- В том-то и дело, что нет. И я тут тебе помочь ничем не смогу, пока ты мне не объяснишь некоторых нюансов.
- Каких нюансов?
Курилов достал свою общую тетрадь и открыл её на чистом листке.
- Вот смотри, - Курилов нарисовал два кружочка на листке тетради.
- Это отдел главного механика и наш двадцатый цех, а это остальные цеха, - Сергей дорисовал ещё несколько кружков.
- Вы даёте заявки на целый год в отдел главного механика, а они для нас готовят план на весь год по месяцам. Правильно?
- Правильно, - согласился Петрович.
- Тогда скажи мне. А как ты тогда заявку составляешь, если потом у тебя появляются дополнительные заказы для нашего цеха?
- Может, на имена перейдём, без отчеств? - предложил Петрович.
- Да ради бога, - согласился Курилов.
- Понимаешь, Сергей. Я ведь не прорицатель, и будущее для меня не открыто. И я не могу точно знать, какой станок выйдет из строя. Вот я и основываюсь только на своём опыте. Вон видишь, на самом верху запчасти лежат, - Петрович пальцем указал на ближайший стеллаж.
Курилов повернул голову.
- Пять лет назад на японском станке сломался этот рычаг, и я на следующий год заказал на всякий случай шесть таких рычагов. Вот они у меня уже четыре года здесь пылятся. А вон те кулисы, - Петрович ткнул пальцам на соседний стеллаж: - Уже лет шесть здесь лежат. Но на следующий год я опять буду вынужден их в ваш цех заказывать.
- Я что-то не пойму. Зачем тебе их снова в план включать, если они у тебя уже шесть лет не востребованы? - Сергей не понимал странных планов Петровича.
- А на чём я буду объём делать?
- Какой объём?
- Ты что с луны свалился? - Петрович явно не понимал, почему такие прописные истины не знает старший мастер ремонтного цеха.
- Николай, ты извини меня, но я раньше работал в таком месте, где всё по-другому было организовано. Ты пойми, я разобраться хочу.
Петрович пожал плечами.
- Что тут непонятного. У вашего цеха есть годовой план. Он выражен в объёме выпускаемой продукции. Этот объём экономисты переводят в деньги. Всё ваши деньги условно разделены между цехами завода. Чем больше в цеху станков, тем больше этот цех имеет условных денег. И нам нужно освоить эти записанные на каждый цех суммы. Вот например, - Петрович встал и подошёл к стеллажу. - Вот это сухари. Они постоянно выходят из строя, и мы их всегда ставим в план. Но они стоят копейки, а мне надо на ваш цех за год тридцать две тысячи рублей списать. Вот я и вынужден заказывать детали, которые мне не нужны, но которые дорого стоят.
Курилов начал понимать весь механизм этой извращённой работы.
- Тогда у меня вопрос. А что будет, если ты в план внесёшь только те детали, которые тебе действительно нужны? - поинтересовался он у Петровича.
- Мне просто на следующий год на эту сумму меньше денег отдел главного механика запланирует. И передаст эти неосвоенные деньги в какой-нибудь другой цех. А меня мой начальник цеха за такую самодеятельность вздрючит, как помойного кота или вообще на хрен уволит.
Курилов, записав в тетрадь несколько фраз о финансовом плане, закрыл её.
- Но ведь это же неправильно. Зачем тебе всё эти запчасти? - Курилов обвёл рукой комнату: - Если у тебя уже целый месяц два станка простаивают, а ты кулисы не можешь от нас получить, из-за которых твои станки не работают. Ведь это всё потому, что наш цех выполняет в первую очередь план, изготавливая детали, которые может быть, никогда тебе не потребуются. Разве в этом смысл твоей работы и работы нашего цеха?
Петрович развёл руками.
- Серёга, а что я могу сделать? Если бы я даже заранее знал, что какие-то запчасти из строя выйдут, я бы их всё равно в план не смог включить.
- Это почему? - искренне удивился Курилов.
- Да потому что система работы у нас через одно место организована. Вот представь. Приду я в отдел главного механика и скажу им, что я точно знаю, что у меня в следующем году из строя выйдут кулисы на таком-то станке. А они мне в ответ: "Давай, неси нам эти кулисы, и мы будем чертить с этих деталей рабочие чертежи". И что мне делать? Станок останавливать и разбирать его, чтобы эту кулису в отдел главного механика принести для того, чтобы они чертежи по ней сделали? Да меня начальник цеха с дерьмом смешает, если я хоть на час станок остановлю. Ведь, чтобы чертёж сделать надо недели полторы или две. Так что, Серёга, пока станок сам не встанет, я ничего поделать не могу.
Курилов понимающе кивнул головой.
- Вот теперь понятно. Скажи мне, Петрович, такая ситуация во всех цехах?
- А чем они от нашего отличаются? Всё везде одинаково.
Сергей поднялся со стула.
- Спасибо тебе. Я пойду.
- Да не за что. Серёга, ты мне лучше скажи, когда кулисы в работу запустишь?
- Я уже завтра их на разметку запланировал отдать. Думаю, на следующей неделе мы их уже в термичку отправим.
- Вот за это спасибо. Может по соточке? - Петрович повернулся всем телом к металлическому ящику, стоящему у стены, где, видимо, у него была припасена бутылка водки.
- Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.
После разговора с Петровичем Курилов вернулся к себе, потому что понял, что встречаться с остальными механиками цехов после этого разговора не было никакого смысла. Обойдя всех рабочих и проверив, как они работают, он пошёл в комнату ИТР, чтобы обдумать там ту информацию, которую он только что получил от механика десятого цеха. Сев за свой стол, он достал несколько листов писчей бумаги и карандаш. Так он и просидел до самого обеда, записывая в эти листки свои мысли и соображения.
После обеденного перерыва он ещё раз прошёлся по участку, проверяя качество работы своих подчинённых и вернувшись к своему столу, стал обобщать всё записи, которые он сделал ранее, в одно большое коммерческое предложение. В комнату ИТР заглянул диспетчер цеха Лёва Гладков.
- Сергей, привет. Дело есть.
Курилов сложил свои записи в ящик стола и вышел из комнаты вслед за диспетчером.
Зайдя в его комнату, Сергей присел к его столу.
- Слушаю.
- Надо вот эти валы срочно в работу запустить, - Лёва бесцеремонно положил перед Куриловым чертёж, сделанный от руки.
- Что это?
- Четыре вала для деревообрабатывающего станка.
Сергей взял чертёж в руки.
- Это что, левак?
Гладков скривил лицо.
- Тебе-то какая разница. Я за план цеха отвечаю. Давай бери и делай.
- А если я не буду их в работу отдавать, что тогда? - Курилов выжидающе посмотрел на диспетчера.
- Ты что, дурак что ли? Ты думаешь, это я себе заказываю?
- Слушай, Лёва. Я тебе тут не пацан зелёный. Мне этот геморрой не нужен на участке. Так что ничего я в работу отдавать не буду. Понял? - Курилов поднялся, давая понять, что разговор окончен.
- Ну-ну, - зло бросил ему вслед Лёва.
Закрыв дверь диспетчерской, Сергей решил пройти по участку, чтобы отвлечься от этого разговора с Гладковым.
Не хватало ему ещё проблем на этой неделе. Осталось всего пять дней до заезда на турбазу. И ему "кровь из носа" надо было получить путёвку в профкоме. И, если он сейчас этот левак в работу запустит, а начальник цеха или его зам не дай бог это обнаружат, всё, прощай характеристика в профком и не видать ему путёвки, как своих ушей.
- Сергей Александрович!
Курилов обернулся на голос Лены Анисимовой.
- Сергей Александрович. Я только что в профкоме была. Не хочу вас огорчать, но придётся. На этой недели с вашей путёвкой на турбазу ничего не получится.
Курилов встал посреди прохода, ошарашенный этой новостью.
- Лена, но вы же обещали. И я уже два раза в ДНД отдежурил, а завтра в третий раз на дежурство выйду, - Курилов сказал это очень эмоционально.
- Сергей Александрович, я сделала всё, что могла, но от нашего цеха уже есть кандидат, а больше одной путёвки нам на цех не выделят.
- И кто же этот счастливчик? - зло поинтересовался Курилов.
- Дубов Иван Павлович. Он бывший фронтовик. Так что ничего сделать, к сожалению, нельзя.
- Вот оно что, - в сердцах бросил Курилов.
Он знал, о ком идёт речь. Это был кладовщик инструментального склада. И самое скверное было то, что Курилов, как мастер участка уже успел с ним поругаться.
- Но вы не переживайте. На следующей неделе, я уверена, что поедете именно вы, - Анисимова, постаралась его успокоить.
"Эх, Лена, Лена. Зачем мне эта путёвка на следующей неделе? Если у меня вернуться назад есть только один шанс. И этот шанс должен быть мне предоставлен в эту субботу. А для этого мне обязательно надо быть на этой турбазе", - Курилов, глядя на неё, подумал о превратностях судьбы.
- Ну не расстраивайтесь вы так, - она постаралась его успокоить.
- Лена, а если Дубов откажется от путёвки, то поеду я? - неожиданная мысль пришла в голову Сергея.
- Ну, если он сам откажется, то да. Поедете вы, - она утвердительно кивнула головой.
- Тогда я пойду с ним поговорю.
- Желаю успеха, - не очень уверенно сказала Лена.
Она знала, какой тяжёлый характер был у Ивана Павловича Дубова. Наверняка, причиной этого была контузия, которую он получил на фронте в конце войны.
Курилов шёл к Дубову, не очень рассчитывая на успех. Он тоже был наслышан о тяжёлом характере кладовщика. Собравшись с духом, он открыл дверь инструментального склада и зашёл внутрь.
- Кто там? - из-за висящей занавески в углу склада раздался голос Дубова.
- Это я, Курилов.
Кладовщик, выглянув из-за занавески, уставился на Сергея через толстые линзы своих очков. Он был лысым, и справа на его гладком черепе отчётливо виднелась продольная вмятина - след от давнишнего ранения.