что его силы не составляют и малой {199} части приближающегосявойска, он предпочел отказаться от победы, но сохранить живыми своих воинов.Видя насколько трудным стало его положение и понимая, что не осталось средствспастись, он решил направиться к морю; намереваясь плыть к нему по реке, онвместе с воинами взошел на свои корабли. Однако Илхан, разгадав намерениеАлександра, прибыл раньше него, овладел выходом из озера и мостом на реке в томместе, где в давние времена святая Елена соорудила храм в честь великогоКонстантина, чье имя с тех пор и поныне носит этот мост[717]. У выхода из озера и на самом мосту он поставил с обеихсторон весьма воинственных мужей, которым приказал поджидать в засаде приходакораблей. Когда все воины Александра на уже упомянутых мною небольших судах[718] выходили из озера, они попали в ловушкуИлхана. Видя постигшую их беду, они в полной растерянности пристали к берегу ивысадились на сушу. К ним подошли турки, и разразилась большая битва. Многиеотборные воины были взяты в плен, а многие попали в водовороты и были увлеченыпотоком.
Узнав об этом, император не смог вынести поражения и послал против турок посуше сильное войско под командованием Опоса. Последний подошел к Кизику и спервого же натиска овладел городом. Затем Опос выделил из своих отрядов околотрехсот бесстрашных и опытных в осаде крепостей воинов и отправил их противПиманина. Они с ходу овладели городом, одних его жителей убили, других отослалив плен к Опосу, который немедленно отправил пленников императору. Сам же Опосприбыл оттуда к Аполлонии и начал упорную осаду города. Илхан, не будучи всостоянии бороться с ним, добровольно сдает город, а сам со своими кровнымиродственниками переходит на сторону императора, от которого получаетмногочисленные дары, в том числе и самый великий из них: я имею в виду святоекрещение. Некоторые не пожелали следовать за Опосом, например, Скалиарий[719] и возведенный позднее в саниперперилампра[720] ... (они принадлежали кчислу знатных архисатрапов). Узнав, однако, о благоволении и щедрых дарах, скоторыми самодержец встретил Илхана, они также явились к Алексею и получиливсе, чего пожелали[721].
Ведь император был истинно святым человеком; как в отношении своейдобродетели, так и речи, он был, можно сказать, высшим жрецом всяческогоблагочестия. Он был выдающимся учителем нашей догмы, обладал рвением и речьюапостола и хотел обратить в нашу веру не только кочевников-скифов, но и{200} всю Персию, а также варваров, которые населяют Египет иЛивию и справляют таинства Магомета.
14. Однако достаточно об этом. Я желаю рассказать о нападении на Ромейскуюдержаву, которое было страшнее и грандиознее предыдущего, и возвращаю свойрассказ к началу[722], ибо вражескиенашествия, подобно морским волнам, следовали одно за другим. Одно из скифскихплемен[723], которое подвергалось постояннымграбежам со стороны савроматов[724], снялосьсо своих мест и спустилось к Данувию. Скифам нужно было заключить договор сжившими по Данувию племенами, и они с общего согласия вступили в переговоры сих вождями: Татушем, по прозвищу Хали[725],Сеславом и Сацой[726] (нужно упомянуть именаэтих предводителей, хотя они и оскверняют мою историю). Первый из них владелДристрой, остальные — Вичиной[727] и другимигородами. Заключив с ними договор, скифы свободно переправились через Данувий,стали грабить соседние земли и захватили несколько городков. В дальнейшем,немного утихомирившись, они стали возделывать землю, сеять просо и пшеницу.
Между тем манихей Травл со своими товарищами и теми единомышленниками,которые захватили городок на холме Белятово и о которых я раньше рассказывалаподробнее[728], узнав о действиях скифов,произвели на свет то, что давно вынашивали в себе: они заняли крутые дороги итеснины, пригласили к себе скифов и стали грабить территорию Ромейскогогосударства. Ведь манихеи по своей природе весьма воинственны и, как псы,постоянно жаждут упиться человечьей кровью.
Получив об этом известие, император Алексей приказал взять войско ивыступить против скифов доместику Запада Бакуриани, которого он знал какчеловека, вполне способного руководить войском, строить его в фаланги и весьмаискусного в боевых маневрах. Вместе с ним должен был отправиться Врана, такжечеловек весьма воинственный. Бакуриани подошел к скифам тогда, когда они,пройдя через теснины, расположились лагерем у Белятово. Видя многочисленностьврага, он воздержался от битвы, считая, что лучше в настоящее время без боясохранить в целости свое войско, чем потерпеть поражение в бою со скифами ипонести большие потери. Однако это решение не понравилось отважному и дерзкомуВране. Доместик, дабы на него не пало подозрение, что он из трусостиоткладывает битву, уступил настояниям Враны, приказал всем воинам вооружиться,построил их в боевые порядки, взял на себя командование центром фаланги ивыступил против скифов. Так как ромейское войско не составляло и малой{201} части вражеских сил, все воины пришли в ужас от одноговида противника. Тем не менее они напали на скифов; в сражении многие из нихбыли убиты, пал и получивший смертельную рану Врана. Доместик яростно сражался,с силой набрасывался на врага, но ударился о дуб и тотчас же испустил дух.
Узнав об этом, самодержец стал оплакивать павших: каждого в отдельности ивсех вместе. Более всего горевал он, проливая потоки слез, о смерти доместика,ведь Алексей горячо любил этого человека, еще до того как стал императором. Итем не менее Алексей не пал духом от поражения: он призвал к себе Татикия,снабдил его большой суммой денег и отправил в Адрианополь с приказом заплатитьвоинам годовое жалованье и собрать отовсюду военные силы, чтобы, таким образом,вновь сколотить сильное войско. Умбертопулу же он приказал оставить в Кизикесильный гарнизон и с одними кельтами немедленно явиться к Татикию.
Татикий, увидев латинян вместе с Умбертопулом, воспрянул духом и, так какему и самому удалось собрать сильное войско, тотчас выступил против скифов.Подойдя к окрестностям Филиппополя, он располагается лагерем на берегу реки,которая протекает у Блисна[729]. Когда жеТатикий увидел скифов, возвращающихся из набега с большой добычей имногочисленными пленниками, он, не успев еще сгрузить в лагере снаряжение,выделил из своего войска сильный отряд и послал его против скифов. Затем онвооружился сам, приказал облачиться в доспехи всем своим воинам, построилфаланги и выступил вслед за посланным отрядом. Заметив, что скифы с добычей ипленниками соединились с остальным скифским войском на берегу Гебра[730], Татикий разделил свое войско на двечасти, приказал на обоих флангах поднять боевой клич и с воинственнымивозгласами и громкими криками напал на варваров. В завязавшейся жестокой битвебольшинство скифов было убито, но многие рассеялись в разные стороны испаслись. Забрав всю добычу, Татикий победителем вступил в Филиппополь.
Расположив там все войско, он стал раздумывать, с какой стороны и какимобразом следует ему вновь напасть на варваров. Зная, что их силы неисчислимы,Татикий разослал во все стороны наблюдателей, чтобы от них постоянно получатьсведения о скифах. Возвратившись назад, наблюдатели сообщили, что великоемножество варваров находится у Белятово и опустошает окрестности. Татикийожидал прихода скифов, но, не имея достаточно сил, чтобы противостоять такоймассе врагов, находился в полном смятении чувств и не знал, чтопредпри-{202}нять. Тем не менее он оттачивая свое оружие ивдохновлял войско к битве. Между тем к Татикию явился некто, кто сообщил оприближении варваров, утверждая, что они находятся уже недалеко.
Татикий сразу же взял оружие, вооружил все войско, немедленно переправилсячерез Гебр, расположил по отрядам фаланги, выстроил их для битвы и сам принялкомандование центром боевого строя. Варвары со своей стороны тоже выстроились впринятый у скифов боевой порядок и установили свои войска для сражения; они,казалось, искали битвы и как бы вызывали на бой противника. Однако оба войскапребывали в страхе и оттягивали схватку: ромеев смущало численное превосходствоскифов, скифы же с опаской посматривали на одетых в латы ромеев, на их знаменаи сверкающие как звезды доспехи[731]. Толькодерзкие и отважные латиняне желали первыми вступить в бой и точили на враговсвои зубы и оружие. Однако их сдерживал Татикий, человек уравновешенный,обладавший даром предвидеть события. Оба войска стояли на месте, каждоевыжидало, когда другое придет в движение, и ни один воин ни с той, ни с другойстороны не осмеливался выехать на середину. Когда солнце уже клонилось кзакату, оба полководца вернулись в свои лагеря. То же самое повторялось дваследующих дня: полководцы готовились к бою, ежедневно выстраивали боевыепорядки, но ни один не осмеливался вступить в бой. На третье утро скифыотступили. Когда Татикий узнал об этом, он сразу же погнался за скифами, какговорится, «пеший за лидийской колесницей»[732]. Скифы, однако, успели до него пройти через Сидиру[733] (это название одной долины), а Татикий, незастав их там, со всем своим войском вернулся в Адрианополь. Он оставил там