, Ишак и Удо приходят в восторг. В этот вечер в базовом лагере радостное, приподнятое настроение.
Ужин роскошный: курица в желе, бутылка рома (впоследствии Террай устроил нам скандал: неужели нельзя было подождать с таким пиршеством до его прихода?). Однако сказывается чрезмерная усталость, и, пока все укладываются, я блаженствую в своем спальном мешке; глаза слипаются. Ишак, мужественно борясь со сном, читает мне выдержки из своего дневника, повествующие об экскурсии в город «странных» монастырей – Муктинат.
На следующее утро встаем поздно, после тяжелой работы у всех ломит поясницу. Солнце пригревает, и мы бесцельно бродим по лагерю. Я решаюсь умыться и даже побриться. Как приятно чувствовать себя чистым и прогуливаться в уютных кедах! В голове рождаются планы решающего штурма. Об этом же думают и все остальные Достаточно взглянуть на товарищей с биноклями в руках обсуждающих маршрут восхождения. Что касается меня – я уже принял решение, хотя один вопрос все ещё остается невыясненным: снабжение продуктами. Впрочем, я y в epe н в Нуаеле, заблаговременно подготовившем мобилизацию в Тукуче, и после тщательных подсчетов успокаиваюсь. В от ношении продовольствия нечего беспокоиться: все силы могут быть двинуты вперёд. Поэтому я решаюсь сего Дня же после обеда вместе с Ляшеналем и Ребюффа выйти в лагерь I с большим грузом, твердо намереваясь не возвращаться без победы. В последний раз пишу Люсьену Деви:
«Базовый лагерь, 25 мая 1950 г.
Дорогой Деви!
Последнее письмо перед штурмом. Все складывается хорошо. Базовый лагерь находится в 3—4 днях пути от Тукучи, и это, конечно, довольно неудобно. Переход от разведки к штурму при таком отрыве может встретить большие трудности. Вчера я поднялся до 6600 метров. Путь сплошь ледовый. Объективная опасность сравнительно мала. Расположение лагерей следующее: базовый лагерь – на правом берегу северного ледника Аннапурны на 4400 метров, лагерь I – также на правом берегу, на краю обширного плато, похожего на верхнее плато Даржантьер, высота 5100 метров, лагерь II – на леднике, спускающемся прямо с вершины Аннапурны, на маленьком плато, примерно на 5900 метрах. В дальнейшем я думаю установить лагерь III на высоте около 6800 метров на так называемом леднике «Серп» (кроки и схематическая карта Марселя помогут Вам быстро разобраться). Возможно, придется установить лагерь V. Все зависит от рельефа.
Утром погода обычно хорошая, вечером плохая. Снега выпадает много, и это сильно мешает, так как проваливаемся ужасно. Все в прекрасной форме. Через несколько минут выхожу в лагерь I. В ближайшие дни попытаемся нанести решающий удар. Все полны надежды. Условия на высоте очень тяжелы, но, если мы выиграем битву, все плохое от радости забудется. Писать подробнее некогда, так как дел по горло. Мата детально объяснит Вам ситуацию. Я полон оптимизма.
С дружеским приветом Морис».
Пока я пишу это послание, шерпы и носильщики под руководством Кузи кончают снимать лагерь. После обеда погода портится. В 15 часов 30 минут уже идёт снег. Вспоминаю о Террае, который сегодня рано утром вышел из лагеря I с двумя высотными комплектами и 10 килограммами продуктов. Он собирался дойти до лагеря III и там заночевать. Выходим около пяти часов. Сильный снегопад. Тем не менее поднимаемся довольно быстро и к ночи добираемся до лагеря I. Не мешкая устанавливаем «долинную» палатку, в которой располагаемся втроем. Ребюффа снова жалуется на солнечные ожоги и на распухшие губы. Подъем в 6 часов 30 минут.
– Шерпы, шерпы!
Однако шерпы не спешат, и подготовка к выходу затягивается. В бинокль можно разглядеть на склоне вершины три черные точки, немного выше и левее достигнутого на ми места. «Вероятно, лагерь III», – решаем мы. На плато адская жара. Ребюффа идёт в связке с Даватондупом, пере данным нам Марселем Ишаком со специальным предостережением[90]. Ляшеналь и Ангава связаны со мной.
Ляшеналь ужасно страдает от жары. Он движется как автомат, обливаясь потом. Когда к нему обращаешься, он молча поднимает полные муки глаза. Пользуясь малейшим предлогом, он валится на землю. У Ребюффа боль в желудке усиливается настолько, что нам приходится по очередь нести его рюкзак. Идём с трудом. Ляшеналь двигается рывками. Последние сто метров перед лагерем для него особенно мучительны. Губы у него сильно обожжены, и он наклеил на них кусочек липкого пластыря, кое-как защищающего их от солнца. Это единственное светлое пят но на его почерневшем лице производит странное впечатление.
В лагере II встречаем только что спустившихся Террая, Панзи и Айлу. Террай очень возбужден.
– Нельзя терять времени, – говорит он. – Вчера я поднялся до 6700 метров. Найти оставленное вами снаряжение не удалось, вероятно, его завалило. Ни одного подходящего места для палатки вблизи не было. Мы с Панзи и Айлс вырубили ледорубом площадку прямо в крутом склоне. В крошечной палатке среди грохота лавин мы втроем провели ночь.
Иллюстрируя свой рассказ, он имитирует звук лавины, проносящейся в нескольких метрах и даже в нескольких сантиметрах. Затем, смеясь, продолжает:
– Шерпы перетрусили, и я не меньше. После этой ночи мы были способны только спускаться, и вот мы здесь. Теперь я хочу дойти до лагеря I, чтобы как следует отдохнуть.
– Пожалуй, – соглашаюсь я, – это разумно, Кузи и Шац с Ишаком и Удо поднимутся в лагерь I, и там ты сможешь отдохнуть. Кроме того, это даст тебе возможность совершить дополнительный рейс с грузом… Ох, этот проклятый груз!
– Мы оставили свою заброску на 6700 метрах, по-видимому, левее вашего склада. Это место находится прямо на самом склоне, метров на пятьдесят правее гряды сераков.
Застегнув рюкзак, он с возгласом «лови!» бросает каждому из шерпов кусок верёвки и со звонким «до свидания!» исчезает.
Мы остаемся одни в лагере II. Мои товарищи настроены невесело, так как их физическое состояние далеко от идеала. К тому же замечание Террая насчет глубокого снега на высоте отнюдь не придает им бодрости. Они уже знают, чем это пахнет. Если я хочу рассчитывать на них впоследствии, нельзя давать им завтра слишком большую нагрузку. В моем распоряжении два шерпа, а также снаряжение и продукты. Почему бы мне не сделать ещё челнок и не попытаться установить лагерь III, а может быть, даже лагерь IV, пока оба мои товарища не отдохнут? Если я пробуду наверху больше суток, к тому времени подойдут Кузи и Шац, тогда Ляшеналь и Ребюффа смогут вместе с ними сопровождать груз в верхние лагеря. Поскольку сегодня уже 26 мая, четырем сагибам необходимо подняться из лагеря II в лагерь III и, уже больше не спускаясь, медленно, но непрерывно продолжать подъем из лагеря в лагерь вплоть до конца. К тому времени Террай снова обретет форму. Что касается меня, я смогу сделать ещё один челнок, и, таким образом, лагери будут установлены в кратчайший срок.
Вечером, в виде исключения, погода хорошая. Пока мои товарищи спят, я просматриваю снаряжение и готовлю все для завтрашнего выхода.
На рассвете бужу Даватондупа и Ангаву. Снег ночью подмерз, и, чтобы использовать это, надо выйти пораньше. Когда мы покидаем лагерь, он ещё в тени. Иду по следам спуска Лионеля Террая, направляясь к лавинному конусу кулуара. Сегодня со мной кинокамера, и я надеюсь кое-что заснять. В кулуаре выпускаю Даватондупа вперёд, чтобы посмотреть, как он справляется с рубкой ступеней. Однако, когда мы доходим до карниза с навешенным репшнуром, ситуация меняется – первым должен идти сагиб. Это напоминает мне вчерашний рассказ Террая. К этому самому месту он поднялся в связке с Панзи и Айлой. Панзи шел первым. Подойдя к стене, терроризированный Панзи решительно воткнул в снег свой ледоруб. Террай – «Сильный человек», как зовут его шерпы, – промолвил:
– Давай, Панзи, лезь!
С очаровательной улыбкой Панзи ответил:
– No, thank you, for Sahib only![91]
– Настаивать бесполезно, – решил Террай.
У Даватондупа та же реакция, что и у Панзи, но сегодня я хочу сделать несколько снимков и требую, чтобы Ангава лез первым. Дрожа от страха, он выходит вперёд, но все же лезет, ибо так решил Бара-сагиб. Я тщательно страхую его Пока он пытается пролезть карниз, я лежу в неудобной позе, вытянувшись в ледяной расщелине. Навес мешает мне поднять голову, но все же я пробую сделать несколько снимков. Кажется, усилия Ангавы достигли предела; хоть страховка надежная, у меня не хватает жестокости требовать от него большего, и я лезу сам. Навешенный репшнур значительно облегчил прохождение этого участка, и через несколько секунд я оказываюсь на маленькой площадке, расположенной на восемь метров выше. Укрепляю верёвку и поднимаю Даватондупа, который проходит карниз с некоторым трудом. Заниматься лазанием на льду? Такая мысль никогда не приходила им в голову. Мне кажется, что престиж сагибов в эту минуту поднимается как на дрожжах! Отдуваясь, как тюлень, Даватондуп подходит с перекошенным от усталости лицом. Я показываю ему, как надо страховать Ангаву, пока я засниму подъем. Все проходит благополучно.
Приводим в порядок свои вещи, и движение возобновляется. Однако, пока мы возились на карнизе, прошло немало времени. Сейчас солнце прямо над головой и жарит так энергично, что мы барахтаемся в снежной каше. Работа изнурительная, следы Террая едва видны. К тому же они начинают уходить влево, а я хочу забрать снаряжение, оставленное во время первого подъема. Поэтому мы продолжаем идти прямо вверх. Вскоре узнаю характерный серак в форме полумесяца. Начинаю прощупывать ледорубом и наконец натыкаюсь на что-то твердое. Склад здесь. Расчистив снег, мы действительно обнаруживаем палатку, снаряжение и продукты, принесенные Ляшеналем, Ребюффа и мной три дня тому назад. Взваливаем на себя и забираем влево, стараясь выйти на следы Террая. Они всего в полуста метрах, однако, чтобы добраться до них, мы затрачиваем около часа, так как проваливаемся по пояс и приходится рыть настоящую траншею. Наконец выходим на следы у самого подножия блестящей ледяной стены; чтобы облегчить шерпам подъем, я вынужден вновь вырубить несколько ступенек, вбить наверху ледовый крюк и навесить длинный репшнур. Затем встаю на страховку. Мои шерпы совершают по очереди великолепные маятники, крича от страха, приземляются на пятую точку и в конце концов хохочут во все горло.