Или к тому, кого любим.
В очередной раз осветив участок шахты над головой, я увидел, что лестница обрывается.
– Внимание, – сказал я. – Кажется, мы на месте.
И, подтянувшись, преодолел оставшиеся ступени.
Глава 17
Уже через мгновение мне стало ясно, что над шахтой располагается еще один коридор. Причем на этот раз самый что ни на есть настоящий. Я повертел головой, освещая пол: он был покрыт пылью, местами напоминающей по цвету сажу, и выглядел более или менее ровным.
Часть коридора, что я видел перед собой, убегала вдаль и скрывалась в темноте. Я развернулся: то же самое было и с другой стороны. Этот конец вел к стене каньона, где, в сотнях футах ниже, находился вход в пещеру.
Я вылез из шахты и осмотрелся. Стены очень ровные, не идеальные, но совершенно очевидно, что потрудилась над ними не природа. Сам коридор шириной футов в десять-двенадцать, высота примерно такая же – размеры вполне подходят под описание Кинкейда.
– Нам стоит подниматься или нет?
– Да, – сказал я. – Определенно стоит.
В ожидании остальных я прошелся немного вглубь. Ширина оставалась неизменной, а на стенах присутствовали отметины, оставленные каким-то предметом. В прохладном воздухе чувствовалась сырость. И безжизненность. Неудивительно, учитывая, сколько времени сюда никто не заглядывал.
Первой ко мне присоединилась Джемма.
– Давно хотела сказать, да все подходящего момента не было, – произнесла она. – В общем, спасибо тебе, Нолан.
– За что?
– Да за то, что жизнь мне спас, придурок.
– Я не нарочно. В тот момент я был поглощен тем, что спасал свою собственную, а твое спасение явилось лишь сопутствующим обстоятельством.
Она покачала головой:
– Нет, у тебя определенно проблемы.
– Какого рода?
– Понятия не имею, я же не психиатр. Возможно, ты все еще не отошел от развода, поэтому и ведешь себя так, словно вознамерился всем и каждому доказать, что ты кретин.
– Не успеваю я за тобой, Джемма. Еще вчера ты говорила, что я не так уж и плох, а сегодня – я снова веду себя как кретин.
– Я серьезно. Взять хоть эту пещеру: да любой на твоем месте надулся бы от гордости – и совершенно справедливо. Но ты же у нас не такой. Вместо того чтобы упиваться победой, ты изо всех сил пытаешься выставить героем Пьера. – Тут она понизила голос. – Он, конечно, славный парень и редкостный красавчик, но, скорее всего, даже выход из собственной квартиры без навигатора не найдет.
Я пожал плечами:
– Ну да, это я притащил вас всех сюда. Но по-прежнему не исключено, что это место – пустышка.
– И то верно, – согласилась она. – Что ж, сдаюсь. Может, ты и правда кретин.
– Проклятье, – пропыхтел Кен, кое-как вылезая из шахты. – А это, значит, и есть настоящий коридор?
– Ага.
– И что у нас дальше по плану? Я имею в виду, после того, как мое сердце передумает разносить на куски грудную клетку.
– Пойдем туда, – ответил я, махнув рукой в направлении стены каньона.
– А воздуха нам хватит?
– Думаю, да. Эта часть, по-видимому, ведет к еще одному входу – мы его не заметили, поскольку он расположен слишком высоко и различить его на фоне разноцветных отложений практически невозможно. Так что отправимся на разведку, а попутно проверим, нет ли здесь еще каких-нибудь помещений.
– Конечно есть! – воскликнула Фезер. К этому моменту все члены команды уже были в сборе. – Они должны быть. Это ведь пещера Кинкейда, так?
– Будем надеяться, – сказал я. – Пока рано судить. И давайте экономить батарейки, ладно? До запасных путь неблизкий, а я знаю, что случается с теми, кто бродит по пещерам в полной темноте: в кино видел.
– Действительно, – пробурчала Джемма, когда все, кроме нас с Кеном, погасили фонарики. – Зачем столько света, нам ведь совсем не страшно.
– Пьер, – скомандовал Кен, – включай камеру.
Пьер протиснулся между нами и встал позади меня.
– Подъем был долгим и непростым, – начал я, идя по коридору, – но вот мы здесь. Где именно «здесь» – не столь важно, но это место определенно создано людьми. Ничего общего с тем, что мы видели внизу. Это настоящий коридор: довольно просторный, с ровным полом и четко выраженными стенами и потолком. Кто-то на славу над ним потрудился, но зачем – вот вопрос! Надеюсь, скоро мы это узнаем.
Мы шли вперед, не замечая ничего нового. Я повернул голову вправо, чтобы свет падал на стену.
– Ничего заслуживающего внимания нам пока не попалось, за исключением вот таких отметин – следов применения неких орудий труда.
Тут я остановился как вкопанный.
– А вот это… действительно интересно.
И все мы молча уставились на дверной проем в стене.
Он был около четырех футов в ширину; идеально прямые стены смыкались наверху, образуя плавную арку высотой не менее десяти футов.
– С другой стороны еще один, – сказала Молли.
Все медленно повернули голову, а Пьер – камеру к противоположной стене. Молли была права.
– Нолан, – позвал Кен. – Кинкейд писал о таком?
– Да. По его словам, в пятидесяти семи футах от входа есть два проема, которые располагаются друг напротив друга и за каждым из которых имеется извилистый коридор. – Я осветил одну арку, затем другую. – Видимо, это он и имел в виду.
– Хочешь проверить расстояние до входа?
– Само собой.
И мы отправились дальше, считая шаги.
– А разве не должно становиться светлее? – спросила через минуту Джемма.
– Вообще-то, должно, – ответил я. – Давайте пройдем еще немного.
Через минуту мы поняли, почему светлее не становится, – коридор заканчивался тупиком.
– Но это же бессмыслица какая-то. – Молли уже заметно нервничала. – Мы ведь никуда не сворачивали, значит выход должен быть здесь!
Я вплотную подошел к возникшему на нашем пути барьеру и нагнулся, чтобы лучше его рассмотреть. И тут все встало на свои места.
– Его замуровали. – Я провел пальцем по видимому шву. – Завалили камнями и залили каким-то примитивным раствором. Я повернулся к Кену. – Вот откуда взялись те булыжники в пещере. Дилан говорил, в прошлом году эту часть каньона изрядно трясло и много камней обрушилось в реку, так?
– Да, – подтвердила Джемма. – Поэтому на порогах она стала еще более бурной, чем обычно.
– И поэтому обвалилась стена, возведенная внизу. Никто за сто лет не обнаружил эту пещеру, потому что до прошлого года она была полностью замурована. Кто-нибудь считал шаги, пока мы шли?
– Да, – ответил Кен. – Сейчас мы ярдах в двадцати от тех проемов, а это где-то футов шестьдесят. Или пятьдесят семь, что почти то же самое. Слушай, Нолан, твои метания меня уже порядком утомили. Мы нашли пещеру Кинкейда, признай ты это наконец.
– Скорее всего, так оно и есть. В этом случае остается последний вопрос: что дальше?
– Ты о чем толкуешь?
– О том, что нам здесь больше делать нечего. Возвращаемся к цивилизации, сообщаем о своем триумфе и передаем находку в руки специалистов.
– Нолан, но мы и есть специалисты.
– Ты знаешь, что я имею в виду, Кен. Это уже работа для профессионалов – археологов, которые прочешут это место вдоль и поперек, задокументируют каждую щель и при этом, в отличие от непрофессионалов, не превратят его в черт-те что.
– Но сто лет назад Кинкейд с тем парнем из Смитсоновского института уже успели тут изрядно наследить.
– Значит, нужно быть вдвойне осторожней, чтобы оставить в сохранности еще и их следы. Мы доказали, что история с пещерой Кинкейда – правда, и это охренительно здорово, поэтому давайте постараемся сделать так, чтобы наше скромное достижение не обернулось досаднейшей потерей.
– «Скромное достижение»? – переспросила Фезер. – Нолан, да ты же нашел пещеру Кинкейда! Ты доказал тысячам людей, включая сотрудников Смитсоновского института, что они были не правы! Это открытие изменит… все!
– И поэтому давайте его защитим. Я говорю сейчас не только об «Аномальных материалах», Фезер. Руководителям вашего фонда навряд ли захочется, чтобы его прочно ассоциировали с грандиозным скандалом, а таковой обязательно разразится. Потому что проникновение в любую пещеру в Гранд-Каньоне без официального разрешения властей – действие не совсем законное. Вернее, «абсолютно незаконное», иными словами – «уголовное преступление», если уж называть вещи своими именами. А коль скоро это пещера, которой нет на карте, наши риски возрастают раз в десять, и беспокоиться нам стоит не о мировом археологическом сообществе и не о радикально настроенных коренных американцах, а о ярых последователях современной науки, которые с удовольствием нас распнут.
– Я не поняла: что тебя больше беспокоит? – спросила Джемма. – Сохранность этого места или будущее программы?
Мы с Кеном повернулись к ней и хором ответили:
– Все вместе.
Пьер выключил камеру и поинтересовался:
– Ну и как мы в итоге поступим?
И тут все, как по команде, уставились на Кена. Молли нам как мать, это правда, но в случаях особой важности мы всегда бежим к папочке.
– Как ни прискорбно, – сказал Кен, – но этот придурок в распашонке прав. Мы еще толком не нюхали пороха, потому что ничего подобного не находили. То есть вообще ничего не находили, чего уж там. Так что придется соображать на лету. Сдается мне, пара-тройка громких статей на первой полосе нам уже обеспечена, так почему бы не убедиться в том, что они точно будут хвалебными? И потому заявляю: никуда я отсюда не уйду, пока не гляну на те коридоры хоть одним глазком. Я считаю, мы все это заслужили. И если в процессе я ненароком примну вековые залежи пыли – что ж, можете подать на меня в суд. Как тебе такой вариант, Нолан?
– Очень даже неплох.
– Тогда все слушайте мою команду: возвращаемся назад и снимаем, как Нолан входит в арку. – Кен посмотрел на меня, и его рожа растянулась в широкой ухмылке, которую он не мог сдержать, как ни старался. – Молодец, парень. А я, между прочим, всегда говорил, что ты не совсем безнадежен.