– Нет, – ответил я. – Только двадцать восемь элементов.
– Почему именно их? – спросила Молли.
– Потому что именно они необходимы для того, чтобы создать жизнь.
Мы зачарованно смотрели на воду.
– Но… как? – прервала наше молчание Молли.
– А вот это – слабое место моей теории. Где же провода, компьютеры, лаборатория, да? Допустим, спрятаны где-то внутри скалы, но тогда остается вопрос: как все это работает? Тому, кто придумал такое, было явно известно больше нашего. Как знать, может, дело в самой скале. Или же само это место – просто один гигантский компьютер.
– Построенный в незапамятные времена? Но… почему он включился именно сейчас?
– Мы плавали в бассейне, клетки кожи попали в воду, и, видимо, это запустило какую-то реакцию.
– Или клетки крови, – предположила Молли. – Помнишь, на поверхности того камня, со знаками, было пятно крови?
– О господи, ну конечно. – До меня наконец дошло. – Джемма. Она ведь руку поцарапала.
– Думаешь, все началось из-за того, что в воду попала ее кровь? Ее ДНК?
– Не исключено. – К нам присоединился Кен. – Или тот камень со значками – что-то вроде консоли. И между прочим, стоит-то он ровно посредине. Может, это что-то значит?
– О, кстати, Молли заметила, что среди рисунков нет одинаковых, и мы еще гадали почему: в любом связном тексте неизбежно повторение букв, ну или в данном случае символов. Теперь ясно почему. Это вовсе не текст. Это список.
– Система меню, – подхватил Кен. – Выбираешь нужную картинку, нажимаешь – и готово.
– Именно. Вот только мы неоднократно водили пальцем по всей этой консоли и нажали почти на каждое изображение. Первыми появились мельчайшие организмы – потому что на их создание не требуется много времени. Вот почему мы с Молли чесались, поплавав здесь ночью. А потом…
– Утром, – простонала Молли, – Джемма пила эту воду. Воду, в которой уже что-то… было.
Мы замолчали, погрузившись в мысли о том, чем питалась эта тварь, пока росла внутри Джеммы.
– Нет, – твердо заявил Пьер. – Не верю. Это просто невозможно.
– У тебя есть другое объяснение? Я с радостью его выслушаю, – сказал я. – Но до тех пор давайте сойдемся на том, что это вовсе не церемониальный комплекс. Это механизм. И поскольку в механизмах ты разбираешься лучше меня, нам понадобится твоя помощь.
Я повернулся к Молли, которая мрачно глядела в темноту, и добавил:
– И твоя, Молл, тоже.
– У меня нет никаких мыслей, – отозвалась она. – Кроме разве что одной. Если вы правы и это место действительно само создает здесь жизнь, то зверю, которого вы видели, не нужно искать выход отсюда. А значит, надежды у нас больше нет.
Глава 42
Пьер на минуту задумался.
– Ждите здесь, – произнес он наконец.
– Ты что, меня не слушал? Держимся вместе!
– Ладно, тогда пойдемте со мной, хочу кое-что проверить.
Мы вышли из туннеля, пересекли главный коридор и оказались в комнате напротив. Пьер направился к торчащей из пола пирамиде и положил на нее руку.
– И правда, теплая. Как и та, что я трогал в предыдущий раз. А я думал, мне показалось.
– Точно, – подтвердил Кен. – Я тоже это заметил.
Я отошел к стене, прикоснулся к ее прохладной поверхности, потом вернулся к пирамиде и прикоснулся к ней. Пирамида, несомненно, была теплее, особенно в районе вершины.
– Ты у нас разбираешься в пирамидах, Нолан, – обратился ко мне Пьер. – Что в них особенного?
– Считается, что много чего, но наукой это не доказано. В семидесятых было модно верить, что в пирамидах фокусируется позитивная энергия, поэтому люди строили их из дерева и спали внутри. О египтянах ты и без меня знаешь. Есть кучка фанатиков, утверждающих, что комплекс пирамид в Гизе якобы древняя электростанция.
– Кажется, два дня назад, во время съемки, ты говорил, что некоторые считают, будто египтяне побывали в Гранд-Каньоне.
– А еще я говорил, что сам так не думаю.
– Но что, если эту технологию использовал какой-то другой, более древний народ? – предположил Кен. – А египетские пирамиды – это лишь бледная копия, попытки построить нечто такое, о чем у египтян сохранились смутные воспоминания? И именно тот древний народ здесь и побывал?
– Да о какой технологии ты толкуешь, Кен? Пирамида – это просто геометрическая фигура!
– Которая отчего-то нагревается. Как ты сам только что сказал: если у тебя есть другое объяснение – я с радостью его выслушаю. А до этого момента…
– Ладно, ладно. Допустим, ты прав. Но нам-то это что дает?
– Мы можем сделать так, чтобы пирамиды перестали вырабатывать энергию?
– Что – вообще все пирамиды? Включая те, что мы видели в заблокированной части коридора? И как ты, интересно, это себе представляешь? Будем их голыми руками из пола выворачивать?
– Убедил. Еще какие варианты?
– Сферы в бассейне, – задумчиво ответил Пьер.
– А с ними что?
– Какую роль здесь играют пирамиды, мы все равно проверить не можем. Но если процесс начался из-за упавших в воду шаров, то…
– …нужно вытащить их из воды, – закончил Кен.
Мы снова стояли на краю бассейна. Врать не буду: лезть туда мне хотелось меньше всего на свете. И не из-за противных, покрытых слизью водорослей или мерзкого запашка. Я боялся, что меня постигнет участь Джеммы. Хотя, как ни парадоксально, делали мы это как раз для того, чтобы отвлечься от мыслей о ее смерти.
– И какой у нас план? – спросил Кен.
– Вода не должна попасть в рот. Здесь мелко, так что это не проблема. Но контакта с кожей избежать не удастся, а значит, последствий все равно не миновать. Утром зуд был невыносимый, а ведь мы с Молли плавали в почти прозрачной воде.
– Понял. – Кен шагнул вперед. – Что мне делать?
– Ты смеешься? Кто-кто, а уж ты, Кен, туда точно не полезешь. Ты же с водой вообще не дружишь.
– Чушь собачья. Я регулярно хожу в бассейн.
– Знаю. Видел тебя как-то раз, во Флориде. Ты весь день проплавал в надувном круге, поглощая крепкие алкогольные напитки. А потом без моей помощи даже выбраться из него не мог.
– Ох уж эти твои вечные придирки, Нолан! А то, как ты неустанно ссылаешься на события прошлого, лишь потому что они когда-то имели место, просто возмутительно.
– Я пойду, – сказал Пьер. – Нолан, дай мне свои джинсы, а ты, Кен, рубашку. Я надену их поверх своей одежды.
– Разницы не будет никакой. Все равно насквозь промокнешь, да и руки сразу окажутся в воде.
– Хоть немного, да поможет. К тому же я сделаю все быстро.
– Нет, здесь нужны двое, – возразил я. – Даже если сферы начали растворяться, они по-прежнему тяжелые.
– Это бессмысленно, – покачала головой Молли. – Как вы вообще собираетесь их искать? И где? Пола ведь не видно.
– Они будут в другом конце бассейна.
– Это если пол имеет уклон в ту сторону. И вообще – ради чего все это, Нолан? Вы ведь жизнью рискуете!
– Все очень просто, милая, – пояснил Кен. – Те, кто выходит из этого бассейна, рано или поздно проголодаются. А у нас и без того забот по горло. Единственное, что в наших силах, – сделать так, чтобы не стало еще хуже. – И снял рубаху.
Пьер надел одежду Кена, а Молли отдала мне свою рубашку. Джинсы я просить не стал – все равно бы в них не влез. Штанины мы заправили в носки, хотя понимали, что толку от подобных предосторожностей, вероятнее всего, не будет никакого.
Я присел на корточки на самом краю бассейна. Мне ужасно не хотелось этого делать. Да, я верил, что это необходимо и правильно, что это наш шанс и прочее. Но как же мне не хотелось туда лезть!
Ногой я толкнул пласт тины, пытаясь его разорвать. Пусть и не сразу, но мне это удалось. Вода под ним оказалась на удивление прозрачной.
– Может, те одноклеточные были чем-то вроде первой стадии? – предположил Кен. – А теперь они превратились в водоросли?
– Хорошо бы.
И тем не менее я уже заранее начал почесываться, усиленно стараясь не думать о том, может ли зараза из воды проникнуть в тело через поры.
– Раз уж вас и правда не отговорить от этой дурацкой затеи, дам совет: ищите шар из углерода, – сказала Молли. – Это ведь углерод – основа жизни на Земле. Вытащите его – считай, обесточите всю систему.
– В точку, Молл. Молодец, – похвалил я.
И погрузился в воду. Она была умеренно теплой, я бы сказал, ее температура практически совпадала с температурой моего тела. На прозрачность воды мое вторжение никак не повлияло.
Держа в руке фонарик, я отошел на несколько ярдов, чтобы освободить место для Пьера. Мой телефон остался у Кена, но тот пока не спешил его использовать, экономя батарею.
К тому моменту, как до меня добрался Пьер, моя одежда уже промокла насквозь. Нужно было торопиться.
Мы направились в середину бассейна, где, по нашим расчетам, лежали сферы.
– Скажи, когда вода начнет подниматься выше уровня груди, – велел я Пьеру.
– Зачем?
– Это будет означать, что пол идет под наклоном. Если так, то самый большой шар будет лежать ближе всех. Согласен?
– Пожалуй. А если нет?
– Тогда искать нужно в противоположной стороне.
Мы брели вперед, буквально продираясь сквозь плотное одеяло водорослей, которое, словно по волшебству, тут же срасталось снова. Я вдруг поймал себя на том, что иду с поднятыми руками, боясь их ненароком замочить и игнорируя тот факт, что, когда мы найдем сферы, сделать это все-таки придется. Нужно же будет как-то вытаскивать шары из воды. Со мной так всегда: как только обрадуюсь, что продумал все до мелочей, через несколько секунд внезапно понимаю, что умудрился проглядеть самое очевидное. И это меня беспокоит.
Да что там – пугает. Как сейчас, например.
– Нолан? – позвал негромко Пьер. Наверное, не хотел привлекать внимание остальных.
Помня о том, какая здесь прекрасная слышимость, я ответил еще тише:
– Что?
– Я что-то почувствовал.
– Шар?
– Нет. Оно коснулось моего бедра. Наверное, какая-то рыба. Но…