омнил. Мне рассказали.
Девочка поправила футболку:
– А где же мертвецы?
– Их забирают с рассветом и скидывают в яму.
Анна посмотрела на него. Он выглядел усталым, с помятым лицом и растрёпанными волосами, но большие глаза были всё так же прекрасны.
– А разве ты не кроссовки собирался искать?
Он взял пустую консервную банку из-под тунца и повертел в руках:
– Без меня ты никогда не найдешь своего брата.
Анна провела пальцами по волосам и склонила голову набок.
Он пришёл мне помочь.
Пьетро вытер указательным пальцем остатки рыбы и облизал.
– Он уже в карьере. Но если тебя поймают, то посадят в цистерну. Туда ходят только стражники, которые с ожерельем. Я знаю дорогу. Могу проводить, если хочешь.
Анна на мгновение замолчала:
– Откуда ты всё это знаешь?
Он пожал плечами:
– У меня тоже было ожерелье. А потом случилась одна проблема, и с тех пор мне лучше особо здесь не отсвечивать.
Он швырнул банку в сторону бассейна, но промазал. Она попала в голову другому мальчику, лежащему на пару ступенек ниже.
Тот вздрогнул и ткнул в него пальцем:
– Вот скотина... – и тут же закашлялся.
Пьетро поднял руку:
– Звиняй.
Анна аплодировала:
– Оно и видно, что ты не хочешь отсвечивать, – она завязала шнурки кроссовок. – Пошли.
Они обошли бассейн, проходя между детьми, которые спали вместе, как хомяки в соломе. Некоторые завернулись в целлофановую пленку.
Они поднялись по бетонной лестнице и добрались до площадки, где стражники грели на костре серебристую жестянку. Они молча смотрели на еду, зевая, словно готовили её глазами.
– Не смотри на них, – прошептал ей Пьетро. – Чтобы идти дальше, у тебя должно быть ожерелье.
Они прошли сквозь дроковые заросли, а когда вышли, открылась потонувшая в молочном тумане равнина, из которой торчали выцветшие вершины холмов. Они продолжили путь по узкой тропинке, которая через сотню метров оканчивалась забором из прибитых досок. Рядом должен был располагаться туалет, потому что туда стекали моча и экскременты.
Они съехали попой по земле за хребет, покрытый широколиственными растениями и колючими плодами, и очутились на поросшем пшеницей склоне. Пьетро пробирался сквозь колосья и время от времени оборачивался на Анну.
Они уселись за коробки с известняком на краю грунтового двора, на котором рядом со сборными лачугами стояли брошенный грузовик и бульдозер.
– Там дорога, ведущая в каменоломню.
Анна высунулась посмотреть.
– Надо бежать быстро, а то из гостиницы нас увидят, – продолжал Пьетро. – Если нас отведут к Анжелике, мне конец.
– Кто такая Анжелика?
Пьетро закусил губу:
– Она здесь главная вместе с Медведем.
Анна вспомнила про Медведя, Катио и ту повозку.
– И где она?
– Сейчас она спит.
Девочка склонила голову и посмотрела на него снизу вверх.
Пьетро слегка качнул тазом:
– Она втрескалась в меня, не давала проходу. Она меня хотела.
Анна разразилась громовым смехом.
Он заткнул ей рот рукой и зашипел:
– Заткнись! Нас услышат...
Анна вытерла слёзы запястьем.
Как мама называла папу, когда тот хвастал, что может спрыгнуть в море со скалы?
– Ты прямо как отец – понторез.
– Это правда, клянусь, – Пьетро поцеловал пальцы. – Поэтому я и сбежал. Она чокнутая. Она говорила, что если я пойду с ней, она отведёт меня к Крошке, но это было лишь отмазкой. И, пожалуйста, давай поговорим об этом позже, – попросил он, как Взрослые. – А теперь послушай: надо без остановок добежать до бульдозера и спрятаться.
– А какая она, Анжелика? Симпатичная?
– Нет. Она тощая, как ведьма.
– И что? А какие тебе нравятся? Вот такие... – Анна нарисовала в воздухе.
Пьетро сжал руки, будто в молитве:
– Пожалуйста...
Девочка пыталась говорить серьёзно, но глазами продолжала смеяться:
– А если нас поймают, Анжелика уже с тебя не слезет?
– Нас не поймают.
– Почему?
Пьетро посмотрел ей прямо в глаза:
– Потому что мы с тобой невидимки.
– Ты точно понторез.
Возможно, они не были невидимками, но когда они перебежали через площадку, никто их действительно не заметил.
Анна спряталась за гусеницей бульдозера, а через секунду скользнула к Пьетро, который сделал ей знак подождать. Он едва переводил дыхание.
– Они перекрыли дорогу.
Посреди грунтовой дороги, которая после нескольких поворотов исчезала в долине внизу, стояла проволочная сетка. Там, где её поддерживали контрфорсы, она была ещё в хорошем состоянии, остальные участки погребло под оползнями.
– Нужно идти через лес, – сказал мальчик.
У Анны возникли сомнения. А если он её разыгрывает? Как можно верить какому-то понторезу, который заявляет, что его хочет некая Анжелика, и ездит в поисках пары кроссовок?
Но других друзей у меня нет.
Деревья цеплялись друг за друга, словно боялись упасть в долину. Плющ обнимал дубы, свисал гроздьями и превращал землю, усыпанную выбоинами и камнями, в зелёную, коварную мешанину. Солнце взошло, а вместе с ним появились и комары, кусающие лодыжки и руки.
Анна обеспокоенно следила, как Пьетро перебирается через хребет.
– Ты уверен, что мы правильно идём?
– Нет, – признался Пьетро.
– Если ты ошибся, то нам придётся обратно взби... – она не закончила фразу, потому что споткнулась о корень и опрокинулась навзничь. Анна попыталась схватиться за плющ, но её унесло вниз. Проехав на попе, она налетела на бугор и взлетела в воздух. Ветви и листья хлестали лицо и руки.
Лес выплюнул её наружу.
Несколько раз перевернувшись в воздухе, она приземлилась на крутой осыпи. Анна пытался тормозить руками и ногами, но спускалась всё быстрее и быстрее, увлекая за собой волну камешков, пока за ней не сполз весь склон. Зёленая крапинка, которая сначала казалась кустом, стала увеличиваться в размерах, не переставая приближаться. Анна запуталась, как рыба в сети, в ветвях дикой смоковницы, уцепившейся за край оврага, спускающегося прямо к основанию каменоломни. Сердце не замечало, что она спасена, и продолжало качать кровь в виски. Она согнула побелевшие пальцы и провела языком по зубам, забитым пылью.
Вскоре с диким криком рядом к ней приземлился Пьетро, обдав её песком.
Они растянулись под сводом листьев и посмотрели друг на друга, удивляясь, что ещё живы. Оба измазались побелкой – и разразились смехом.
Анна шмыгнула носом:
– Можно спросить? Только не обижайся, ладно... – она откашлялась. – Сдались тебе эти кроссовки?
Пьетро потёр веки, глубоко вздохнул и откинулся на спину, подложив руку под голову.
– Зачем мне тебе рассказывать? Ты всё равно не поверишь.
– Попробуй.
Он кашлянул.
– У меня был друг по имени Пьерпаоло Савериони. Он был старше меня на 2 года. Он заразился Красной, весь покрылся пятнами, едва дышал и больше не вставал с постели. Ему уже недолго оставалось жить. Однажды утром он дал мне газетную страницу, ту, которую я показал тебе, со словами, что эти кроссовки волшебные, что они могут спасти его, и попросил меня пойти и найти их. Он был в этом уверен. Что мне было ему говорить? Он был моим другом, я жил у него, он делился со мной едой. Я пошёл в торговый центр и нашёл их. "Adidas Hamburg". Там были десятки коробок, – он прогнал жужжащую муху. – Я подумал, что это чушь собачья, и взял пару 42-ого размера. Он их надел, точнее, я на него их надел, потому что он не мог этого сделать, и я пошел спать, – он ненадолго замолчал. – На следующий день он исчез. На кровати осталась только страница с кроссовками. Я искал его везде. Не мог же он уйти сам – он исхудал, как скелет, и больше не двигался. Я подумал, что он выпрыгнул из окна.
– И куда же он ушёл? – девочка почесала щеку.
– В другой мир. Во вселенную, где всё как раньше, где никогда не было Красной, и все живут нормально. Не знаю, как работают эти кроссовки, но Пьерпаоло объяснил мне, что когда их надеваешь, то оказываешься на дороге, ведущей в этот другой мир, – он пожал плечами. – Я побежал в торговый центр, но их там больше не было. Все пропали.
Он повернулся к Анне.
Она уставилась на него:
– А если ты их найдешь, а они больше не действуют?
Пьетро опустил глаза:
– Неужели ты считаешь, что нам уже не спастись? Что нам так и суждено здесь умереть?
– Я ни во что не верю, – взгляд Анны остановился на коричневом пауке, трепещущем в центре дрожащей на ветру паутины. – Мне надо найти брата. Я обещала маме, что не брошу его.
– А потом? Что от этого изменится? Через некоторое время ты умрёшь, а он останется один.
– Но сначала я отвезу его на континент.
– В Калабрию? – Пьетро потёр кончик носа.
– Может, Взрослые спаслись и изобрели вакцину?
– Видишь, ты тоже во что-то веришь.
Анна закрыла глаза.
Пьетро нащупал её пальцы своими. Она сжала его руку.
Они лежали неподвижно, держась за руки, напряжённые, как две палки колбасы. Прошло бы неизвестно сколько времени, если бы не раздался странный звон.
– Слышишь? – Анна повела головой.
– Что? – Пьетро, казалось, не хотел двигаться.
– Этот шум. Слышишь? – девочка пробралась сквозь ветки и проделала окно в завесе из листьев. В голубом небе плыли густые белые облака. Внизу, подвешенная на стальном тросе к крану, качалась кукла, похожая на человеческий скелет. Анна с трудом могла прикинуть её размеры, но эта штука казалась выше, чем здание банка на площади Маттеотти.
Она была составлена из деревянных досок, соединённых верёвками. Грудь напоминала корпус лодки с отверстием в центре днища. За исключением половины левой ноги и правой руки, ещё не законченной, кукла была полностью покрыта костями. На плечах висели плечевые кости, на бёдрах – бедренные, на ключицах – ключицы. Но самым удивительным был череп, состоящий из черепов, сложенных спиралью. Позвоночник представлял собой мозаику позвонков. Незакреплённые кости стукались друг с другом на ветру.