– Джемма, я не понимаю.
– Я залезла в ее альбом только потому, что меня заинтриговало отсутствие «Фейсбука». Да, я знаю, это не преступление, и нет такого закона, который бы обязывал людей вести активную деятельность в соцсетях, но мне это показалось очень странным. Вот я и не удержалась. И вот оно, пожалуйста, – самое первое фото.
– Да, я его уже видел. И Молли видела. Дальше-то что?
– Меня насторожили два момента: первый – до вчерашнего дня это было единственное фото в этом телефоне.
– Да потому что она только что его купила, Джемма. И первым делом сфотографировала мужа и сына, что вполне естественно. Так все мамаши делают. Поэтому и кучи приложений нет – Фезер просто вечно некогда, ну или это ее первый смартфон.
– А ты присмотрись повнимательнее.
Я открыл фото, присмотрелся – и не увидел ничего нового. Симпатичный парень с хипстерской бородкой и ребенок, оба смеются.
– Джемма, хватит уже ходить вокруг да около.
– Тебе это фото не кажется постановочным?
– Само собой, они ведь позируют на камеру.
– А то, что одежда на них практически одинаковая, – это, по-твоему, не странно?
– Ну… да, может быть.
– И освещение прямо-таки идеальное, согласен?
Я вгляделся в изображение. Судя по длинным теням на земле, снимок сделали вечером, но на лицах характерных теней не было, что наводило на мысли о специальном освещении.
– Ей просто повезло. Или она включила заполняющую вспышку.
– Учитывая, что все остальные фотографии крайне убогого качества, я сомневаюсь, что Фезер вообще знает о существовании заполняющей вспышки, Нолан.
– Значит, этих двоих фотографировал кто-то другой. Не все ли равно?
– До чего же с тобой тяжело, Нолан. Ладно, не буду больше тебя мучить. Я знаю этого парня.
– Мужа Фезер?
– Заметь, я этого не говорила! – Джемма подняла указательный палец. – В общем, никакой он ей не муж. И я его не то чтобы хорошо знаю – просто раньше мы пересекались. Неоднократно. А как-то раз даже оказались на одной вечеринке.
– Да? И когда это было?
– Когда я писала о моде. Он модель, Нолан.
– Ну и что?
– И живет в Сан-Франциско.
– К чему ты клонишь?
– Господи боже, Нолан, да он гей. Модель и гей, и это не семейное фото. Этот снимок был сделан для гламурного журнала.
– Ты ничего не путаешь?
– Нет. И я почти на сто процентов уверена, что это была коллекция «Сандэнс», – слишком уж цвета знакомые. И вот еще что: в айфоне у Фезер, кроме фотографий, вообще ничего нет – ни сообщений, ни писем, ни звонков.
– И писем нет? Но она же сказала, что отправила нашу фотографию мужу по электронной почте. Молли, ты ведь тоже тогда была с нами?
– Да, – подтвердила Молли. – Я помню.
– Ну и пусть, это все равно ничего не доказывает. Возможно, Фезер одинока и комплексует по этому поводу. Или…
Кен все это время стоял немного в стороне и пялился в пустоту – точнее, в черноту, обступившую со всех сторон наш крошечный залитый светом островок.
– Кен? А ты что думаешь?
Он ответил не сразу. Продолжая буравить взглядом темноту, он задумчиво жевал нижнюю губу. А потом произнес:
– Мы с тобой встретились сразу же после того, как мне позвонили из фонда Палинхема и сказали, что на съемках шоу обязательно должен присутствовать их человек. Так?
– Ну да, – ответил я. – Ты воспринял это… без особого энтузиазма. И мы пошли в бар в Санта-Монике.
– Помню, я жутко злился, ревел как бешеный, а ты все подносил стаканы с выпивкой и твердил: ничего не поделаешь, надо так надо. В итоге я на это плюнул, мы сменили тему и хорошенько надрались. Поэтому вторую часть я тебе так и не рассказал.
– Какую еще вторую часть?
– Переход на кабельное ТВ подразумевал полный контроль со стороны канала. Мерзость, но куда деваться. Меня попросили выслать им список мест, которые нас интересуют. Так вот, пещера Кинкейда была чуть ли не в самом конце этого списка. Я ведь как рассуждал? Во-первых, хрена с два мы ее найдем; во-вторых, денег на поиски уйдет в разы больше, чем обычно; а в-третьих, придется еще и по горам скакать. Нет уж, спасибо, удовольствие ниже среднего. Однако они ухватились именно за пещеру: какая, мол, замечательная идея, с нее-то мы и начнем.
– И почему ты мне сразу об этом не рассказал?
– Тогда это казалось сущей ерундой.
– А сейчас уже не кажется?
– Нолан, я не знаю. Но Джемма права. Липовая фотография – это настораживает.
– Тсс… – шикнула Молли.
Мы замолкли. И вдруг услышали, как кто-то медленно хлопает в ладоши.
Звук прекратился почти сразу, но мы точно знали, где находится его источник.
Мы вышли в коридор и остановились в паре ярдов от шара.
– Фезер? – окликнул я. – Это ты?
– Да.
– Вот и хорошо. Я рад, что ты снова с нами. Забавно, но… мы как раз о тебе сейчас говорили.
– Знаю. Я слышала.
– Какое совпадение, что ты… вернулась именно в этот момент.
– Ну что ты, Нолан, никакого совпадения нет: я все время была здесь.
– Что?!
– Просто я сидела очень тихо.
– А разве ты не слышала, как мы тебя звали?
– Слышала, конечно.
– Почему же не ответила?
– Мне было нечего вам сказать.
Тут слово взял Кен:
– Привет, золотце. Так ты… в итоге попыталась еще раз спуститься и найти Дилана?
– Нет. В этом уже нет никакого смысла.
– Как так?
– Боюсь, Дилан умер.
– Что? – спросил я. – С чего… ты это взяла?
– Да с того, что я сама его убила.
Глава 35
Услышав подобное заявление, мы оцепенели.
– Фезер… если это шутка, – осторожно начал я, – то неудачная. И слишком жестокая.
– Не шутка, – ответила она. – Дилан вернулся с припасами и терпеливо ждал вас, как верный пес. Я спустилась, забралась на плот, а дальше – несчастный случай. Вынужденная необходимость.
– Фезер, – произнес Кен. – Это совсем не смешно.
– Да уж, могу себе представить.
– И что потом? – спросил я. – Ты снова залезла наверх и затаилась? Но зачем?
– Ну, сначала я отогнала плот к месту нашей стоянки, и кстати – управлять им в одиночку очень непросто. Там я поставила палатки, столы и стулья – получилось очень реалистично, – а уже потом на шлюпке вернулась и залезла наверх. Ну и денек выдался. Я прихватила немного воды, но это только для меня. Простите. Я утомилась.
– Шлюпка все еще там?
– Да, но я хорошо ее спрятала.
Все это по-прежнему казалось мне какой-то мерзкой шуткой. Человеческий разум ревностно защищает созданную им картину мира, а в особенности – те непоколебимые истины, на которых она зиждется. Например, когда умирает кто-то из близких или ты вдруг узнаешь, что жена изменяет тебе с тем веселым парнем, с которым ты пару дней назад ходил в бар и которого, вообще-то, считал своим другом, – твое сознание не способно моментально переварить новости подобного масштаба: оно отчаянно отбивается от доказательств произошедшего – будь то звонок отца, сообщающего, что у матери случился сердечный приступ, письмо от лучшей подруги жены, начинающееся со слов: «Мне кажется, ты должен знать правду…», – изо всех сил пытаясь сохранить целостность этой самой картины.
Но твоя душа знает. Задолго до того, как эти события прогремели громом среди ясного неба твоей жизни, душа, чувствительная к незримым и неосязаемым сигналам, к которым наш вечно занятой разум невосприимчив, уже обо всем догадалась и приготовилась к неминуемому.
И теперь ждет, когда ты наконец прекратишь упорствовать и признаешь очевидное.
Я стоял там, не зная, что сказать, и вдруг вспомнил тот момент, когда шар покатился прямо на Фезер и она застыла на месте – в ужасе и полной растерянности, как мне тогда показалось. Сейчас, благодаря хоть и запоздало, но все же вернувшейся способности мыслить аналитически, я сопоставил эту картинку с другой, более ранней: Фезер, выпавшая из лодки в бурную реку, уверенно и хладнокровно рассекает воду мощными гребками. И все понял.
То, что я прочел на ее лице, не было ни испугом, ни растерянностью: она прикидывала, как бы сделать так, чтобы ее поведение выглядело более убедительным.
Зачем? Я уже знал ответ на этот вопрос.
– Ты сказала «вынужденная необходимость», – снова заговорил я. – Это как?
– Дилан был идиотом, но идиотом с принципами, – ответила она. – Раз вы не вернулись, значит что-то случилось и нужно бежать за помощью.
– И почему ты не позволила ему это сделать? Что происходит, Фезер?
– Вы совершили невероятно важное открытие, Нолан. Возможно даже, самое важное в истории человечества. Я не врала, когда говорила, что я твоя преданная фанатка. Это правда. И не я одна – весь фонд тебя обожает. Вы не единственные, кто работает на нас. Есть и другие, в разных уголках планеты, которые точно так же не в курсе истинной цели своих поисков, – что естественно. Даже Кристи, известная интеллектуалка, ни о чем не догадывается.
– Что ты имеешь в виду? – медленно произнес я.
– Трещина в вечной мерзлоте на Аляске. Есть основания полагать, что там, на глубине, есть кое-что для нас интересное. Наподобие того же, что мы нашли здесь. Но судить пока рано – время покажет. Что там у них происходит, я не в курсе, ведь мой телефон у вас.
– Фезер, – сказал Кен. На его лице застыло выражение беспристрастности, а в голосе звучало ледяное спокойствие. В последний раз, когда я видел его таким, он устроил драку в баре. – Давай ты перестанешь вести себя как чокнутая сука и по-человечески объяснишь, что за фигня происходит.
– Ой, как невежливо, Кен.
– Невежливо. Но ведь ты убила парня, который был нашей единственной надеждой, причем не потому, что у тебя вдруг с перепугу поехала крыша, а с полным сознанием дела. Поэтому прости мой гребаный англосаксонский, золотце, и просто расскажи все как есть.
– Ничего рассказывать я вам не собираюсь, – заявила она. – Мне даны четкие указания: не вмешиваться в развитие событий, просто ждать, н