абсолютно. Мои мысли и переживания занесены в таблицы, превращены в цифры сложными машинами. Этот листок не только высшая степень секретности, но и высшая степень доверия.
Вернув себе боевой настрой, я закончил завтрак и убрал послание обратно в конверт. Теперь надо встать и размяться. Я снял халат, повернулся… и замер. На столе сидел человек в клетчатой рубашке.
Жестом, уже знакомым мне по Аномалии, он поправил манжет, и не глядя на меня, спокойным голосом произнёс:
– Не говори им. Никому, даже доктору.
Опять галлюцинации?
Его существование внутри мира Аномалии было более-менее естественным, но появление здесь, в реальности, противоречило самому здравому смыслу. Галлюцинации – это неготовность. Моя неготовность выполнить миссию. Что мне делать? Мне так нужно поговорить с доктором…
– Нет, не нужно. Я не галлюцинация. Повторяю – никому не говори цифры.
Я смял халат и бросил в человека. Ударившись о его плечо, ткань упала на пол. Незнакомец театрально вздохнул:
– Времени мало, так что расскажу кратко. Цифры очень важны. Ты создал Аномалию. Ты придумал пароль, по которому Аномалия узнает тебя, в какой бы форме ты ни оказался. Цифры – это пароль. Просто перескажешь их своему другу, и всё будет хорошо. Правда сначала тебе нужно выжить в остросюжетном шпионском боевике. Письмо-то – поддельное.
Одновременно со словом «поддельное» раздался стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа дверь отворилась, и в комнату вошла Юля. Она подошла прямо к столу, наклонилась, поднимая лежащий на полу халат. Девушка не видела и не слышала моего гостя! Человек повернулся ко мне, указывая на медсестру:
– А это – шпионка! Теперь ты вооружён информацией. Удачи!
Человек в клетчатой рубашке исчез.
Юля повесила халат на стул и подошла ко мне, мягко, по-кошачьи улыбаясь:
– Ну как? Ты готов?
Я пожал плечами. Что нужно делать в этой ситуации? Верить незнакомцу? Считать его галлюцинацией? Я почувствовал её руку на плече.
– Всё будет хорошо, Кай. Не сомневайся в себе.
Мы вышли в коридор. Вокруг стояла тишина, ни единого звука, кроме наших шагов. Свет в комнате отдыха тусклый, приглушённый. Обычно утром он ярче. На посту охраны напротив комнаты – никого. Я не мог припомнить, чтобы хоть раз видел это место пустым. Напряжение нарастало. Что если всё именно так, как сказал мне невидимый посетитель?
Я немного отстал. Юля не сразу это заметила, а когда повернулась, за дверью комнаты, находившейся по левую руку от меня, послышался грохот падающих предметов. Дверь распахнулась, и в коридор выскочила Виталина. Светлые волосы растрёпаны, на халате следы крови:
– Кай, беги к щитовой! Там выход!
Юля, не меняя выражения лица и даже сохраняя лёгкое подобие улыбки, дотронулась до уха и спокойно произнесла:
– Мистер Пуац, у нас проблемы. Нет, медсестра. Да, я поняла.
Её правая рука с нечеловеческой скоростью выхватила из кармана халата устройство, похожее на толстую авторучку. Конец её, направленный на нас, засветился ярким рубиновым огоньком. Я бросился вперёд, отталкивая Лину обратно в сторону открытой двери, но девушка обхватила меня за пояс, останавливая и заслоняя от опасности. Её движения были быстрыми, а руки – неожиданно сильными. Раздался негромкий хлопок. Лина вздрогнула, руки её внезапно ослабли. Я попытался удержать девушку от падения и почувствовал, как ткань халата под моей рукой становится влажной от крови.
Мы опустились на пол. До конца не осознавая или не желая осознавать происходящее, я смотрел вверх, прижимая к себе голову Лины. Юля стояла в трёх метрах от нас, в прежней позе, направляя ручку-пистолет точно на меня. Сзади по коридору к ней бежали двое: невысокий толстый человек и медсестра из ночной смены. Внезапно весь свет погас и коридор погрузился во тьму. Топот ног спереди, сзади, глухие удары в потолок. Затем сильная рука схватила меня за запястье и знакомый голос прошептал: «За мной!»
Генерал!
Мы бросились обратно по коридору, прижимаясь к левой стене. Это спасло нам жизнь, поскольку по тому месту, где я только что находился, и затем вдоль всей правой стороны коридора по полу забарабанили пули, выпущенные из автоматического оружия. В замкнутом пространстве звуки выстрелов оглушали, в ушах звенело. Лина! Что с ней? Мне хотелось остановить генерала, вернуться, спасти девушку, пусть даже ценой собственной жизни!
Мы оказались в конце коридора. Здесь пространство расширялось, образуя ниши справа и слева. Справа – служебное помещение, слева – двери, ведущие на кухню и в столовую, прямо – щитовая. Генерал втащил меня за угол, перекатился по полу в противоположную сторону и выстрелил из-за угла. В ответ темноту коридора около комнаты отдыха озарил мерцающий огонь, и град пуль, высекая искры и рикошетя от бетона, обрушился на стену за спиной военного. Снова всё стихло. В темноте я услышал его тихий шёпот:
– Я открою дверь щитовой. Ты ждёшь до счёта «три». Если нет выстрелов – мигом туда. Всё понял?
– Да.
Нет, нельзя бежать! Я не должен оставлять Лину. Это предательство! Но разве моя гибель не будет предательством для миллионов жизней других людей, мирное небо над головой которых защищает проект «Волхвы»? Может быть, генерал знает, что делает? Да, он же профессионал! Он отвлекает их на себя. Генерал разберётся, нужно просто не мешать. Нужно хорошо делать свою работу.
– Раз. Два. Три.
Я вскочил и бросился в еле заметный проём приоткрытой двери. За спиной раздались выстрелы, дверь захлопнулась. Удары пуль по металлу. Надо… Стоп! А что надо делать дальше? Выставив руки перед собой, я медленно пошёл вперёд. Вдоль стен тянулись металлические шкафы с оборудованием. Я касался их плечами, наталкиваясь на провода и протискиваясь в узкий проход. Ещё одна дверь. Я толкнул её от себя. Тяжёлая масса металла со скрипом повернулась на петлях, открывая выход в освещённый тусклым светом коридор. Стены обиты всё тем же металлом, окрашенным матовой чёрной краской.
Звуки боя стихли. На стенах коридора то здесь, то там появлялись места с оторванными пластинами; ребристый настил под ногами закончился. Вокруг была теперь только горная порода, серая с прожилками оранжевого. Тусклый свет исходил, казалось, прямо от неё. На стенах и полу виднелись грубые следы огромной фрезы – параллельные изгибающиеся борозды ступеньками.
Я шёл, должно быть, минуты три. За очередным поворотом мне в лицо ударил яркий солнечный свет, и я оказался на краю обрыва. Выход из тоннеля располагался в стене узкого ущелья. За гребнем противоположной стороны виднелись холмы, покрытые рыжевато-зеленоватой растительностью, а дальше начинались горы. Это же… Я опустился на колени и заглянул за край обрыва. Внизу, извиваясь между камней, бежал ручей, посреди которого, прямо подо мной, лежал перевёрнутый голубой «Тигр».
Аномалия!
Я отполз назад. На самом краю обрыва в гладкой, будто отполированной породе были высечены цифры. Три восьмёрки, единица, ноль.
Внезапно тоннель вздрогнул, и раскатистое эхо взрыва, отражаясь от стен, пронеслось мимо меня. Я обернулся. Было страшно. Внутри меня всё кричало об опасности: «ОНИ идут!». Я не знал, кто они. Просто страх, абсолютный, примитивный, охватывает тебя, и ты хочешь бежать. Не хотелось думать ни о чём, всё потеряло смысл, реальность рассыпалась на кучу маленьких кусочков, которые плавали в море цифр… В этот момент я услышал голос Влада.
Он стоял на другом краю ущелья и махал мне руками:
– Кай!! Цифры!
Я вспомнил слова человека в клетчатой рубашке: цифры – это пароль. Какие? В каком порядке их называть?
Страх всегда идёт рука об руку с апатией, с желанием бросить то, что не получается понять, отказаться от той борьбы, где не можешь выиграть. С желанием просто лечь на спину и не делать ничего. Я чувствовал, что это желание сейчас растёт внутри меня. И пока оно не стало слишком сильно, нужно действовать! Как угодно. Не задумываясь о логике, о последствиях. Я сложил ладони рупором и закричал:
– Два, пять, восемь, один, пять, восемь, ноль…
Я продолжал называть все цифры, которые помнил. Услышанные от водителя, затем цифры на бабочке, номера на столбиках с круглыми знаками… Всё, что казалось мне верной информацией.
Что теперь? Что должно измениться? Я не знал.
Нужен какой-то способ перебраться на ту сторону.
Я закрыл глаза. В голове носились стайкой испуганных птиц бесполезные сейчас фантазии: мост, растущий из стены, фит, на котором я лечу над Аномалией… Это похоже на попытку найти удачный ход в проигрышной партии. Сзади снова раздался взрыв, на этот раз ближе. Я повернулся, чтобы крикнуть Владу «уходи»… и замер. Прямо от кромки тоннеля в ущелье выдавался теперь гладкий выступ скалы. Под ним медленно двигалось что-то чёрное. Я осторожно подошёл к краю: фит! Фит висел в воздухе под непонятно откуда появившимся выступом, медленно дрейфуя вправо. Повинуясь внутреннему порыву, я побежал вперёд и прыгнул на спину гиганта.
Ещё один взрыв! На этот раз вместе со звуком своды тоннеля осветила вспышка. «Ну же, плыви на ту сторону!» – подумал я, и в это же мгновение фит, будто повинуясь моему желанию, качнулся и заскользил боком через ущелье. Не может быть! Он действительно слушался! Стоило мне представить движение – и животное тотчас реагировало, совершая его в реальности. Теперь главное – скорость.
– Влад! Прыгай сюда! – закричал я, одной рукой держась за вырост на спине исполина, а второй размахивая в воздухе.
– Далеко!
– Давай! Ты сможешь! Быстрее!
Влад отступил на несколько шагов назад, затем ускорился и, оттолкнувшись от самого края обрыва, прыгнул в мою сторону. На ближней к нему стороне спины животного находилось несколько таких же выростов, и я могу поклясться, что, пока он летел через пропасть, они двигались ему навстречу.
Звук выстрела. Резкая жгучая боль в руке. Ещё один. Преодолевая боль, я представил, как фит стремительно уносит нас к столбам… и потерял сознание.