Так мы начали работать над сольной программой Анны Герман для Советского Союза. Песни выбирала сама Анна, но мы вместе обсуждали стилистику каждой гитарной обработки, сценический характер песни. После репетиций мы выступили с этой программой в нескольких польских городах, а когда была проведена генеральная репетиция, мы выехали на гастроли в СССР. Каунас, Вильнюс, Таллин, Ленинград, Житомир, Киев, Львов… Это был конец 1979 – начало 1980 года.
С Романом Землянский и Асей Ламтюгиной у гостиницы «Житомир», январь 1980 года. Фото Михаила Пьехи
Каждый концерт Анны был поистине событием. Должен признаться, именно в СССР я почувствовал себя настоящим артистом.
Во время концерта Аня хотела немного отдыхать, и я в это время играл инструментальные произведения на гитаре. Реакция советской публики на мою игру всегда была восторженной.
Всё, что делала на сцене Анна Герман, встречалось бурей, шквалом аплодисментов тысяч поклонников её таланта и голоса. Мы выступали в разных залах: в Каунасе наш концерт был на стадионе, зрителями были солдаты и генералы; в Ленинграде неизгладимое впечатление произвел на меня зал «Октябрьский», вместивший 4000 поклонников Анны. После каждого концерта к Анне приходили композиторы и предлагали новые песни. Иногда мы подготавливали новую песню в течение одного-двух дней, а иногда и одной ночи. Если песня нравилась Анне, то она могла её исполнять уже на следующем концерте, поэтому наша программа часто дополнялась новыми произведениями.
Работа с Анной Герман много дала мне в понимании аккомпанемента. Мне было интересно, как подходит Анна к исполнению каждой песни. Она была мастером так называемых «долгих нот». Главным вопросом для меня было: как строить диалог моей гитары и её голоса. Следует добавить, что в нашей работе над песнями принимал участие и замечательный пианист Збигнев Вильк. Мы делали обработки песен Анны для аккомпанемента классической гитары и рояля – это звучало прекрасно! В песнях Анны была особая музыкальная эстетика, и это важный фактор для объяснения её мировой популярности.
За кулисами московского ЦДРИ после концерта: Тадеуш Вацлавский, Анна Качалина, Марта Цифринович, Людмила Иванова и Анна Герман, 13 апреля 1980 года. Фото Валерия Смирнова
С Аней мы познакомились на концерте в городе Катовице и сразу приглянулись друг другу. Может быть, оттого, что оба высокие!
Анна никогда не позволяла себе выпивать алкоголь. Могла лишь пригубить вина, но не более. Музыканты уговаривали: «Аня, выпей, надо расслабиться!». Она отшучивалась: «Боюсь испортить фигуру!». Она до последнего следила за собой. Даже когда выходить на сцену получалось с трудом, всегда была в туфлях на шпильках. Зрители не подозревали, какую страшную боль ей приходилось терпеть в момент выступления. Каждый вдох, каждая улыбка давались ей мучительно.
После аварии она с опаской садилась в автомобили к чужим людям. А к Збышеку – легко, она доверяла его водительскому опыту.
После каждого концерта в СССР наше фортепиано было буквально усыпано цветами. Мы много раз шутили с Аней, что пора открывать цветочный магазин!
В студии звукозаписи
У пульта в студии «Мелодия»: Рафаил Рагимов, Анна Герман и Анна Качалина, во время записи новой песни, 1 июля 1975 года. Фото Бориса Ушмайкина
За годы работы на студии «Мелодия» я встречался и работал со многими артистами советской и зарубежной эстрады, со многими выдающимися музыкантами. Но работа с Анной Герман осталась в памяти как очень доброе, профессиональное и приносящее удовольствие сотрудничество.
Профессия студийного звукорежиссёра имеет свою специфику. Во время записи ты должен максимально сосредоточиться на технической стороне выполняемой работы. Всё, что происходит обычно вокруг звукорежиссерского пульта – а это традиционное общение артиста с редакторами, авторами, какими-то корреспондентами, – всё это проходило мимо меня. Мне важен был конечный результат: чтобы запись состоялась, чтобы мы уложились в смену (четыре часа) и чтобы артист был доволен.
Анна Герман, пожалуй, единственная из артисток, кто приходил на студию, будучи приготовленной на сто процентов. Она четко знала, какое количество песен за смену должна записать, и никогда не просила записать больше, если даже оставалось много времени. Она почти не распевалась.
Анна входила в студию, вставала за ширму, где был микрофон солиста, и начиналась запись. Один-два, максимум три дубля – и песня была записана. Не построчно. Не по куплетам, как часто записывали артисты, а целиком – от первого до последнего слова. Если она уставала, иногда просила разрешения прилечь на ковре прямо в студии, лежала минут двадцать-тридцать и возвращалась к работе. У неё иногда болела спина, и ей был необходим отдых во время записи.
На «Мелодии» в день было три смены записи – утренняя, дневная и вечерняя. Анна обычно просила вечернее время, ей было вечером легче петь, чем утром или днём.
Скажу честно, я, как звукорежиссёр, получал удовольствие от работы с Анной. Да, впрочем, все сотрудники студии относились к ней с огромной любовью. Можно сказать, что двери студии «Мелодия» были для неё открыты всегда. Если бы Анна жила в России, она бы записала гораздо больше песен. Но даже то, что она успела спеть, – это золотой фонд.
Помню, она попросила у меня разрешения записать несколько песен одновременно с ансамблем. Почти всегда сначала записывается инструментальная фонограмма, на которую артист записывает свой голос. Так бывало часто, но Анне этот способ записи не приносил удовлетворения. И я выполнил её просьбу: несколько песен были записаны одновременно с ансамблем – так, как это обычно звучало на концерте! Как Анна была счастлива от этого! Она была очень благодарна, говорила, что в Польше такая технология ещё не применяется, а ей так хочется петь вместе с ансамблем!
Об Анне Герман я сохранил самые тёплые воспоминания, сохранились и продолжают выходить на дисках наши совместные работы: «Эхо любви», «Катюша», «А он мне нравится», «Из-за острова на стрежень», «Гори, гори, моя звезда»… А на фотографиях запечатлены наши встречи в 1975 и в 1978 годах.
Фрагмент письма Анны Герман к Анне Качалиной:
«Аничка, давай в будущем будем только так записывать, а? Меньше музыкантов – но вместе со мной. Тогда это живое, настоящее! А технически – маленькая пластинка Рафика, пожалуй, лучше, чем большая. Во всяком случае, лучше многих песен на большой. Ты согласна? Я в таком восторге живу, что, если дома буду записывать, сразу скажу то же. Или с ними вместе – или совсем не надо. А пластинку Рафика буду носить с собой как доказательство, что это ВОЗМОЖНО!» (10 февраля 1976 года).
В студии у микрофона, запись новой песни, 1975 год. Фото Рудольфа Алфимова
Анна Герман в моей жизни – явление незабываемое. В 70-е годы я была редактором новых записей, работала с молодыми исполнителями. Но всякий раз, когда на «Мелодию» приезжала Анна Герман, это для меня было целым событием. Видеть её, смотреть, как она записывает песни, – это подлинное счастье! Я даже пыталась ей подражать: носила вязаные вещи, делала себе прическу «как у Герман», завивая по бокам маленькие косички и подвязывая ими волосы.
Записывалась Анна почти всегда с первого дубля. Над дверями в студию загоралась надпись «Тихо! Идёт запись!», в это время нельзя было шуметь. Так вот я, чтобы увидеть Анну и услышать её голос, поднималась на второй этаж, где было маленькое окошко, находившееся под самым потолком студии. Я и ещё несколько сотрудниц «Мелодии», высунувшись в это окошко, замерев, слушали Анну. Именно так я стала свидетельницей записи легендарной песни «Когда цвели сады».
Энергетика этой певицы заполняла всё пространство студии, от неё шло невероятное тепло. После записи она приходила в аппаратную, прослушивала записанный материал и выбирала, какой из дублей самый лучший. Как правило, самым лучшим был первый дубль. А второго дубля иногда и вовсе не требовалось. Анна Герман – одна из немногих, кто записывал песни быстро и очень профессионально.
Вспоминая Анну Герман, не могу не вспомнить Анну Николаевну Качалину, благодаря которой состоялось столько записей, столько нужных встреч певицы с композиторами. Качалина была редактором, которая помогла зажечься многим звёздам – Софии Ротару, Алле Пугачёвой, Жанне Бичевской, Елене Камбуровой, Владимиру Высоцкому, Муслиму Магомаеву Булату Окуджаве, но больше всего она помогла именно Анне Герман – певице, с которой её связывала многолетняя человеческая дружба.
В фотообъективе…
Фото Витольда Боревича
В семидесятые годы я делал фотосессии для Анны Герман по поручению польского концертного агентства «Пагарт». Лучшие слайды были отобраны для рекламного отдела, были напечатаны плакаты, буклеты, открытки. Раньше рекламой концертов занимались те, кто организовывал концерты, поэтому такие фотосессии были обычным правилом для «Пагарта». Для гастролей артисты польской эстрады делали новые фотографии, которые впоследствии украшали рекламную продукцию.
С певцом и композитором Кшиштофом Цвинаром. Фото Витольда Боревича
Всего у меня было две встречи с Анной Герман – в 1973 и 1974 годах. Оба раза певица приглашала меня к себе домой, где я устраивал импровизированную фотостудию и делал съёмку Жил я недалеко, поэтому фотосессия дома – это был даже более удобный вариант, чем приглашать певицу в фотостудию. Дома была спокойная атмосфера, время съёмки никто не ограничивал.