Когда она приходила сниматься на телевидение, вела себя скромно, часто пропускала вперёд себя других артистов, которые якобы куда-то торопились. Я говорила ей: «Аня, ну нельзя так! Ну подойди к режиссёру и скажи, чтобы они уже занялись тобой, а не другими». И она отвечала: «Милочка, я так не могу. Ведь другие артисты здесь дома, у них, наверное, дела и дети. А я могу подождать». А ведь эти ожидания её страшно утомляли.
Пару раз Аня бывала у нас в гостях. Ей нравилось общаться с моим старшим сыном Иваном, который хорошо рисовал картины. Ваня большого роста – два метра, что очень нравилось Анне, они даже как-то прогуливались по улице, и она чувствовала себя хорошо рядом с высоким парнем. Кстати, Аня увезла в Варшаву одну из картин кисти моего сына. А ещё я познакомила её с художником Валентином Массовым, он показал несколько картин, и она выбрала для себя одну – полную света, с изображёнными на ней полевыми цветами в глиняной вазе.
Тогда же Анна записала ещё одну песню – «Пожелание счастья» – на мои стихи и музыку Рафаила Хозака. Это очень проникновенная песня, исполняемая от лица женщины, проводившей своего возлюбленного на фронт и не дождавшейся его после войны. Её любимый погиб на войне, но она сохранила свою любовь до победного салюта.
День осенний, очень ясный, в небе синем-синем
На ветру листочком красным бьётся лист осины.
Нынче праздник, нынче вечер на заводе нашем.
Я осталась: полюбуюсь, как девчонки пляшут.
Так танцуют – пол качает, очень современно.
Вдруг оркестр вальс играет, старый, довоенный.
Этот вальс я танцевала так давно когда-то,
В сорок первом, провожая своего солдата…
Эту песню мы хотели записать с оркестром, но всё не позволяло время. В очередной раз, когда на студии уже заканчивалось время, отведённое Анне Герман, запись неожиданно состоялась. К Анне подошёл наш великий музыкант Давид Ашкенази и сказал: «Этой великой певице я буду аккомпанировать сам!». Через несколько минут запись уже была готова – необыкновенный дуэт великой певицы Анны Герман и великого пианиста Давида Ашкенази. В таком варианте эта песня потом попала на пластинку. С этой же песней Анна снималась на телевидении в программе «Песня далёкая и близкая», но за давностью лет запись, наверняка, не сохранилась.
Анна записала ещё одну нашу семейную песню, которую написал Валерий Миляев, – «Приходит время». На записи случился казус. В тексте песни были такие слова: «Поезжай в Австралию без лишних слов, там сейчас как раз в разгаре осень…». Кто-то услышал в этом призыв к эмиграции, и Анна прямо из студии позвонила нам: «Мила, Валера, тут говорят, что вы призываете к эмиграции в Австралию, срочно перепишите слова». Валера тут же в трубку продиктовал: «Поезжай в Антарктику с запасом дров…». В итоге фраза про отъезд с запасом дров тоже не угодила, поэтому осталось так: «Поезжай в Антарктику без лишних слов, там сейчас как раз в разгаре осень…». Аня потом очень смеялась, представляя, какова же антарктическая осень в её разгаре.
Приходит время, с юга птицы прилетают,
Снеговые горы тают, и не до сна,
Приходит время, люди головы теряют,
И это время называется весна.
24 марта 1980 года мы побывали на её последнем московском сольном концерте. Проходил он в Кремлёвском Дворце съездов, она пела «Письмо солдату», а на программке концерта оставила автограф: «Дорогие мои авторы с сыночками! Ну, где бы нам ещё „повыше“ спеть вашу песенку… а?!? Ваша любящая вас Аня».
В последний приезд в Москву в мае 1980 года она позвонила мне: «Милочка, я очень плохо себя чувствую, у меня что-то с ногой, нет ли у тебя врачей, кому можно было бы показаться?». Тут я вспомнила Стаса Садальского, который незадолго до этого сильно повредился на съемках. Он прошел курс лечения в институте им. Склифосовского и знал там многих врачей. Аня поехала туда по его рекомендации, и врач ей сказал, что нужно ложиться на обследование – либо в Москве, либо в Варшаве. Она выбрала Варшаву и буквально в этот же день улетела домой.
Встреч больше не было. А ближе к зиме мы получили от Анны письмо, в котором она написала, что её самочувствие очень плохое и она просит прислать ей рябину, протёртую с сахаром. Я как-то угостила её этой рябиной, когда она приходила в гости, и ей понравилось. Не знаю, почему именно рябина с сахаром, но, видимо, ей казалось, что это может ей помочь. Мы тут же поехали куда-то на окраину Москвы, младший сын лазил на рябины, срывал гроздья и бросал нам. Дома мы всё это отмыли, засыпали сахаром и отправили с оказией в Варшаву. Конечно, это Ане не помогло. Из-за болезни её дни были сочтены.
В Польше тогда было очень трудное и голодное время. Достать еду и лекарства было очень сложно, порой невозможно. Ситуация в стране была на грани политического переворота. Анна не успела насладиться жизнью в доме, который купила, не успела его обустроить, не успела высадить в своём огороде чеснок. Для неё это было важно, она не раз говорила: «У меня теперь есть свой маленький участок земли, я обязательно посажу там несколько грядок крупного чеснока».
У меня дома «живёт» Анино концертное платье, которое её мама привезла мне на память, маленький скромный белый веер и большой чайник с надписью «От зрителей с любовью». И конечно, время от времени в моей квартире звучит её божественный голос: «Вам-м-м желаю счастья!»
Осень сказочна, оглядись,
Ты поверишь, и я поверю,
Что жар-птица, рванувшись ввысь,
На Земле растеряла перья.
Улетела, слилась с зарёй,
И назад ей не воротиться.
Точно также у нас с тобой
Каждый прожитый день – жар-птица…
Для меня Анна Герман – посланница Бога на Земле. С этой божественной певицей у меня было всего две встречи и одна написанная для неё песня.
Первая встреча – на студии «Мелодия», куда меня пригласила Анна Николаевна Качалина. Там я показал Анне песню на стихи поэта Геннадия Георгиева «Жар-птица». Я, как мог, сам наиграл на пианино и напел. Анна внимательно слушала, а потом сказала: «Ваша песня напоминает мне детство. Но я бы хотела спеть её в другой тональности». Я не пианист, но попробовал сыграть в другой тональности, Анна запела, и стало понятно, что это её песня.
Вторая встреча была уже на записи «Жар-птицы». Анна очень трепетно относилась к тому, что исполняла, и мне, как автору, было очень приятно, что она советовалась со мной. После первого или второго дубля она отошла от микрофона и спросила: «Владимир Григорьевич, вам нравится, как я записала? Я немного изменила мелодию». Я сказал, что мне очень понравилось и для такой певицы это можно.
Я благодарю судьбу за встречу с Анной Герман. Я написал много песен, их поют и Иосиф Кобзон, и София Ротару, и Ренат Ибрагимов, и Валентина Толкунова, но самая лучшая и приятная для меня – это та, которую записала Анна Герман. «Жар-птицу» у меня просили потом и Людмила Сенчина, и Алла Иошпе, но я всем сказал: «Эта песня написана специально для Анны Герман».
Когда в Москве стали проходить Вечера памяти Анны Герман, я доверил исполнение этой песни необыкновенной певице, народной артистке Дагестана Эльзе Рамазановой (Лакской), которая спела её по-своему проникновенно и с чувством уважения к первой исполнительнице – Анне Герман. Сейчас с нами нет Анны Герман, трагически погибла Эльза Рамазанова, но песня продолжает звучать на дисках и в сердцах слушателей…
Ты рядом, и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо тебе за губы,
Спасибо тебе за руки,
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Это было тёплое лето 1975 года. В конце июля в Ярославль с гастролями приехала Анна Герман. Я случайно на улице увидел афишу, купил билет и пошёл на первый из трёх объявленных концертов польской певицы в Ярославской филармонии. Моё первое впечатление, когда я увидел её на сцене: высокая, красиво сложенная женщина, с открытым улыбчивым лицом. Было хорошо видно, что она готовится стать матерью.
Во время концерта Анна исполняла одну лирическую песню (не помню названия), которая напомнила мне песню, которую я сочинил ещё в студенческие годы на стихи поэтессы Юлии Друниной. Мне даже показалось, что моя песня – это как продолжение песни Анны.
Гастроли 1975 года. Фото из архива Анны Качалиной
Хорошо помню, как поразило меня то, что Анна исполняла в концерте романс «Гори, гори, моя звезда» и песню из репертуара Шаляпина «Из-за острова на стрежень».
Когда концерт закончился, я прошел за кулисы, где в коридоре стояли музыканты ансамбля под руководством Панайота Бояджиева. Я попросил их позвать Анну и прямо тут же, возле гримёрной комнаты, состоялся наш самый первый разговор:
– Пани Анна, я хотел бы показать вам свою песню «Ты рядом», мне кажется, она очень гармонирует с тем, что вы сегодня исполняли на концерте. Но я ведь не композитор, я врач.
Анна смерила меня взглядом (я значительно ниже её):
– Ну так что же? Я тоже не певица, я геолог. А кто написал слова к вашей песне?
– Юлия Друнина, советская поэтесса.
– Я не знакома с её творчеством. Но слышала это имя. Хочу услышать эту песню.
Там же, за кулисами филармонии, я наиграл аккордами песню, Анна попросила написать слова на листок бумаги. Я быстро набросал текст, Анна тут же стала напевать.
Для меня было неожиданностью её решение:
–