германцев воины не столько страдают от ран, сколько от больших расстояний,которые им приходится проходить, и от убыли вооружения; Галлия больше не в состоянии поставлять лошадей; длинная вереница обозов уязвима для засад, иохранять ее трудно. Но если отправиться морем, то римлян оно не страшит, тогдакак врагам совершенно неведомо; в этом случае можно раньше начинать военныедействия и одновременно с легионами перевозить необходимое им продовольствие;всадники и лошади, переправленные по устьям и течениям рек, прибудут свежими всамое сердце Германии.
6. Итак, он приступает к осуществлению своего замысла.Послав в Галлию для сбора податей Публия Вителлия и Гая Анция, он поручаетСилию, Антею и Цецине руководить постройкою флота. Было сочтено достаточнымсоорудить тысячу судов, и вскоре они были готовы — одни короткие, с тупым носоми такой же кормой, но широкие посредине, чтобы лучше переносить волнение наморе, другие — плоскодонные, чтобы могли без повреждения садиться на мели; убольшинства кормила были прилажены и сзади, и спереди, чтобы, гребя то вперед,то назад, можно было причалить, где понадобится[7]; многие суда с настланными палубами для перевозкиметательных машин были вместе с тем пригодны и для того, чтобы перевозить наних лошадей или продовольствие; приспособленные для плавания под парусами ибыстроходные на веслах, эти суда, несшие на себе умелых и опытных воинов, моглиустрашить уже одним своим видом. Местом сбора был назначен Батавский остров,так как тут было легко причалить и погрузить войско, с тем чтобы переправитьего туда, где намечались военные действия. Дело в том, что Рейн, который навсем протяжении имеет одно единственное русло или обтекает небольшие острова, уграницы земли батавов расчленяется как бы на две разные реки, причем там, гдеон проходит мимо Германии, он сохраняет то же название и ту же стремительность,пока не смешивается с водами Океана; у галльского же берега он разливаетсявширь и течет гораздо спокойнее. Местные жители, дав ему другое название,именуют его здесь Вагалом; а затем, сменив и это наименование на имя реки Мозы,он огромным устьем изливается в тот же Океан.
7. Между тем Цезарь в ожидании подхода судовприказывает легату Силию с налегке снаряженным отрядом сделать набег на хаттов;сам же, узнав, что поставленное на реке Лупии укрепление осаждено неприятелем,ведет туда шесть легионов. Но ни Силию из-за внезапно разразившихся ливней неудалось сделать что-либо большее, чем захватить незначительную добычу, а такжежену и дочь вождя хаттов Арпа, ни Цезарю — дать сражение осаждающим, так как,прослышав о его приближении, они сняли осаду и рассеялись. Все же врагиразметали могильный холм, недавно насыпанный над останками воинов Вара, иразрушили старый жертвенник, некогда поставленный Друзу. Полководец восстановилэтот жертвенник и торжественно провел мимо него свои легионы, воздав отцу этупочесть. Насыпать еще раз могильный холм он счел излишним. И все пространствомежду укреплением Ализоном и Рейном было ограждено новыми пограничнымисооружениями и валами.
8. Между тем прибыл флот; выслав заранее продовольствиеи распределив суда между легионами и союзниками, Германик, войдя в канал,носивший имя Друза, обратился с мольбой к отцу Друзу, чтобы тот благосклонно имилостиво отнесся к сыну, дерзнувшему пойти по его следам, и помог ему своимпримером и напоминанием о своих замыслах и деяниях; затем он в благополучномплавании прошел озера и Океан вплоть до Амизии. Войско высадилось с судов уустья Амизии, у левого ее берега, и это было ошибкой, так как воинов,направлявшихся в земли, лежащие по правую руку от этой реки, не подвезли и непереправили куда следовало; из-за этого было потеряно много дней, потраченныхна наводку мостов. И конница, и легионы бесстрашно перешли первые затопляемыенизины, так как они еще не были залиты приливной волной, но шедшие последнимивспомогательные отряды союзников, и среди них батавы, желая показать своеумение плавать и бросившись в воду, смешались, и некоторые были ею поглощены.Цезарь был занят разбивкой лагеря, когда пришло известие об отпадении у него втылу ангривариев: посланный против них с конницей и легковооруженными воинамиСтертиний огнем и мечом покарал их вероломство.
9. Между римлянами и херусками протекала река Визургий.На ее берег пришел Арминий с другими вождями. Осведомившись, прибыл ли Цезарь,и получив утвердительный ответ, он попросил разрешения переговорить с братом.Этот брат, находившийся в нашем войске, носил имя Флава; отличаясь безупречнойпреданностью, Флав, служа под начальством Тиберия, за несколько лет до этогобыл ранен и потерял глаз. Получив дозволение на свидание, Флав вышел вперед, иАрминий обратился к нему с приветствием; затем он отослал своих спутников ипотребовал, чтобы ушли и наши лучники, которые были расставлены на берегу.После того как это было исполнено, Арминий спрашивает брата, откуда у него налице увечье. Когда тот назвал место и битву, Арминий допытывается, какуюнаграду он за него получил. Флав ответил, что ему увеличили жалованье и далиожерелье, венец и другие воинские награды, и Арминий стал насмехаться над ним,говоря, что это дешевая плата за рабство.
10. После этого между ними разгорается спор; одинговорит о римском величии, о мощи Цезаря, о суровом возмездии, ожидающемпобежденных, о милости, обеспеченной всякому, кто покорится, о том, что с женоюи сыном Арминия не обращаются как с врагами; другой — о долге перед родиной, обунаследованной от предков свободе, об исконных германских богах, о том, что имать также призывает Флава вернуться и быть не перебежчиком и предателем вотношении родственников и близких, наконец всего племени, а его предводителем.Понемногу дело дошло до ссоры, и даже разделявшая их река не помешала бы имсхватиться друг с другом, если бы подскакавший Стертиний не удержалраспаленного гневом Флава, требовавшего оружие и коня. На другом берегу былвиден Арминий, который разражался угрозами и вызывал римлян на бой; в свою речьон вставлял многое на латинском языке, так как когда-то служил в римскомвойске, начальствуя над своими соотечественниками.
11. На следующий день германцы построились в боевомпорядке на той стороне Визургия. Сочтя, что долг полководца возбраняет емуподвергнуть легионы величайшей опасности, когда мосты не наведены и надежныезаслоны не выставлены. Цезарь переправляет вброд только конницу. Возглавляли ееСтертиний и центурион первого манипула Эмилий, которые бросились в воду нанекотором расстоянии друг от друга, чтобы разъединить силы врага. Там, гдепоток был особенно бурным, пробился к тому берегу Хариовальда, вождь батавов.Херуски притворным бегством завлекли его на поляну, окруженную поросшими лесомхолмами; здесь, снова появившись пред ним и высыпав отовсюду, они теснятпротивников, преследуют отходящих и поражают собравшихся в круг батавов, кто,вступая с ними в рукопашную схватку, кто — издали. Хариовальда, долгое времясдерживавший яростный натиск врагов, призвав своих сплотиться и прорватьнапирающие на них толпы херусков, пробивается вперед и оказывается в самой ихгуще; там, осыпаемый дротиками и стрелами, он падает с раненого коня, и рядом сним — многие из знатных батавов. Других спасли от гибели собственная их сила иподоспевшие к ним на помощь всадники со Стертинием и Эмилием.
12. Переправившись через Визургий, Цезарь узнал изпоказания перебежчика, какое поле сражения выбрал Арминий и что другие племенасобрались в посвященном Геркулесу лесу и решили произвести ночное нападение наримский лагерь. Это показание внушало доверие, да и были видны неприятельскиекостры; к тому же разведчики, пробравшиеся поближе к врагам, донесли, чтослышно конское ржание и смутный шум, поднимаемый огромным и беспорядочнымлюдским скопищем. Итак, сочтя, что перед решающей битвой следует ознакомиться снастроением воинов, Германик принялся размышлять, каким образом получить о немнеискаженные сведения. Трибуны и центурионы чаще всего сообщают скорееприятные, чем достоверные вести, вольноотпущенники по своей природе угодливы,приближенным свойственно льстить; если он созовет легионы на сходку, то что наней скажут немногие первые, то и будет подхвачено остальными. Глубже можнопознать душу воинов лишь тогда, когда, оставшись в своей среде и выйдя из-поднадзора, они делятся за солдатской едой своими надеждами и опасениями.
13. С наступлением ночи, выйдя всего с одним провожатымиз авгурала[8] и пробираясь с накинутой наплечи звериною шкурой по неведомым ночной страже темным закоулкам, он обходитлагерные дорожки, останавливается возле палаток, слышит, что о нем говорят:один превозносит похвалами знатность своего полководца, другой — егоблагородную внешность, большинство — его выдержку и обходительность,постоянство характера и в важных делах, и в шутках, и все они приходят крешению, что должны отблагодарить его на поле сражения и что вероломныхнарушителей мира нужно принести в жертву мщению и славе. И в это самое времяодин из врагов, знавший латинский язык, подскакав к валу, громко объявил, чтоАрминий обещает каждому, кто перейдет в войско германцев, жен и поля и по стосестерциев в день, пока не закончатся военные действия. Это оскорблениеразбудило гнев легионов: пусть только наступит срок и начнется сражение; онизахватят земли германцев и завладеют их женами; они принимают только чтоявленное им предзнаменование[9] ипредназначают себе в добычу женщин и имущество врагов. Около третьей стражи[10] на лагерь пытались совершить набег, нонеприятелем не было брошено ни одного дротика, так как он обнаружил, что наукреплениях плотно стоят когорты и все надежно защищено.
14. Той же ночью Германику приснился хороший сон; емуснилось, что, принося жертву, он забрызгал себе претексту священною кровью и