полосы металла в его руке. Он сделал отчаянный выпад. Целился он из рук вон плохо — мне даже уклоняться от удара не пришлось.
— Мы тебя не тронем. Мы пришли на помощь.
И тут он развернулся ко мне. Даже в темноте я разглядела: глаза у него странные, какие-то белые. Да этот мелкий слеп! Совершенно слеп! Меня продрала дрожь: в нашем анклаве он бы не пережил младенчества. Старейшины не стали бы тратить продовольствие и прочие ресурсы на того, кто не способствовал делу выживания общины.
— Люди, — выдохнул мелкий. — Вы — люди…
— Да. А ты недалеко от Колледжа. Это наш анклав.
Мелкий с облегчением покивал и опустил оружие.
— Мне нужно поговорить с вашими старейшинами.
Интересно, что скажут старейшины, узнав, что мы ослушались приказа, покинули назначенные нам для патрулирования боковые коридоры и привели заплутавшего чужака. Тем более такого. Но оставить его здесь умирать я не могла. Невидимка молча смотрел на меня. Испытывал он меня так, что ли? Но я приняла решение. Даже если меня накажут снова и отправят с поручением похлеще, чем боковые туннели обходить, — ну и пусть.
— Ты можешь его понести? Похоже, он не сможет идти.
— Он легкий. Конечно, смогу. Но если попадем в передрягу, будешь отбиваться. Сумеешь, салага?
Голос у него звучал напряженно, я бы даже сказала — беспокойно. Мне это понравилось.
— Поживем — увидим, — отрезала я.
Невидимка ничего не ответил, поднял мелкого и перекинул через плечо. И полез наружу. Я сунула один кинжал в ножны, второй зажала в зубах и полезла следом. К счастью, я запомнила все повороты. И считала их, пока мы бежали. Поэтому обогнала Невидимку и пошла быстро, но так, чтобы он со своей ношей не отстал.
— Придется прорываться с боем, — тихо сказал он.
Мы шлепали по стоячей воде.
— Угу. Уроды чуют ослабленных издалека, — так же тихо ответила я.
И если Невидимка прав, и они лезут на анклав потому, что голодают, мы для них сейчас — двуногая добыча. Стая Уродов может завалить Охотника с напарником. Охотники погибали — профессиональный риск, ничего не попишешь. Но дорого продавали свои жизни.
На перекрестке четырех туннелей они налетели на нас со всех сторон.
Засада
Они бросились на Невидимку и мальчика — напарник одной рукой придерживал мелкого, другой отбивался кинжалом. Я выхватила дубинку. На этот раз Уродов набежало четверо — на такую стаю и оружие надо помассивнее. «Ну же, Двойка! Действуй!» Я размахнулась со всей силы и обрушила дубинку на череп Урода. Мерзкая башка раскололась.
Остальные трое развернулись — сразу сообразили, что я представляю для них угрозу. Пригнувшись, я готовилась отразить атаку — и в последний момент откатилась в сторону. Рубашка сзади вся облипла от грязи, но я быстро вскочила на ноги у них за спиной. Одного тут же полоснула под коленями и вдобавок наподдала ногой сбоку.
Вблизи стало очевидно: Уроды изголодались до полусмерти. Невидимка прав. А я — быстрая, сильная, сытая. Схватки как таковой не было — да они и не умели драться в команде. Только бросались, рычали и цапали лапами. На каждый прыжок я отвечала пинком или ударом увесистой дубинки. Грязную воду вокруг заливала кровь, хрустели кости. В конце боя на земле осталась лежать груда тел. Их сожрут другие Уроды.
Брр… Даже думать о таком противно.
Мелкий свисал с плеча Невидимки и плакал. Ну, если бы мне пришлось вот так кверху задом на ком-то болтаться и все это слушать, я бы тоже разревелась. Невидимка похлопал мальчика по спине. Тот прислушался к бормотанию напарника и затих. На самом деле Невидимка не пытался его успокоить — он предостерегал: «Ну же, ну же, замолчи, да замолчи же ты наконец, а не то…»
— Заметила, как они напали? — спросил он.
— Ага. Со всех сторон.
На лице у Невидимки читалось беспокойство — похоже, его, как и меня, встревожила невиданная смекалистость Уродов. Если они и впрямь поумнели, мы влипли по-серьезному. До сих пор твари способностей к стратегическому планированию не проявляли. Но если они развились и научились думать по-настоящему… м-да, мы и так еле-еле выдерживали их натиск. Любое изменение не в нашу пользу — и хрупкое равновесие нарушится. Нам придет конец.
И все же мы обязаны вернуться — пока нас не хватились. Не ровен час, Шелк узнает от кого-то, что мы не в боковых туннелях, а непонятно где! Тогда пиши пропало — нам не поздоровится. Лучше мы явимся раньше, чем кто-то донесет на нашу нерадивость.
Перескочив через кучу трупов, я пошла вперед — и привела нас к баррикаде, ни разу не свернув не туда. Меня аж распирало от гордости. Я ведь один раз прошла этим путем — и запомнила все повороты! Я обернулась к Невидимке — ну, что на это скажешь? Он не только ничего не сказал, но даже и виду не подал, что заметил мои невероятные достижения. Вместо этого он спустил мелкого с плеча и взял на руки. Когда мы подошли, часовой остановил нас — ожидаемо, конечно.
— Что-то вы слишком рано. Ваша работа еще не окончена! А это что такое?
— Мне нужно поговорить с вашими старейшинами!.. — пропищал мелкий.
Здесь, в более ярком свете, стало видно, что парнишка выглядит не очень. Личико покрывал толстый слой грязи, щеки ввалились от голода и обезвоживания. В уголках рта запеклись болячки, кожа потрескалась. А белые глаза смотрелись и вовсе жутко. Брр, пакость какая… Часовые тоже хорошо разглядели гостя. Они резко отступили, выхватили оружие и преградили нам путь.
«Я так и знала. Я так и знала, что случится что-нибудь плохое…»
— Что здесь происходит? — услышали мы свирепый голос Шелк.
Я посмотрела на Невидимку, но тот лишь дернул плечом. Похоже, это значило, что разговаривать с начальством предстоит мне.
— Мы обнаружили его в укрытии, и он сказал, что принес важные новости.
Конечно, я немного преувеличила. Но признавать, что мне просто не хватило духу оставить мальца там, где мы его нашли, тоже не годилось. Первое правило Охотника гласит: «Выживают сильнейшие». А я — я оказалась непозволительно мягкотелой. Нарушила правило. И еще неизвестно, что скажет начальству Невидимка — возможно, он предпочтет отчитаться совсем по-другому.
— У меня действительно важные новости, — просипел мелкий. — Меня послали к вам из Нассау.
Нассау — ближайшее к нам поселение. Три дня пути по туннелям для сильного человека, идущего скорым шагом. А они послали этого заморыша? Странно…
— Они послали меня, потому что, если я погибну, никто не пожалеет, — продолжил мальчишка.
Это похоже на правду. Старейшины могли принять такое решение.
— Охотников они отправлять не хотели — их и так слишком мало. Мы окружены стаями Уродов. Люди надеются, что если я прорвусь к вам, вы меня выслушаете и вышлете помощь.
А вот это вряд ли. Нет, конечно, Колледж поддерживал с Нассау торговые отношения, но мы не заключали союзнического договора. И помогать друг другу в беде не уславливались. Каждый анклав сам по себе. А выживет поселение или нет, долго ли продержится — это проблема поселения. Но Шелк хотела получить информацию — ее беспокоила небывалая активность Уродов. Надо иметь это в виду, если придется оправдываться. Нам вполне могут предъявить обвинение в том, что мы проявили преступную мягкотелость и покинули пост без разрешения.
— Так они и Нассау взяли в кольцо? — тихо спросила Шелк.
Лицо у нее стало мрачнее некуда.
— Что ж, старейшинам нужно сообщить эти новости. Мы тебе за них признательны.
И тут она развернулась к нам с Невидимкой.
— Ну а вы двое…
Шелк улыбнулась. Причем так, что я сразу поняла: нам не поздоровится.