— А если и эти, — и один из раненых стрелков ткнул пальцем в потолок, — нападут?
— Нападут. — Большой кивнул с полной уверенностью. — Перед самой волной пойдут и те и другие. Смотрите давайте, волна скоро.
Его слова не только заставили отвернуться к бойницам раненых стрелков, но и словно дали толчок мне. Я тут стою, уши развесил, а там мои вот-вот под волну попадут. Или под стрелы.
То, что главного надо валить с первого удара, сомнений не вызывало. А вот то, что после удара слетит невидимость, а руку сведёт на несколько секунд, вот это напрягало. Придётся, второго валить кинжалом.
Или, нет. Чего это я? Надо просто поменять очерёдность, и большого валить ножичком. Пора!
Встал сбоку, чтобы не забрызгало кровью, и от души резанул врага по горлу. Удар наносил левой рукой, так что получился он не сильным, зато результативным. Здоровяк захрипел, закатив глаза, а его помощник повернулся в его сторону с удивлённым взглядом.
Чтобы получить от меня свой персональный удар. Трость сработала, как надо, разрубив мужику лицо. Целился я в шею, но тот успел дёрнуться, уворачиваясь.
Его предсмертный вопль совпал с криком одного из стрелков:
— Бегут к нам, пятеро. — И разрядив арбалет, этот крикун тоже обернулся.
— Сюрприз. — Прошептал я скорее сам для себя, нанося следующий удар ближайшему от меня врагу.
Мой удар заблокировали арбалетом, но я уже сменил направление, двигаясь вдоль врагов. Теперь моя задача не убить, теперь мне надо только ранить. В условиях такой свалки, стать одноруким на целых три секунды — верная смерть.
Рана на ноге умерила прыть противника, а я сделал шаг назад, к лестнице наверх. Их осталось пятеро, если смогут окружить, легко меня добьют.
Люди оказались опытными. Мне тут же в ноги полетел один из арбалетов, и одновременно на меня двинулись аж трое, двое из которых держали лёгкие мечи, а третий размахнулся чем-то вроде тесака. Именно он для меня был самым опасным, потому что теоретически мог сломать мне что-нибудь только за счёт веса своего оружия. От тонких мечей же мне нужно защищать только голову, костюм они точно не пробьют.
Сначала я качнулся назад, сделав вид, что удар арбалета по ногам меня чуть не сбил с ног. А когда они все трое непроизвольно качнулись вперед, сам дернулся к тому, что с тесаком. Рванул, правда, не так быстро, как хотелось. Рисунок на скорость я почти дорисовал, мне бы ещё секунд пять, но их пока что не давали.
Противник отвёл лезвием тесака мой выпад, но вот от скольжения вдоль лезвия это его не спасло. Кончил моей трости достал его по кисти, почти отрубив палец. Так, второй раненый, продолжаем танцы.
А этот выронил тесак и сделал шаг назад. Остальные его тут же прикрыли, сомкнувшись и взмахнув мечами. В это время в бой вступил ещё и один из раненых, что до этого стоял у бойницы. Левая рука у него была перевязана, но правая уверенно держала тонкий меч. Только вот хват и стойка были такими, словно он держит шпагу. Благородный?
Желая потянуть время, и дать себе секунды для достройки ускорения, сделал несколько обманных движений всем телом, приставными шагами смещаясь в сторону. Ещё Цетон меня учил, что любой фехтовальщик дерётся не руками, а всем телом, так что по движениям, почти всегда можно угадать намеренья противника. А если он опытный, то и запутать.
Благородный действительно купился на обманный манёвр, дернувшись в нужную мне сторону, а вот два других противника оказались немного тупее. Синхронность нападения нарушилась, и ещё один враг заработал мой удар. Смертельный, так как в этот момент я действовал на инстинктах и пробил прямо в лицо.
От следующего выпада меня спас не кинжал в левой руке, который гарды не имел, и никак не мог служить мне защитой. Меня спас выстрел последнего противника, стоящего за спинами этих двух. Внезапно вспыхнувшая защита поймала не только стрелу, но и укол меча. И хотя я сбился с темпа, этот выстрел меня порадовал.
Очень уж он вовремя.
Стрелявший затрещал воротом, натягивая тетиву. Судя по повязке, он был ранен в ногу, что не мешало ему использовать арбалет. Его я решил оставить на потом. Как раз прошла немота пальцев, да и амулет я рисовать закончил.
Два быстрых росчерка на пределе скорости — и двое передо мной получают по своим шаловливым ручкам. Оружие из рук они выронили, а я дернулся в сторону, обходя этих раненых. Остался только стрелок. Его я решил бить наверняка, но после того, как остановлю сердца у всех остальных.
Замер на две долгих секунды, сосредоточиваясь и собрав невидимые нити в руке. Мысленный рывок, и вот ещё три трупа валятся на пол.
— Поговорим? — Зловеще улыбнулся оставшемуся в живых стрелку.
Моё ухо что-то уловило, я резко обернулся, чтобы увидеть летящее лезвие.
Которое врезалось мне в глаза.
Глава 7
— Вот так нас всего двое и осталось. — Нудный голос Петьяна Штыря далеко разносился в акустике башни и давил на мозги. — Это вы хитрые, через Храм пошли. Могли бы и предупредить, что на дороге через Лес Умарит Ящерица убивает всех, кто в сторону аномалии идёт.
Вот все, абсолютно все сидящие тут, повернули голову в мою сторону. Я чуть не застонал с досады.
— А мы на «холм» на той дороге наткнулись — Хриплым голосом парировал я. Голос почему-то был севшим, как будто мне пришлось долго молчать.
— А что холм? — Пренебрежительно отмахнулся Петьян. — Если правильно на поводках идти, обойти не сложно. Ты попробуй обойди почти тридцать воинов Умарита, сидящих в засаде. Если бы не группа, что перед нами шла, мы бы все там остались. Они не успели их даже обобрать, как мы появились. Вышли на поляну, увидели сколько их и побежали. Вроде бы почти все ушли, но тут, в городе он нас догнал. Решил убить, чтобы не рассказали другим. Если бы не вы, точно бы добил. Нас всего трое осталось.
— Ты ж сказал, что двое. — Удивился я. — Или мне это послышалось?
— Один умер от ран, пока вы тут с этими разбирались. — Нахмурился Штырь. — Теперь только двое.
Силуэт Петьяна Штыря смутно угадывался в темноте скудного освещения четвёртого этажа. Как я оказался тут, помнил плохо, только и вспоминаются лестницы и мат моих соратников, когда они тащили наверх мою тушку. Видимо, ночевать в обществе десятка трупов им не хотелось, вот и заморочились.
Петьян наконец-то выдохся, рассказывая про свои злоключения. Радость его была понятна. Он уже явно попрощался с жизнью, когда наша команда внезапно пришла на помощь. Никто ему, ясно дело, не рассказал о том, что мы понятия не имели, что команда Катоса Упрямого тут подвергается геноциду. Мы хотели только волну переждать, а напали только от безысходности.
Ещё до конца эмоционального рассказа, я прикрыл глаза, которые начали слезиться от попыток разглядеть хоть что-то.
Да, я потерял зрение. Не совсем, правда. Всё вокруг было мутным и расплывчатым, а в темноте я теперь не видел ничего, как и все нормальные люди.
Этот урод, что подкрался ко мне сзади по лестнице снизу, вынес мне оба глаза, а насколько я знаю, полностью восстанавливается такое только магами жизни не меньше четвёртого уровня. Куда там пытаться с моим максимально шестым. Хорошо, что успел активировать амулет лечения на локте.
Как я это сделал, не помню, но рассуждая логически, только он смог бы залечить такие фатальные повреждения. Залечил перерубленную голову, вернул мне глаза, пусть и не полностью. Амулеты второго уровня разрубленные мозги бы на место не вернули.
Кстати, с мозгами у меня теперь тоже что-то не то. Или это проблема с моей сущностью? Когда только попал в это тело, пока сущность не привыкла, отлично видел все магические линии, даже те, что вроде как должны были быть скрыты. Так вот, это «усиленное» магическое зрение ко мне вернулось в полной мере. Почему — для меня и самого загадка.
И эта загадка была не единственной.
Например, загадкой стали амулеты лечения, которые оказались у четырёх членов нашей команды. Только плечо Вертака Чахотки не было подсвечено зелёным цветом полностью заряженного амулета лечения. Остальные же члены моей команды все имели знакомого двухуровневого узора на плече.
Даже Хряк имел амулет, а ведь я, когда его лечил, точно бы его заметил. Получается, или амулета у него ещё не было, или Садмон его снимал.
Зуб даю, делал амулеты тот же мастер, что и испорченные мной игрушки. Это я про те, что сейчас прикреплены у меня на руке в виде наручи. Их я заполучил в виде трофеев от си-шеньцев, а ещё похожие видел у нас в империи. Тут они откуда?
Нет, я помню, что Натсу Ти называл себя си-шеньцем, но остальные-то откуда эти амулеты взяли? Вопрос крайне щекотливый, и стоит ли его задавать, так и не решил.
Особенно мне было непонятно, зачем Садмон столько времени терпел свою рану на заднице? Он её точно не лечил, я бы сразу заметил. Мясо бы нарастить не смог, маны бы не хватило, но рану бы точно закрыл. А он терпел, хоть и ныл всю дорогу, пока его тащили на руках. Спрашивается: зачем ему это было нужно? Чтобы несколько часов прокатиться на носилках?
— Ты как себя чувствуешь? — Чахотка сел на пол рядом со мной.
То, что у него единственного амулета лечения не было, было тоже странно. Всё же, именно он командир отряда. Зато он имел знакомый зелёный рисунок в районе паха. Наш командир зашил себе там костыль для потенции, встречал уже такую штуку.
— Жить буду. — Всё так же сипло ответил я, не открывая глаз. Мне уже сказали, что мои не полностью восстановившиеся глаза без зрачков выглядят очень жутко. Блестеть в полумраке они перестали, но и ночное зрение полностью пропало.
Интересно, а как я тогда хоть что-то вижу, без зрачков-то? По идее, я вообще должен быть слеп абсолютно, а я неплохо силуэты различаю, пусть и мутно всё перед глазами, словно в воде без очков.
— Тот, выживший из команды Ящерицы рассказывал, что тебе полголовы снесли. — Вертак коротко хохотнул. — Тебе как, волосы не жмут? Когда ты успел себе новые отрастить? — Я слышал по интонации, что он просто подкалывает, потому не воспринимал вопрос всерьёз.