когорты, он до смерти забивает их палками[22]. И эта суровая мера оказалась настолько действенной,что подразделение ветеранов, числом не более пятисот, отогнало то же самоевойско Такфарината, напавшее на укрепление, которое называется Тала. В этойбитве рядовой воин Руф Гельвий совершил подвиг спасения римского гражданина, иАпроний наградил его ожерельем и почетным копьем[23]. Цезарь пожаловал ему, сверх того, гражданский венец,скорее сетуя на словах, чем на самом деле досадуя, что Апроний не сделал этогосвоей проконсульской властью. И так как подавленные неудачею нумидийцы нежелали осаждать укрепления, Такфаринат повел войну сразу во многих местах,отступая там, где на него наседали, и затем опять появляясь в тылу у римлян.Пока варвары применяли эти уловки, они безнаказанно издевались над терпящиминеудачи и утомленными римлянами, но, когда они повернули в приморские области иим, связанным добычей, пришлось осесть в постоянном лагере, Апроний Цезиан,которого отец выслал против них с конницей, когортами вспомогательных войск идобавленными к ним наиболее проворными и ловкими легионерами, успешносразившись с нумидийцами, изгнал их в пустыню.
22. Между тем в Риме на Лепиду, которая, принадлежа кславному роду Эмилиев, была к тому же правнучкой Луция Суллы и Гнея Помпея,поступает донос, что она обманным образом утверждает, будто родила отбездетного богача Публия Квириния. К этому присоединялись обвинения впрелюбодеянии, отравлениях и в том, что она обращалась к халдеям, имеявраждебные семье Цезаря умыслы; защищал подсудимую ее брат Маний Лепид.Квириний, продолжая преследовать ее своей ненавистью и после того как объявилей развод[24], усилил сострадание к ней,сколь ни была она обесчещена и изобличена в преступлениях. И нелегко было входе этого разбирательства распознать истинные помыслы принцепса, — настолькочасто он менял и перемежал проявления гнева и милости. Попросив сначала сенатне заниматься разбором обвинения в оскорблении величия, он в дальнейшем склонилбывшего консула Марка Сервилия и прочих свидетелей сообщить в своих показанияхо вещах, которых он якобы не хотел затрагивать. Он же передал содержавшихся ввоенной тюрьме рабов Лепиды в распоряжение консулов, но не допустил, чтобы ихпод пыткой допрашивали о том, что касалось его семьи. Далее, онвоспрепятствовал Друзу, хотя тот был избранным на ближайший год консулом,первому предложить приговор[25], в чем одниусматривали гражданскую скромность и желание освободить остальных отнеобходимости согласиться с предложением Друза, а некоторые — коварство излобность: ведь Друз не уступил бы первенства, если бы не имел предписанияосудить обвиняемую.
23. В дни публичных игр, прервавших на время судебноеразбирательство, Лепида, появившись в театре в сопровождении знатных женщин,принялась с горестными рыданиями взывать к своим предкам и к самому Помпею, чьесооружение и чьи статуи она видела пред собой[26], и вызвала такое к себе сострадание, что присутствовавшие,обливаясь слезами, стали осыпать Квириния угрозами и проклятиями: в угодубездетному старику темного, никому не ведомого происхождения собираютсярасправиться с той, которая некогда предназначалась в жены Луцию Цезарю и вневестки божественному Августу. Но затем показаниями подвергнутых пыткам рабовона была изобличена в преступлениях, и сенат присоединился к мнению РубеллияБланда, потребовавшего лишить ее воды и огня[27] .Это было поддержано Друзом, тогда как другие предлагалиболее мягкие меры. Из уважения к Скавру, который имел от Лепиды дочь[28], было решено не подвергать ее имуществоконфискации. И только тогда Тиберий, наконец, заявил, что он узнал от рабовКвириния о попытке Лепиды отравить мужа.
24. Некоторым утешением в постигших знатные семьиударах (ведь за короткое время Кальпурнии потеряли Пизона, а Эмилии — Лепиду)было возвращение Децима Силана из рода Юниев. Коротко сообщу об этом случае.Насколько божественный Август был счастлив в делах государственных, настолькоже был он несчастлив в семейных своих обстоятельствах из-за распутногоповедения дочери, а потом внучки[29],которых он удалил из Рима, наказав их любовников смертью[30] или изгнанием. Присвоив этому столь обычному междумужчинами и женщинами проступку грозные наименования святотатства и оскорблениявеличия, он отступал от снисходительности предков и своих собственных законов.Но об исходе остальных дел этого рода и прочих событиях того времени я будурассказывать, лишь завершив начатое, если только жизнь моя продлится и я смогувзяться за другие работы[31]. Хотя ДецимСилан, изобличенный в любовной связи с внучкою Августа, не был подвергнутсуровому наказанию, и принцепс только лишил его своей благосклонности, он понялэто как приказание отправиться в ссылку и лишь при Тиберии решился обратиться ксенату и принцепсу с просьбою о прощении, сделав это через своего брата МаркаСилана, который благодаря выдающейся знатности и красноречию пользовалсябольшим влиянием. Однако Марку Силану, в присутствии сенаторов приносившемуТиберию благодарность, Тиберий ответил, что рад возвращению его брата издальнего изгнания и что тот имеет на это право, так как не был сослан нисенатским постановлением, ни в силу закона, но что он, Тиберий, хорошо помнит онанесенных его отцу оскорблениях и что с прибытием Силана отнюдь не отменяютсяраспоряжения Августа; Децим Силан жил после этого в Риме, но не был допущен кзанятию государственных должностей.
25. После этого рассматривался вопрос о смягчениизакона Папия и Поппея, введенного престарелым Августом в дополнение к Юлиевузакону об ограничении прав не состоящих в браке и направленного также кусилению притока средств в государственную казну[32]. Однако супружества не стали от этого чаще и детейрождалось не больше, чем прежде, так как против желания оставаться бездетнымиэта мера оказалась бессильной Но зато росло число тех, кому угрожала опасность,— ведь каждая семья по навету доносчиков могла подвергнуться разорению, и еслираньше она страдала от порчи нравов, то теперь — от законов. Это и побуждаетменя подробнее рассказать о первых начатках права и о том, каким образом мыдошли до такого бесконечного множества всевозможных законов.
26. Первородные смертные, не зная еще дурныхпобуждений, жили без проступков, без злодеяний и поэтому без наказания истеснений. Не было нужды и в наградах, ибо люди по своим природным качествамстремились к честности; а раз они не желали ничего непозволительного, то ничтои не запрещалось через устрашение карой[33]. Но после того как согласие между ними нарушилось и насмену умеренности и скромности пришли честолюбие и насилие, возниклоединодержавие, и у многих народов оно осталось навечно. Но некоторые народы,либо сразу, либо после того как им стали в тягость цари, предпочли управлятьсязаконами. Сначала, пока души людей были бесхитростными, — и законы былипростыми; самые прославленные молвой — это составленные Миносом для критян,Ликургом для спартанцев и более многочисленные и сложные — написанные Солономдля афинян. У нас Ромул повелевал по своему усмотрению; затем Нума связал народрелигиозными обрядами и божественным правом; кое-что было установлено Туллом иАнком; но главным создателем законов, которым должны были подчиняться дажецари, был Сервий Туллий.
27. После изгнания Тарквиния простой народ, чтобызащитить свободу и укрепить согласие, принял многочисленные меры против партиизнатных, и были избраны децемвиры, которые, взяв отовсюду все лучшее, составилиДвенадцать таблиц — последний свод нелицеприятного права. Ибо последующиезаконы, хотя и бывали порою направлены против преступников, чаще, однако,проводились насильственно, среди раздоров между сословиями, для достижениянедозволенных почестей, для изгнания знаменитых мужей или в другихзлонамеренных целях. Отсюда — возмутители плебса Гракхи и Сатурнины и не менеещедро именем сената расточавший обещания Друз; отсюда — обольщенные надеждой ивследствие противодействия того же сената обманутые союзники[34]. Далее, во время италийской, а затем и гражданской войны[35] продолжали принимать многочисленные ипротиворечащие друг другу законы, пока диктатор Луций Сулла, отменив илиизменив предшествующие и добавив еще больше новых, не пресек на короткий срокдеятельность этого рода. Вскоре Лепид внес свои мятежные предложения[36], и немного спустя была возвращенатрибунам свобода вести за собою народ, куда бы они ни хотели[37]. И тут начали появляться указы, относившиеся уже не ковсем, но к отдельным лицам, и больше всего законов было издано в дни наибольшейсмуты в республике.
28. Тогда для исправления нравов был избран в третийраз консулом Гней Помпей[38], применившийради их врачевания средства более пагубные, чем самое зло[39], создавший свои законы и сам же ниспровергнувший их[40] и потерявший от оружия то, что защищалоружием. Затем началась непрерывная, в течение двадцати лет[41]