— Что? — сказала Кетси из тени транспортной трубы; её испуганный голос звучал намного более юным, чем следовало.
— Ничего, — ответил он, передавая патч через свой инструметрон в узел доступа. — Продолжай.
Глубоко в недрах корабля Сенна услышал, как транспортный вагон с характерным скрежетом начал неспешное движение в их сторону.
— Если вы обнаружили симптомы у себя или у других, не сообщайте в медотсек. Изолируйте и закройте особей с симптоматикой в предписанных им жилых каютах на соответствующих расе палубах жизнеобеспечения, и ждите дальнейших сообщений. Раздача еды начнется в 06:00 в кают-компании № 2, первыми будут дреллы. Наши запасы ограничены. Мы находимся по меньшей мере в трёх неделях пути от ближайшей планеты, которая, должна заметить, представляет собой безжизненный камень, на котором нечего есть, кроме пыли и очень низкокалорийного лишайника, поэтому мы должны использовать наши припасы как можно дольше.
Йоррика в конце концов покинули силы, и он провалился в сон. Изоляционный щит всё ещё мерцал между спящим элкором и развороченным трупом Джалоска Дал'Вирры, прислонённым к невидимому барьеру. Звёзды по-прежнему мерцали снаружи, слишком быстро, чтобы сосчитать их.
Ханар Исс стоял над ним, высокий, румяный и блестящий. Голос капитана отозвался эхом в пустой лаборатории, когда Исс приподнялся на своих щупальцах и отключил щит. Тело с той стороны с влажным звуком свалилось на пол. Йоррик не проснулся.
Исс хихикнул. Он развернулся и проскользил мимо столов, покрытых засохшей краской, мимо кроганского микроскопа, мимо ошмётков игрушечного волуса, мимо Горацио, мимо дремлющих лазерных скальпелей к карантинной двери медотсека. Он снова хихикнул, прижимая свою гелеобразную конечность к панели безопасности, и, медленно извиваясь, взламывал код интерфейса, несовместимого с его расой.
Непрерывный сигнал карантина замолчал. Мягкий красный свет перестал мигать сквозь стеклянные стены. Двери медотсека скользнули в сторону.
Исс снова хихикнул.
— День Опустошения настал, — прошептал он и выплыл в длинный открытый зал, который вёл в кричащий хаос ничего не подозревающего корабля.
— В это непростое время я доверяю вам право самоорганизации и принятия решений цивилизованным способом. Будьте уверены, что предпринимаются все возможные шаги для выявления источника этих проблем и определения быстрого и эффективного решения. Не поддавайтесь панике. Если нам повезёт и мы проявим смекалку, то через несколько дней благополучно вернёмся в свои капсулы, а когда в следующий раз откроем глаза, то увидим перед собой галактику Андромеды во всём её благоговении и бесконечной надежде. Всё будет хорошо. Это была ваш капитан, Кетси'Олам вас Кила Си'ях. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и возвращайтесь в предписанные вам зоны жизнеобеспечения. Да пребудут с нами духи предков. Спасибо и удачи.
Сообщение капитана началось снова. Оно было зациклено и повторялось каждый час, пока тянулась самая длинная ночь в истории галактики.
ЧАСТЬ 2. КИЛА СЕ'ЛАЙ
ГЛАВА 12СИНТЕЗ
Купол был по-своему красив. Раньше.
К тому моменту как Анакс Терион и Борбала Феранк с боем прорвались к сердцу корабля, от этой красоты не осталось и следа.
Цветочная композиция, которая на «Гефесте» казалась такой важной, такой необходимой в их долгом путешествии в неизвестность, теперь была разрушена и размётана по просторному чёрно-синему шестиугольному полу; пятна пыльцы и нектара покрывали толстое стекло всех шести выходящих отсюда зон жизнеобеспечения. Стеклянные стены почти не приглушали какофонию голосов с той стороны; эти крики, споры и вопли, а также периодические выстрелы биотических разрядов — и взрывы, и сами атаки звучали почти одинаково. Бледные лерианские папоротники с Кахье были оборваны, а их стручки — вскрыты. Красные цветы ушарета с Раханы превратились в кашицу, подобно крови стекающую по стенкам выемки. Стебли элкорских онуффрий лишились своих толстых луковиц, которые куда-то пропали, а пряные батарианские шишки врезáлись в балки, протянутые между стенами шестиугольника, и разбивались. Кто-то раздавил ногами лепестки хищной волусской кимпны, оставив на них отпечаток ботинка. Корешки кварианского келевена были полностью обглоданы, и лишь их жёсткие кожистые сердцевины были разбросаны по всему Куполу.
— Приветствую… всех. Говорит ваш капитан. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и возвращайтесь в предписанные вам зоны жизнеобеспечения. Оборудования для акклиматизации не хватит на всех, и мы вынуждены законсервировать все имеющиеся припасы.
Незнакомый Анакс волус с криком выбежал из клубящихся парами азота глубин своей зоны. Он ударил кулаками по стеклу, яростно визжа: «Я убью вас обеих! Это всё из-за вас! Вы это сделали! Больно! Как же больно! Как же…»
Раздался противный хлопок. Синяя жидкость покрыла внутреннюю сторону его окуляров. Волус медленно сполз на пол.
— Это нехорошо, — сказала Анакс.
— Это невозможно, — выдохнула Борбала скорее с восхищением, чем с отрицанием.
Анакс поёжилась.
— Я бы так не сказала. Главная функция волусского скафандра — поддержание высокого давления, соответствующего их родной Ирунэ. Если бы у него развилась тяжёлая форма водянки, то его конечности значительно опухли бы, и выравнивание давления стало невозможным. Она жутко улыбнулась, отчаянно пытаясь сохранить хоть немного чувства юмора. — Хлоп, — мягко сказала она.
— Нет, я имела в виду, как волус вообще может заболеть? Их костюмы… Я даже не знаю, как они без них выглядят. Но разве они не должны их защищать? И разве они не должны быть устойчивы к йоктану, если им болеют в детстве?
— Спрошу Ирит в следующий раз, как встречусь с ней. Думаю, сейчас нужно принять тот факт, что мы все под угрозой, каким бы невероятным это ни казалось. А насчёт иммунитета… У людей есть болезнь — опоясывающий лишай. Человек может ею заболеть, только если пережил ветрянку. Это та же самая болезнь, но она возвращается лишь в уже однажды поражённую иммунную систему. Тело органиков — странное и жуткое место, Борбала Феранк.
— К сожалению, до сих пор все случаи были смертельными. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.
— Если я услышу это ещё раз, то выстрелю в первый попавшийся динамик, — прорычала батарианка. — Почему нам достался такой жеманный капитан? Просто скажи: «Мы все умрём, помощи не ждите, хорошего дня», и дело с концом.
Они заглянули в секцию ханаров. Несколько из них окружили одного молящегося. Его щупальца покрывали открытые язвы, но никто не пытался отодвинуться. Помещения элкоров были темны и тихи. Из батарианского отсека слышались обвинительные лозунги и стрельба. Терион положила руку на стекло зоны дреллов, заполненной синим мерцанием. Она почувствовала, что начинает плакать. «Мой народ так умён, — подумала она. — Намного умнее, чем все думают».
— Это ещё что? — спросила Борбала.
— Биотики дреллов запечатали больных в сингулярности. Она их вырубает, даёт отдохнуть и изолирует от здорового населения. И это прекрасно.
Несколько пузырей сингулярности пролетели мимо; умирающие в них дреллы выглядели почти как при медитации.
Борбала долго рассматривала пузыри, затаив дыхание. Она вытерла полосу крови с бедра — всё, что осталось от другого батарианца, который выпрыгнул на них в лабиринте соединяющих палубы коридоров. Он был зол, ревел, пытался в них плюнуть, причитая, что если ему суждено умереть, то он заберёт их с собой. Они не хотели его убивать, но он уже был обречён. Они выстрелили в него одновременно, чтобы разделить грех на двоих.
— Я буду плохим копом, — решила Борбала. — Естественно.
Дреллка грустно улыбнулась.
Феранк и Терион ступили в секцию кварианцев. Воздушный фильтр Анакс не был здесь особо нужен, потому что в кварианской зоне были общие условия содержания — по стандарту Цитадели. Кварианцы всё равно не собирались снимать свои скафандры, да и вообще были привычны к естественным для них условиям межпланетного корабля. Имело ли смысл наполнять свою зону воздухом Ранноха? Нет, это лишь трата энергии.
Парочка прошла по жилым помещениям — в городе кварианцев было тихо. Ещё бы. Они единственные, кому было особо не о чем волноваться. Их костюмы их защитят. Никто не заразился. Они терпеливо сидели в каютах, ожидая дальнейших инструкций, и держали двери открытыми для гостей. Кварианцы, которым не посчастливилось проснуться из-за ошибки криокапсул, теснились по шесть, восемь или даже десять человек на комнату, несмотря на то, что пространства для распределения было более чем достаточно. На Флоте пустая комната считалась практически преступлением. Они помахали серыми ладонями с тремя пальцами проходящим мимо дреллке и батарианке, будто надзирателям в тюрьме: не хватало только звонко провести дубинкой по невидимой решётке.
— Мне нужно поговорить с Малаком'Рафой, — говорила Анакс Терион в каждой каюте, заполненной волнующимися, но оптимистично настроенными и здоровыми кварианцами. Они мотали головами, предполагали, где он мог находиться, или утверждали, что не знают такого, и извинялись. А пара продолжала двигаться по коридору.
— Мне нужно поговорить с Малаком'Рафой, — снова сказала Терион, остановившись на пороге маленькой комнаты, скорее всего, предназначенной для чернорабочих или низкоуровневого персонала по вопросам чего-нибудь. За обеденным столом сидели четыре кварианца, три мужчины и одна женщина, и играли в какую-то карточную игру импровизированными обрывками переработанного пластика. Самый высокий из них, судя по виду, побеждал. Анакс видела это по его позе.
— А кто его спрашивает? — сказал высокий победитель, склонив голову набок.
— Меня зовут Анакс Терион, а это Борбала Феранк. Мы из команды Полуночников, которая обнаружила инфекцию. Малак'Рафа входил в предыдущую команду. — Она решила немного соврать: — Мы ищем всех «Жёлтых-9». Кто-то на этом корабле знает, что произошло. — Она поёжилась. — Это может быть один из них.