его гибели, парфяне пришли в замешательство и уступили победу врагу.
36. После этого Артабан со всеми силами своего царствавыступил отомстить противнику. Благодаря знанию местности иберы сражалисьуспешнее парфян, но он не отстал бы от них, если бы не Вителлий, который,стянув легионы и распространив слух, что собирается вторгнуться в Месопотамию[50], устрашил его угрозою войны сримлянами. С оставлением Артабаном Армении пришел конец и его могуществу, таккак Вителлий подстрекал парфян покинуть царя, свирепствующего над ними в мирноевремя и неудачными битвами обрекающего их гибели. И вот Синнак, о враждебностикоторого к Артабану я упоминал выше, склоняет к измене ему своего отца Абдагезаи некоторых других, затаивших и ранее такой умысел и теперь решившихсяосуществить его вследствие непрерывных поражений царя: понемногу к нимпримыкают все, кто повиновался царю больше из страха, чем из привязанности, и,после того как нашлись зачинщики, набрался решимости. И у Артабана никого неосталось, кроме телохранителей-чужеземцев, утративших родину, у которых несуществует ни понимания добра, ни отвращения к злу, которые кормятся тем, чтоим платят, и за плату готовы на преступление. Взяв их с собою, он поспешнобежал в отдаленные и сопредельные Скифии места в надежде на то, что там емубудет оказана помощь, так как был связан родством с гирканами и карманиями, атакже и на то, что парфяне, воздающие справедливость только своим отсутствующимвластителям и мятежные, когда те рядом с ними, еще обратятся к раскаянию.
37. Между тем Вителлий, так как Артабан бежал из страныи народ проявлял готовность заменить его новым царем, убеждает Тиридатаиспользовать представившиеся возможности и ведет к берегу Евфрата отборную силулегионов и союзников. Когда они совершали жертвоприношение, причем один поримскому обычаю предал закланию свинью, овцу и быка[51], а другой, чтобы умилостивить реку, обрядил ей в жертвуконя[52], прибрежные жители сообщают, что вЕвфрате сама по себе, ибо никаких ливней не было, значительно прибывает вода и,вздуваясь белою пеной, образует похожие на диадемы круги — предзнаменование,возвещающее им благополучную переправу. Иные истолковали его с большеюпроницательностью, утверждая, что их предприятие начнется удачно, но плоды егобудут недолговечны, ибо предвещания земли и неба более надежны, а реки по своейприроде непостоянны и, открыв знамения, немедля уносят их прочь. Как бы то нибыло, навели мост на судах и войско переправилось через реку. Первым явился влагерь со многими тысячами всадников Орноспад, некогда изгнанный с родины,потом отнюдь не бесславный сподвижник Тиберия при завершении им военныхдействий в Далмации[53], награжденный заэто римским гражданством, и наконец снова достигший царского благоволения ипочета и поставленный правителем тех земель, которые орошаются знаменитымиреками Евфратом и Тигром и носят название Месопотамии. Немного спустя войскоТиридата усиливает также Синнак, и столп партии Абдагез добавляет к этомуцарские сокровищницу и облачение. Вителлий, сочтя, что он достаточно показалвнушительность римской мощи, обращается с увещеванием к Тиридату постояннопомнить о своем деде Фраате и воспитавшем его Цезаре, о доблестных деяниях тогои другого, и к парфянским сановникам — неуклонно соблюдать покорность царю,почтение к нам, собственную честь и верность. Затем он с легионами возвратилсяв Сирию.
38. События двух летних кампаний я объединил вместе[54], дабы отдохнуть душою от повествования овнутренних бедствиях: ведь даже спустя три года после казни Сеяна Тиберия несмягчало то, что обычно побуждает других к снисходительности, — время, мольбы,пресыщенность мщением, — и он по прежнему карал недоказанное и преданноезабвению не иначе, чем наитягчайшие и только что совершенные преступления.Отказавшись из страха пред ним от борьбы с преследующими его обвинителями,Фульциний Трион в оставленном им предсмертном письме высказал все, что думал омногочисленных злодействах Макрона и виднейших вольноотпущенников Тиберия,бросив и ему самому жестокий упрек, что на старости лет он ослабел разумом иудалился из Рима будто в изгнание Это письмо, которое наследники пыталисьсохранить в тайне, Тиберий повелел прочитать в сенате, красуясь терпимостью кчужому свободомыслию и презрением к бесчестящим его выпадам, а может быть, ипотому, что, долгое время оставаясь в неведении о преступных делах Сеяна, онстал впоследствии предпочитать, чтобы предавалось огласке все сказанное о нем,каково бы оно ни было, желая, хотя бы из поношений себе знакомиться с правдою,так тщательно скрываемой от него лестью. В те же дни сенатор Граний Марциан,обвиненный Гаем Гракхом в оскорблении величия, сам пресек свою жизнь, а бывшийпретор Тарий Грациан на основании того же закона был осужден на смертнуюказнь.
39. Подобным же образом погибли Требеллен Руф и СекстийПакониан; Требеллен умертвил себя собственною рукой, а Пакониан был удавлен втемнице за стихи против Тиберия, которые он там сочинил. Об этих случаяхТиберий узнал не из-за моря и не от проделавших долгий путь вестников, анаходясь у самого Рима и отвечая на письма консулов в тот же день или поминовании ночи и как бы видя воочию льющуюся в домах римлян кровь и рукипалачей. В конце года скончался Поппей Сабин, не отличавшийся знатностьюпроисхождения, но благодаря близости к принцепсам добившийся консульства итриумфальных отличий и на протяжении двадцати четырех лет стоявший во главеважнейших провинций не за выдающиеся дарования, а потому, что, справляясь свозложенными на него поручениями, не возвышался над ними.
40. Далее следует консульство Квинта Плавтия и СекстаПапиния[55]. В этом году из-за привычки ктворящимся вокруг ужасам не привлекло особого внимания дело Луция Арузея ипредание смерти.. .[56] но оставилигнетущее впечатление обстоятельства гибели римского всадника Вибулена Агриппы.После выступления обвинителей он тут же в курии достал спрятанный под тогою яди, проглотив его, тотчас упал, но подоспевшие ликторы подхватили умирающего ипотащили его в темницу, где ему, уже бездыханному, затянули на шее петлю. Неизбежал казни, совершаемой над римскими гражданами, и носивший царский титулТигран[57], некогда властитель Армении, атеперь подсудимый. Бывший консул Гай Гальба и оба Блеза добровольно наложили насебя руки: Гальба получил суровое письмо Цезаря, отстранявшее его от полученияпровинции, а Блезов Тиберий лишил жреческих должностей, которые обещал, пока ихсемья была благополучна, назначение на которые отложил после того, как еепостиг удар, и которые теперь отдал другим, как незанятые; и Гальба, и Блезывосприняли это как предписание умереть и сами над собой исполнили приговор. ИЭмилия Лепида (о ее замужестве с молодым Друзом я сообщил выше)[58], преследовавшая мужа всевозможнымиобвинениями и при жизни своего отца Лепида, несмотря на постыдное поведение,оставшаяся безнаказанной, привлекается к ответу доносчиками за прелюбодейнуюсвязь с рабом, и так как ее бесчестье не вызывало сомнений, она сама, непытаясь оправдаться, положила предел своей жизни.
41. Тогда же подвластный каппадокийцу Архелаю народклитов[59], так как его заставляли попринятому в наших провинциях обыкновению подвергнуться цензу и вносить подати,ушел в Таврские горы и там благодаря условиям местности успешно оборонялся отневоинственных царских войск, пока легат Марк Требеллий, присланный наместникомСирии Вителлием с четырьмя тысячами легионеров и отборными вспомогательнымивойсками, не окружил осадными сооружениями два холма, на которых засели варвары(меньший из них называется Кадра, другой — Давара, и не вынудил силой оружия ксдаче дерзнувших на попытку прорваться и, отрезав воду, — всех остальных. АТиридат между тем с согласия парфян принял под свою руку Никефорий и Анфемусиюи несколько других городов, которые, будучи основаны македонянами, носятгреческие названия, а также Гал и Артемиту, исконные города парфян, и это былорадостно встречено всеми, кто проклинал жестокость выросшего в Скифии Артабанаи надеялся на мягкий нрав получившего римское воспитание Тиридата.
42. Наибольшим преклонением окружила его Селевкия,могущественный, обнесенный стенами город, не впавший в варварство иудерживающий устройство, которое ему дал его основатель Селевк. В нем избираюттриста богатых или известных своей мудростью граждан, которые образуют сенат;есть гражданская власть и у простого народа. И когда между ними устанавливаетсясогласие, они ни во что не ставят парфян, но, если у них возникают раздоры,тогда и те и другие стремятся заполучить их помощь против соперников, и те,поддержав одну из сторон, забирают власть над обеими. Это и случилось незадолгопред тем, в царствование Артабана, который, руководствуясь собственной выгодой,отдал простой народ в подчинение знатным, ибо управление, осуществляемоенародом, создает свободу, тогда как господство немногих ближе к царскомупроизволу. Прибывшего к ним Тиридата они осыпали старинными царскими почестями,а также и теми, которые так щедро придумало новейшее время; вместе с тем они нескупились на поношения Артабану, по матери Арсакиду, а по отцу безвестногопроисхождения. Управление Селевкией Тиридат предоставил народу. Затем, когда онстал обдумывать, в какой день ему торжественно вступить на престол, прибываютписьма от Фраата и Гиерона, правителей наиболее значительных префектур, спросьбой немного повременить. Решив дождаться столь могущественных мужей, он