заключить мир с кельтами и не отклонять просьб Боэмунда; ведь Алексей боялсядвигаться дальше по причине, о которой уже говорилось выше. Поэтому он осталсяна месте, обороняясь против двух против-{358}ников, а дукеДиррахия приказал письменно сообщить Боэмунду следующее: «Ты знаешь, сколькораз я был обманут, доверившись твоим клятвам и речам. Если бы священнойевангельской заповедью не предписывалось христианам прощать друг другу обиды, ябы не открыл свой слух для твоих речей. Однако лучше быть обманутым, нежелинанести оскорбление богу и преступить священные заповеди. Вот почему я неотклоняю твоей просьбы. Итак, если ты действительно желаешь мира и питаешьотвращение к глупому и бессмысленному делу, за которое принялся, и не хочешьбольше радоваться виду христианской крови, пролитой не ради твоей родины, неради самих христиан, а лишь ради твоей прихоти, то приходи ко мне вместе стеми, кого пожелаешь взять с собой, ведь расстояние между нами невелико.Совпадут наши желания или не совпадут, достигнем мы соглашения или нет, в любомслучае ты вернешься, как говорится, в целости и сохранности в свой лагерь»[1346].
9. Услышав это, Боэмунд потребовал, чтобы император дал ему в качествезаложников знатных людей, и заверил, что их до его возвращения будут содержатьв норманнском лагере на свободе под наблюдением графов. Иначе, говорил Боэмунд,он не решится явиться к самодержцу. Император призвал к себе неаполитанцаМарина, славного своим мужеством франка Рожера (оба они люди здравомыслящие ихорошо знакомые с нравами латинян), Константина Евфорвина — человека большойсилы и благородного нрава, никогда не терпевшего неудач при выполнении приказовимператора, и некоего Адралеста, знавшего кельтский язык, и отправил их кБоэмунду с приказом всеми возможными способами воздействовать на Боэмунда иубедить его по собственной воле явиться к самодержцу, с тем чтобы сообщить своипожелания и высказать просьбы. Если его просьбы, — должны были передать послы,— придутся по душе самодержцу, желания Боэмунда будут, естественно,удовлетворены, если же нет, то Боэмунд невредимым вернется в свой лагерь. Давтакие наставления послам, император отправил их в путь, и они двинулись подороге к Боэмунду.
Боэмунд, узнав о прибытии послов, стал опасаться, как бы они, увидев тяжелоеположение его войска, не сообщили о нем императору, поэтому он на коне встретилпослов вдали от лагеря. Послы передали ему слова самодержца таким образом:«Император говорит, что он вовсе не забыл о тех обещаниях и клятвах, которыедал ему не только ты, но и все графы, проходившие тогда через империю[1347]. Как видишь, не добром{359} обернулось для тебя нарушение тех клятв». Выслушав это,Боэмунд сказал: «Достаточно об этом. Если у вас есть еще какое-нибудь сообщениеот императора, я хочу его выслушать».
На это послы ответили ему: «Император, желая спасти тебя и твое войско,передает тебе через нас следующее: „Как известно, несмотря на все свои тяжкиетруды, ты не смог овладеть Диррахием и не добился никакой выгоды для себя и длясвоих людей. Если ты не желаешь окончательно погубить себя и свое войско, иди кмоей царственности, без страха открой все свои желания и выслушай в ответ моесуждение. Если наши мнения совпадут, — слава богу! Если нет, то я невредимымотправлю тебя обратно в твой лагерь. Более того, те из твоих людей, которыепожелают пойти на поклонение гробу господню, благополучно прибудут к нему подмоей охраной, а тот, кто предпочтет удалиться на свою родину, получит от менящедрые дары и вернется домой“».
На это Боэмунд сказал им: «Теперь я в действительности убедился, чтоимператор послал ко мне людей, способных привести и выслушать доводы. Я хотелбы получить от вас полную гарантию, что не буду неуважительно принятсамодержцем. Пусть самые близкие его родственники встретят меня за шесть стадийдо города, а когда я приближусь к императорской палатке и буду входить в двери,пусть он поднимется с императорского тропа и с почтением примет меня.Император не должен упоминать ни о каких заключавшихся ранее между намидоговорах и вообще устраивать суд надо мной, и я буду иметь свободу по своемужеланию высказать все, что захочу. К тому же император должен взять меня заруку и предоставить место у изголовья своего ложа, я же войду в сопровождениидвух воинов[1348] и не буду преклонять колени склонять головы перед самодержцем». Выслушав его слова, упомянутые выше послыотказались принять требование Боэмунда, чтобы император поднялся с трона, иотклонили его как чрезмерное. И не только это: они отвергли его просьбу непреклонять колен и не склонять головы в знак почтения императору. Что жекасается остального, то послы не отказались, чтобы несколько дальнихродственников Алексея вышли на определенное расстояние, встретилинаправляющегося к императору Боэмунда и оказали ему услуги и почтение, чтобы онвошел в палатку в сопровождении двух воинов и чтобы император взял его за рукуи предоставил ему место у изголовья своего походного ложа. После этогоразговора послы удалились туда, где им было приготовлено место для{360} отдыха. Послов охраняли сто сержантов[1349], чтобы, выйдя ночью, они не увидели тяжкого положениявойска и не стали с большим пренебрежением относиться к Боэмунду.
На следующий день Боэмунд вместе с тремястами всадников и всеми своимиграфами прибыл на то место, где он накануне беседовал с упомянутыми послами.Затем, в сопровождении знатных людей — числом шесть человек — он отправился кпослам, а остальных оставил ожидать его возвращения. Боэмунд с послами вернулсяк обсуждению прежней темы, и, так как Боэмунд продолжал настаивать на своихтребованиях, один весьма высокопоставленный граф, по имени Гуго, сказал емуследующее: «Мы явились воевать с императором, но еще никто не поразил врагасвоим копьем; оставь эти разговоры, заменим мир войной». Обе стороны выдвигалимногочисленные доводы, и Боэмунд был тяжело уязвлен тем, что не все еготребования, предъявленные послам, будут удовлетворены. Некоторые из них ониприняли, на другие ответили отказом;
Боэмунд уступил и, как говорится, превратив необходимость в доблесть,потребовал от послов клятву, что будет принят с почетом и что если самодержец ине пойдет навстречу его желаниям, то невредимым отправит его обратно в лагерь.Перед ними положили святые евангелия, и Боэмунд потребовал выдать его братуГвидо заложников, чтобы тот держал их под стражей до его возвращения. Послысогласились на это и в свою очередь потребовали клятву, что заложникамгарантируется безопасность. Боэмунд ответил согласием, и они обменялиськлятвами. Здесь Боэмунд передал заложников (севаста Марина, Адралеста и франкаРожера) своему брату Гвидо, чтобы тот, безразлично, заключит Боэмунд мирныйдоговор с императором или нет, согласно клятве, невредимыми отправил их ксамодержцу.
10. Собираясь отправиться вместе с Евфорвином Константином Катакалоном кимператору, Боэмунд хотел переменить местоположение своего войска, ибо из-задлительного пребывания на одном месте поднялось сильное зловоние, но сказал,что даже этого не хочет делать без согласия послов. Таково непостоянствоплемени кельтов, которые в один миг способны перейти от одной крайности кдругой. Среди них можно наблюдать, как один и тот же человек то хвастает, чтопотрясает всю землю, то раболепствует и падает ниц, особенно когда встречаетлюдей более твердого характера. Послы не позволили переместить войско более чемна двенадцать стадий и сказали Боэмунду: «Если тебе угодно, мы тоже пойдем стобой и осмотрим место». Боэмунд согласился и на это, и они{361} сразу же письмами известили тех, кто охранял клисуры,чтобы они не совершали набегов и не причиняли им вреда.
Евфорвин Константин Катакалон попросил Боэмунда разрешить ему отправиться вДиррахий. С его согласия, Катакалон быстро прибыл к Диррахию и, разыскавправителя города, сына севастократора Исаака, Алексея, передал последнему то,что сообщил ему самому и отправившимся вместе с ним воинским начальникамсамодержец. Защитники Диррахия не могли выглянуть из-за стены, так как иммешало приспособление, еще раньше изобретенное самодержцем для зубцовдиррахийской стены. Это были деревянные щиты, специально изготовленные по этомуслучаю без гвоздей и искусно приставленные к крепостным зубцам, чтобы латиняне,если бы они попытались вскарабкаться по лестницам, добравшись до зубцов, несмогли бы там укрепиться, а соскользнули бы вместе со щитами и, как говорилось,упали бы внутрь[1350]. Евфорвин поговорил сзащитниками города, передал им сообщение императора и вселил в них мужество.Расспросив их о положении крепости, Евфорвин выяснил, что дела их находятся внаилучшем состоянии, что они имеют все необходимое и ни во что не ставят машиныБоэмунда. После этого Евфорвин прибыл к Боэмунду, разбившему лагерь в томместе, о котором он говорил раньше, и вместе с Боэмундом отправился кимператору. Остальные послы, согласно данному ранее обещанию, остались с Гвидо.Мануила Модина, самого верного и преданного из своих слуг, Евфорвин отправилвперед к Алексею Комнину с сообщением о приближении Боэмунда. Когда Боэмундподходил к императорской палатке, ему, как и обещали послы, устроиливстречу.
Император протянул руку вошедшему в палатку Боэмунду, взял его за руку,обратился к нему с подобающим царям приветствием и посадил вблизиимператорского трона. О Боэмунде можно сказать в двух словах: не было подобногоБоэмунду варвара или эллина во всей ромейской земле — вид его вызывалвосхищение, а слухи о нем — ужас.
Но опишу детально внешность варвара. Он был такого большого роста, что почтина локоть возвышался над самыми высокими людьми, живот у него был подтянут,бока и плечи широкие, грудь обширная, руки сильные. Его тело не было тощим, нои не имело лишней плоти, а обладало совершенными пропорциями и, можно сказать,