соответствия, оптимальности и успешности, что и позволяло создавать необычные беседы. Машинное понимание соответствия не всегда совпадало с преставлениями органика о нормальном совете от бабушки. Будучи ребёнком, Сенна как-то спросил Лиат'Нир, будет ли он когда-нибудь по-настоящему счастлив. Она обдумала и ответила: «Дорогой мой, ты ведь знаешь, что я тебя люблю. Но жизнь долгая и сложная, и ты уже достаточно взрослый для правды: ты не будешь счастлив, пока не установишь значительно улучшенный основной процессор, не дефрагментируешь системный диск и не расширишь оперативную память». Сначала он расстроился. Выключил её и убежал на торговую палубу размышлять о том, что его никто не понимает. Но, в конце концов, это был не самый худший совет в его жизни. А иногда она выдавала такие логические цепочки, которые он бы сам сплести не смог.
Иногда она выдавала полную тарабарщину. Как раз перед тем, как присоединиться к «Недас», Сенна спросил, увидит ли он когда-нибудь родину кварианцев своими глазами. Лиат'Нир ответила: «Иди порыбачь» и не стала уточнять дальше. Он всё ещё так и не придумал, как расшифровать эту фразу.
Сенна решил, что это не похоже на репликацию вируса. Вирус прикрепляется к поверхностным рецепторам клетки хозяина, проникает через её мембрану и связывает свою ДНК с ДНК клетки, размножаясь до тех пор, пока клетка не разрушится. Процесс повторяется с новыми вирусными клетками, которые содержат в себе ДНК хозяина, — мутации. Некоторые слишком малы, чтобы успокоить несчастного ребёнка, некоторые несут в себе бессмыслицу, некоторые, возможно, по-своему идеальны. Больше приспособлены к распространению инфекции, чем прошлое поколение, сильнее, адаптированнее, способны колонизировать другие части тела.
С точки зрения искусственного интеллекта подобное решение проблем было сродни первому камню, который взял в руки протокварианец, чтобы разбить скорлупу первого фа иня и добыть из него орех. Это было просто и примитивно. Тем не менее на этом строилось… всё. Генетическое программирование было примитивным основным блоком машины, которая действительно могла размышлять. Лиат'Нир в той её части, которая могла в некотором смысле воображать уникальные ответы, выходила за рамки ограничений, её использование прямо очерчивалось словесным разговором, а алгоритмы были надёжно закрыты от остальных функций.
Используя её личное имя, а не «бабушка», вместе с командной фразой «У меня проблема», Сенна давал ей разрешение на использование этой части кода.
Лиат закатила глаза.
— Как обычно, ке'сед.
Она всегда его так называла. Так говорили о слепых новорождённых детёнышах кораха — животного, похожего на плотоядного барана с крупными рогами, чьё брюхо всегда было покрыто сине-зелёной пыльцой вьющегося папоротника и оболочками семян, которые он проносил по горам. На Раннохе не было опыляющих насекомых, и весь местный скот существовал в нелёгком и зачастую неблагодарном симбиозе. Сенна не знал, называла ли она так же тех, кто до него был хранителем предка-ВИ, и каждый раз, когда он был почти готов это спросить, одёргивал себя, потому что не хотел этого знать. Произнесённая фраза также служила подтверждением, что ВИ открыл доступ к более творческому программированию.
— Клянусь, в день, когда ты начнёшь заботиться о себе самостоятельно, все звёзды станут сверхновыми, а Вселенной настанет конец.
Лиат порылась в карманах своих одежд, пару раз ругнулась и наконец извлекла на свет голографическую сигарету и розовый коробок спичек. Она чиркнула спичкой по ногтю и с наслаждением затянулась. Сенне нравилось, когда программа так делала. Её поведение случайным образом формировалось из данных стационарного кластера, настроенного аналогично поведению настоящей Лиат'Нир. Сценка с сигаретой была редкой, но определённо его любимейшей. Он никогда не видел, как курят кварианцы, и не думал, что ему вообще доведётся такое увидеть. Огромное количество канцерогенов поражало воображение. Как и повреждение дыхательной системы ради удовольствия, для отдыха! Это было невероятно. Словно наблюдать, как динозавр раз за разом бьёт себя по лицу ради веселья. Иногда Сенна перезагружал Лиат снова и снова, чтобы получить скрипт с сигаретой. Надписи на коробке спичек постоянно менялись: то «Финансовые консультанты Бет'Салел», то «Аграрные поставки от Гадиель и сыновей», то «Косметика от Овейд'я»; сейчас же там было «Ночное кафе и кабаре „Макалета“». Забытые, давно испарившиеся компании с его родины, из той жизни, которую он и не мог представить.
— Что ж, погнали, — сказала ВИ любящим, родным, язвительным голосом, хриплым от дыма.
— Что-то не так с информационным ядром корабля. Мы столкнулись с несколькими ошибками в системе, из-за которых происходили сбои в работе, и у меня нет причин считать, что на этом всё закончилось.
Лиат'Нир наклонилась вперёд, и в её полупрозрачных глазах промелькнул имитированный интерес. При жизни она была одной из лучших дизайнеров нейронных сетей гетов. Говорили, что она больше не имела детей, потому что могла создать гораздо больше мозгов (которые были и гораздо лучше) на сервере, чем на больничной койке. Настоящая Лиат жила ошибками в информационных ядрах. Она жила загадками. Поэтому так же жил и её ВИ. И Сенна.
— Что за системы? — спросила она, сбросив шерстяной капюшон и приготовившись к работе. — Если я ошибусь, будь добр, помни, мой разум уже не тот, что раньше.
Сенна усмехнулся, несмотря на боль, сковавшую его сердце.
— Твой разум точно такой же, каким и был, бабушка, вплоть до нулей и единиц.
Бабушка издала короткий резкий смешок. Она ударила себя по колену поражённой артритом рукой.
— Ах ты мелкий хамоватый засранец! Не хочешь ли ещё пройтись по моей фигуре? Выкладывай уже, ке'сед! Клянусь богами, в эти времена я бы лучше выпила чаю с вооружённым взбешённым колоссом гетов, чем с молодёжью.
— Внутренние сканеры на второй криопалубе, медицинские сканеры в медотсеке, освещение почти везде, температурный контроль в зонах номер четыре, один, девять и семь, возможно, криокапсула BT566, но насчёт неё я не уверен, отслеживание персонала, внешний щит от мусора, очистители воды в офисе старшего помощника.
— Последнее — это настоящий повод для тревоги, да? — Лиат ухмыльнулась. — Речь о жизни и смерти. Они воспоют эту битву в веках.
Сенна проигнорировал последние фразы. Чаще всего ему нравились её подколы, и он подталкивал её придумывать новые, но сейчас времени на это не было.
— Большая часть систем будто то включается, то выключается, и они полностью вышли из-под центрального контроля. Щиты выходят из строя каждые девять минут и сорок одну секунду.
— Значит, ваша проблема — это крайний сенсорный щит. Девять и сорок одна… Возможно, отключён начальный плазмастатический генератор на правом борту. Целые непрерывные силовые поля слабее, чем колеблющиеся щиты, и более предрасположены к отдельным прорывам. Сенсоры тасуются по биотической частоте вибраций каждые девять минут и сорок одну секунду и поддерживают резонанс остальных щитов. Внутренние щиты тоже тасуются, но с более долгим циклом. Раз это всё длится пока ещё девять минут и сорок одну секунду, то, скорее всего, это только первая фаза резонанса, которая даёт сбой, а не все из них, иначе щиты вовсе не включались бы, понимаешь? Это ещё не так плохо, как если бы замкнулось всё, и, конечно, не так плохо, как сломанный очиститель воды, но в космосе всегда случается какая-нибудь хрень, с которой надо что-то сделать. Так что открой доступ к информационному ядру и начинай отладку, пока космические камни не вывели из строя всю вашу технику, идиот.
— Просто открыть доступ к информационному ядру, — с издёвкой повторил Сенна. — Да, бабушка, я ведь думал о самом основном из всех возможных решений. Дай мне закончить. Проблема не только в отключениях системы. Она в том, что сам корабль не отмечает ничего ошибочного. Всё вокруг включается и выключается в любой момент, а «Си'ях» продолжает настаивать, что всё отлично. Поэтому я не могу запустить диагностику или внедрить патч — потому что сама система не видит никаких ошибок, которые нужно исправлять.
Лиат нахмурилась. Она загасила сигарету мыском ботинка и присела на корточки на своём металлическом диске. Подняв с «земли» голографическую палочку, она начала работать над чем-то на сухом песке планеты, которая для него была давным-давно потеряна, а для неё — существовала твердью под ногами. Это была буферизация ВИ, которая обозначала идентификацию, сопоставление и тестирование строк информации.
— Вирус? — с надеждой спросила она, не поднимая взгляд.
— Это ещё одна большая проблема, — вздохнул Сенна. — Что-нибудь знаешь о волусской ветрянке?
— Ты не понял? Не знаю я. Насрать на волусов. Эти мелкие ходячие астматики действуют мне на нервы ещё до того, как открывают свои жирные пасти. Вся их раса не стоит и мочевого пузыря с пивом твоего тупого кузена. Я была замужем за одним из них, уж я-то знаю.
— Ты была замужем за волусом? Ты никогда не говорила об этом.
— А ты не спрашивал, ке'сед. Это было недолго. Если увидишь волуса без костюма, поймёшь, почему. А что касается тупейших кузенов Ниров, мой дражайший милый мальчик, если ты мне сию минуту не скажешь, что просто глупо пошутил и прекрасно понимал, что я говорила о компьютерном вирусе, я откажусь от тебя прямо здесь и сейчас и продам первой же банде батарианских пиратов, которые попадутся. Имей в виду. Знаешь, как они говорят, у воров всегда есть честь? Я найду таких, кто и не слышал о подобном выражении.
Только вот он не шутил. Сенна так был измучен, хотел пить и есть, что даже не сообразил, о каком вирусе она говорила; конечно же, о чём-то, что могло инфицировать системы корабля.
— Я думаю, меня можно простить, бабушка…
— Не соглашусь.
Сенна потёр шею сзади. Он знал, что она всего лишь ВИ. Он знал это, так почему же так часто при разговоре с ней чувствовал себя нашкодившим ребёнком, которого заставляли признаться в краже игрушек? И всё же чувствовал. LED-триада была эффективна. Неважно, как она отображалась.