Разлука с ним была очень тяжела для нее.
Его положили в гроб й отнесли в Луврскую капеллу.
В день его похорон назначено было и прощание Анны Австрийской со двором.
Королева-мать удалилась в монастырь Ван-де-Грас, о котором она очень много заботилась. Монастырь с радостью принял в свои стены убитую горем королеву-мать.
Анна Австрийская сообщила об этом заранее настоятельнице и благочестивые сестры, принадлежавшие в большинстве своем к знатнейшим фамилиям государства, почитали за великую честь и радость принять в свою среду королеву.
Наступил день похорон Мазарини, на которых должен был присутствовать весь двор.
Анна Австрийская уже сообщила сыновьям, что она в этот день простится с двором и оставит свет.
Молодой король и его младший брат, герцог Орлеанский, не пытались отговаривать королеву-мать от ее решительного намерения.
Громко, торжественно зазвонили колокола. Двор отправился в Луврскую капеллу, где перед алтарем стоял обитый черным гроб Мазарини.
Вся церковь сияла огнями и была наполнена ароматными курениями. Но вот вошли король Людовик и его брат со своей блестящей свитой. За ним вошла Анна Австрийская со своими дамами и совершила краткую молитву.
Священник начал отпевание.
Когда обряд кончился, в капеллу торжественно вошли монахини монастыря Ван-де-Грас, со свечами в руках, неся на шелковых подушках покрывало для королевы-матери.
Анна Австрийская, отойдя от гроба, подошла к благочестивым сестрам и громко, торжественно объявила, что прощается со двором и уходит в монастырь. Она простилась с королем и герцогом Орлеанским, потом с тремя мушкетерами, которые так верно служили ей, и поручила заботу о них своему сыну, затем простилась с дамами, одна Эстебания уходила вместе с ней, чтобы постоянно при ней оставаться.
Простившись со всеми, королева с радостным выражением лица, взглядом прося у Господа благословения на новую жизнь, взяла покрывало. Послышались тихие рыданья. Дамы не могли сдержать слез.
Анна Австрийская обратилась к ним с ласковым утешеньем.
— Я ухожу в обитель мира, следую высокому, святому влечению сердца, — сказала она, — и мне не тяжело прощанье. Не надо вас уверять, что я часто буду посылать благословение моему августейшему сыну и его брату герцогу Орлеанскому и всем, кто мне близок и дорог. Я часто буду с ними мысленно. Не слезами надо провожать меня в монастырь Ван-де-Грас, — напротив, я и все, кто меня любит, должны радоваться, потому что я иду навстречу новой жизни — покоя и молитвы! Прощайте все! Сохраните добрую память о королеве Анне Австрийской! А вы, сестры мои, примите меня в свою обитель, я иду к желанной цели и буду готовить свою душу к вечности!
XIV. ГЕНЕРАЛ Д'АЛЬБИ
— С какими известиями явился офицер? — спросил молодой король дежурного камергера, стоявшего перед ним в почтительно согнутой позе.
— Офицер привез известия о… — камергер боязливо замялся. Он хотел сказать: «О смутах на юге», но удержался и продолжал: «О делах на юге Франции, ваше величество». Но он хочет лично рассказать вам.
— Просите его, посмотрим, что он расскажет. Там, говорят, неспокойно, какие-то смуты, причины которых до сих пор никто не мог мне объяснить. Может быть этот офицер скажет, что там происходит, тогда можно будет, по крайней мере, найти средство усмирить бунт.
Офицер вошел и поклонился.
— Кто вас прислал? — коротко спросил король.
— Господин губернатор острова Святой Маргариты, Сен-Марс, — ответил офицер.
— В чем дело? Что вы хотите мне передать?
Я прислан доложить вашему величеству, что крестьяне и граждане острова грозят восстанием, губернатор в затруднительном положении и не знает, как поступить. Он просит инструкций.
— Восстание? — повторил король, — что же хотят эти люди?
Офицер молчал.
— Разве беспорядки так серьезны, что мне докладывают о них? — продолжал король, — почему не постараются справиться сами? Разве не известно, что когда мне сообщают о подобных вещах, я должен прибегать к очень энергичным, репрессивным мерам? Я очень неохотно применяю их, понимаете?
Если бы опасность не была очень серьезной, губернатор Святой Маргариты не решился бы доводить это до сведения вашего величества.
— Так беспорядки усиливаются?
— До сих пор восстали только жители острова, а теперь к ним присоединились и жители прибрежных мест. Губернатор в опасном положении, он погибнет, если не получит от вашего величества помощи и распоряжений.
— Чего требует народ?
— Дело идет об арестанте, которого губернатор прячет на острове.
Людовик испугался, но быстро переломил себя.
— О государственном арестанте? — повторил он, — что это значит?
— Народ хочет освободить его, они называют его «Железная маска».
— Что это за прозвище?
— Губернатор счел нужным надеть на своего арестанта железную маску, а некоторые из жителей видели его в этой маске и прозвали Железной маской.
— Губернатор исполнял мое приказание, — сказал король. Островитяне очень безрассудно поступают, громко выражая свое сочувствие и задумывая противиться. Это надо пресечь! Поезжайте туда и скажите губернатору, чтобы он сначала предостерег бунтовщиков, а если они не послушаются, пусть употребит силу.
— Незначительные силы, которыми располагает губернатор, ваше величество, не позволяют ему начать борьбу. На острове Святой. Маргариты всего сто человек швейцарцев, большая часть которых на стороне мятежников. Каждый день ждут, что толпа нападет на губернаторский дом и освободит арестанта.
— Если так, то он получит немедленную помощь, — ответил Людовик, — можете ехать к нему и передать это.
— А пока пусть защищается до последней возможности и не допускает никаких сношений между арестантом и мятежниками. Постарайтесь, чтобы народ не увидел заключенного. Понимаете? — Офицер поклонился.
Людовик знаком показал ему, что он может уйти и позвонил.
Вошел адъютант.
Попросите ко мне графа Фернезе! — сказал король. Оставшись один, Людовик угрюмо остановился посреди комнаты.
— Непредвиденная опасность, — говорил он про себя, и мне надо во чтобы то ни стало отразить ее. Бог свидетель, я и в мыслях не имел мучить этого несчастного. Обстоятельства и сумасбродства мятежников принуждают меня действовать строго, чтобы предотвратить опасность. Очень может быть, что уж есть догадки на счет его происхождения.
Монолог короля был прерван вошедшим каноником в черном костюме духовного. Он поклонился.
— Я звал вас к себе, граф Фернезе, чтобы переговорить о деле, которое вам известно, — сказал Людовик. — Я говорю о несчастном арестанте губернатора острова Святой Маргариты, вы ведь знаете…
— Мне известна эта тайна, ваше величество.
— Я сейчас получил донесение, — продолжал король, — что восстание становится все опаснее, мятежники хотят освободить арестанта. Зная, что могу положиться на ваши советы, я хотел спросить, не можете ли вы указать человека, который сумел бы устроить это дело?
— Могу, ваше величество.
— Поручитесь за него?
— Поручусь, ваше величество! — уверенно ответил граф Фернезе.
— На этого человека можно положиться?
— Он, отчасти, знает тайну, следовательно, можно, ваше величество.
— Знает? Как так? — скороговоркой спросил Людовик, — кто же ему открыл ее?
— Ее величество, — ответил граф.
— Королева-мать?
— Да, ваше величество! Как-то раз нужно было достать сведения относительно этого мальчика и ее величество поручила это дело…
— Мушкетерам, вы хотите сказать, — перебил король?
— Точно так, ваше величество. И я рекомендую в настоящую минуту виконта д'Альби.
— Виконт д'Альби… помню… он все еще только мушкетер?
— Да, ваше величество, все еще мушкетер, хотя и оказал двору и государству очень важные услуги.
— Это похоже на упрек.
— Я только отвечаю на вопрос относительно мушкетера д'Альби. Этих офицеров обошли наградами.
— Но они, без сомнения, найдут случай напомнить о себе, — сказал Людовик. — Вы знаете виконта?
— Мы с ним приятели, ваше величество.
— А, так я понимаю, почему вы его рекомендуете!
— Позволю себе сказать, ваше величество, что не рекомендовал бы, если бы не был убежден, что он оправдает мою рекомендацию.
— Так, пожалуйста, попросите ко мне виконта и как можно скорее. Есть важные причины, все нужно совершить быстро и без малейшей огласки.
— Виконт исполнит поручение вашего величества быстро и искусно. Я сейчас пришлю его.
Каноник поклонился и вышел.
Король перешел в соседнюю комнату, где находились секретари и несколько адъютантов.
Он подписал несколько бумаг, принял два-три доклада и через час вернулся к себе.
На его звонок вошел камердинер и доложил, что мушкетер д'Альби ждет в приемной.
Король попросил его зайти. Раньше он часто встречал этого красивого офицера в приемной королевы-матери. Виконт понравился ему.
— Вы виконт д'Альби?
— Точно так, ваше величество, мушкетер ее величества королевы!
— Вы получили это почетное звание от моего августейшего отца… теперь оно уже не имеет значения.
— К сожалению, ваше величество, и ее величество оставила двор!
— Я вознагражу вас за потерю — дам вам полк.
— Позволю себе спросить, ваше величество, одному ли мне будет дано повышение?
— Что вы этим хотите сказать, мушкетер?
— Я позволяю себе этот вопрос, ваше величество, думая о своих двух товарищах.
— Как их зовут?
— Маркиз де Монфор и барон де Сент-Аманд.
— У вас, быть может, и еще есть друзья? — спросил Людовик, усмехнувшись.
— Только эти двое, ваше величество, они больше меня заслуживают награды.
Так я им, разумеется, тоже должен дать полки?
— Приношу вашему величеству глубочайшую благодарность от себя и от них.
— Вы, я слышал, опытный военный, я поручу вам дело, которое покажет также, по силам ли вам ваше новое звание.
Этьенн невольно улыбнулся.