Сейчас Сергея волновали не те двое, которые продолжали охоту за ним, а третий — тот уже почти вплотную приблизился к погребу-могильнику. Не столько увидев, сколько догадавшись, что именно он вытащил из кармана, Бражник решил больше не ждать, не тянуть время. Перехватив рукоять пистолета обеими руками, капитан резко выдвинулся из-за угла дома. Теперь, когда его и противников разделяли какие-то десять метров, Сергей наконец смог рассмотреть всех троих. И с удивлением обнаружил — двое из них совсем молодые и даже, как показалось Сергею, несколько перепуганные тем, что здесь происходит. Не профессиональные бойцы, хотя, возможно, профессиональные убийцы. Опыт подсказывал: научиться убивать в наше время можно и в семнадцать лет, как юные наркоманы в спальных районах. Потом они сознаются на допросах: как-то само собой вышло, не было цели убить, но жертва сопротивлялась, не желала добровольно расстаться с мобильником…
У одного из преследователей — того, что пытался обойти его справа, — не было шапки. Дождь поливал копну его давно не стриженных рыжих волос.
Мужчина, державшийся в центре, выглядел старше остальных и явно был более опытным. Тоже непрофессионал, но двигается уверенно, готов порвать врага в клочья. Этот казался наиболее опасным. Про себя Сергей назвал его Главный.
Вместе с тем, мгновенно оценив ситуацию и расстановку сил, Бражник уже определил его уязвимое место — эти самые двое пацанов, с которыми он вышел на охоту.
Сергей выстрелил в рыжего. Он не хотел бить на поражение, да и в ситуации, когда необходимо стремительно двигаться и все время менять позицию, прицелиться как следует не было возможности. Сейчас капитану важно было «показать зубы», поэтому он взял немного выше рыжей макушки.
Рыжий, как только над ним прожужжала свинцовая пчела, инстинктивно шарахнулся и присел, уклоняясь от следующего выстрела. И, соответственно, перестал контролировать сектор обстрела. Сергей выиграл несколько секунд и сразу взял на мушку бойца, который двигался в центре, — Главного. Тот был уже достаточно близко, чтобы заметить это движение и мгновенно сообразить: с первого выстрела противник промазал, теперь постарается стрелять точнее, — и тоже метнулся к ближайшему укрытию. На бегу он отплевывался огнем из «калаша», полетели щепки от древесных стволов.
Но Сергей вовсе не собирался стрелять в него. По крайней мере, сейчас.
Уже не обращая внимания на этого противника, Бражник повел стволом правее, сделал полшага вперед и, тщательно прицелившись, послал пулю в третьего — невысокого паренька в бейсболке, повернутой козырьком назад. Тот как раз размахнулся, чтобы швырнуть в дверной проем погреба-могильника какую-то стеклянную посудину — скорее всего, бутылку.
Коктейль Молотова, не иначе. Или еще какая-то самодельная горючая смесь.
Пуля догнала парня в движении. Тот изумленно оглянулся, на мгновение застыл, затем его ноги подкосились, и он рухнул ничком, судорожным движением подтянув под себя бутылку с горючкой — словно пытался смягчить удар от падения.
Бутылка лопнула.
Парня мгновенно охватило пламя. Он отчаянно закричал и живым факелом покатился по мокрой земле. Старший стрелок, находившийся на середине воображаемой линии, соединяющей корчащегося в огне парня и рыжего, замер, выпрямился и как зачарованный уставился на эту картину.
— ЛОЖИСЬ! ЛОЖИСЬ! — отчаянно завопил рыжий и, забыв об осторожности, кинулся к приятелю в бейсболке, который, словно огненный шар, катался в грязи и визжал так, что даже у Сергея закладывало уши. При этом Главный продолжал бить короткими очередями в ту сторону, где, по его мнению, должен был сейчас находиться опер.
Но капитан уже распластался в грязи и полз ужом, постепенно приближаясь к ним.
Добежав наконец до горящего сообщника, рыжий боец остановился в растерянности, не зная, что делать. Сейчас от Главного его отделяло всего метра четыре, и тот, поняв, какую удобную мишень представляют они оба, прекратил огонь, рывком преодолел это расстояние и с размаху сбил рыжего с ног.
Боец рухнул, как бревно, лицом прямо в грязь. Только после этого Главный перехватил автомат и, держа его наперевес, нажал спуск. Без толку: сгоряча, в кураже, он перестал контролировать расход патронов и выпустил в сторону Сергея весь магазин.
Перезарядить автомат Бражник ему не позволил. Поднялся с земли, перемазанный, как леший, кипящий яростью. Пока противники метались по двору, капитану удалось подобраться к ним почти вплотную. Сейчас их разделяло всего несколько метров.
Расставив ноги и крепко упершись во влажную землю, по-прежнему держа рукоять «ТТ» обеими руками, Сергей выпустил в стрелка одну за другой три пули. Целился в плечо, но не успел заметить, куда попал.
Колени Главного дрогнули. Он начал медленно заваливаться назад и наконец рухнул навзничь.
Увидев, что старший вышел из строя, рыжий метнулся в сторону, как заяц, а затем, наклонив голову, как спринтер, бросился под защиту погреба-могильника. Автомат, который рыжий держал в опущенной руке стволом вниз, бил его по ногам.
Наклонившись над Главным, капитан удостоверился: ранен, весь бок залит кровью, но жить будет, не смертельно. Легко выдернув из его рук автомат, Бражник отшвырнул оружие подальше и длинными прыжками понесся за последним противником.
Тот как раз в этот момент выскочил на дорогу. Неловкое движение — поскользнулся, упал, мгновенно перевернулся на спину и лежа перехватил «калаш», хрипло заорал, подбадривая себя, и нажал на спуск. Автомат запрыгал у него в руках, веером рассеивая во все стороны свинец.
Хуже нет такой стрельбы: именно от таких пуль, слепых и глупых, в афганских кишлаках не только зеленые салаги, но и опытные спецназовцы и десантники моментально превращались в безымянных «двухсотых» и «трехсотых».
Бражник в одно мгновение плюхнулся на землю, откатился в сторону и попытался обойти рыжего с фланга. Тот, однако, по-своему оценил падение капитана, решив, что как минимум ранил его. Поэтому приподнялся, сел и принялся поспешно, трясущимися руками менять магазин. Отсоединив от коробки пустой, он полез в карман куртки за полным, но тот застрял и никак не хотел выниматься.
Тем временем Бражник возник совсем рядом, буквально нависнув над кудлатой рыжей башкой. Ствол «ТТ» уставился прямо в лоб парня.
— Хорош, — коротко бросил Сергей. — Бросай ствол и лапы вверх. Все, приехали. Милиция, мать твою!
Рыжий, не сводя с капитана пустого взгляда, медленно поднял руки. Автомат остался у него на коленях, и Бражник ударом носка ботинка отправил его как можно дальше.
Живой факел продолжал барахтаться в грязи. Каким-то чудом ему удалось частично сбить пламя с одежды, и теперь он просто вертелся вокруг собственной оси, скуля и повизгивая.
Бражник уже собрался было приказать пленному помочь товарищу. Но внезапно что-то новое отвлекло его внимание. Какое-то движение у въезда в Подлесное, рядом с чернеющей коробкой джипа.
Джип огибал легковой автомобиль с синей милицейской мигалкой на крыше.
Подмога…
19
Продолжая держать рыжего на мушке, Сергей помахал рукой.
Заметив этот жест, водитель милицейской машины посигналил в ответ. Он приближался настолько быстро, насколько легковушка могла передвигаться по мокрой и разбитой грунтовой дороге. Наконец машина затормозила, из-за руля выбрался расхристанный, явно чем-то напуганный или встревоженный старший лейтенант Коля Пузырь. Его форменная фуражка зацепилась за потолок салона и упала на сиденье. На ходу Пузырь тащил из кобуры пистолет.
— Ты почему один? — спросил Бражник. — Герой, что ли? Эсэмэску, значит, получил все-таки?
— Ага, — коротко и как-то невпопад ответил Пузырь и остановился, переводя взгляд с опера на обгорелого бойца, с него — на подстреленного Главного, потом — на рыжего пленного и снова на Бражника. — Что тут у тебя?
— Сам видишь. Война. До победного.
Бражник опустил пистолет.
— Ага, — повторил Пузырь и пнул рыжего. — Встать! Встать, тебе сказано, сука!
Рыжий медленно поднялся, машинально попытался вытереть руки о грязные джинсы.
— Вперед! Туда! — Пузырь ткнул стволом на подворье, где и разыгралась основная часть схватки.
Рыжий понуро поплелся вперед. Старший лейтенант двинулся следом, время от времени тыча его стволом между лопаток. Бражник замыкал процессию.
Увидев вблизи обожженного бойца, капитан убедился: ожоги не такие уж тяжелые. Он больше перепугался, чем обгорел. Валяясь в грязи, он сбил огонь, от которого его защитили коричневая кожаная куртка, брюки из черной кожи и такие же перчатки на руках. К своей роли пацан готовился серьезно и старательно. Или его готовили.
Огонь все-таки кое-где облизал его физиономию, и сейчас, продолжая тихонько скулить, он мазал обожженные щеки толстым слоем влажной грязи. Главный тоже ворочался, стонал, но подниматься с земли не спешил.
— Так, значит… — проговорил Пузырь, окинув взглядом картину.
— Будем паковать? — спросил Бражник. — Ты мобильную группу вызвал?
Пузырь промолчал. Наверное, патрульный еще ни разу за всю карьеру не сталкивался с подобным зрелищем. Поэтому пытался сообразить, что надлежит делать в таких ситуациях, как действовать, чтобы у капитана не возникло ни малейших сомнений в его, Николая Пузыря, компетентности.
Серые декабрьские сумерки уже почти полностью проглотили Подлесное.
По привычке Сергей взглянул на часы, предварительно вытерев измазанный землей циферблат. Вся перестрелка заняла чуть больше двадцати минут. Сообщение Пузырю он отправил чуть раньше, но ненамного. Где-то минут на пять-десять.
Пусть на то, чтобы осмыслить информацию и принять решение, ему понадобилось еще пять.
Калькулятор в голове опера работал быстро.
С момента появления на дороге джипа и до прибытия Пузыря, по самой грубой прикидке, прошло минут двадцать пять. Даже не полчаса. От милицейского поста на трассе до Подлесного — как минимум сорок минут езды. Даже если знаешь дорогу. Но Пузырь уверял его, что никогда здесь не бывал, поскольку не было необходимости. Местоположение села ему известно — на то он и патрульный, только и всего.