шь в самых общих чертах и только к утру.
Именно тогда в Подлесном начали выносить из страшного погреба первые мертвые тела.
Уже к обеду появилась первая информация об этих людях. А к вечеру, когда житомирская милиция получила фотографии всех восемнадцати, с мертвой точки сдвинулось сразу восемнадцать дел о пропавших без вести одиноких людях, стоявших на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансерах либо просто имевших соответствующие проблемы.
3
Летом прошлого года ушла из дома и не вернулась жительница Новоград-Волынского, одинокая семидесятилетняя Валентина Николаевна Гороховец.
За два месяца до этого ее взял под свою опеку благотворительный фонд «Надежда», главный офис которого был зарегистрирован в Киеве. Согласно документам, ее вполне еще крепкий дом должен был перейти на баланс фонда, если в течение года Гороховец не найдут и она будет признана умершей. Пожилая женщина жила одна и постепенно впадала в маразм. Фонд, взявшийся позаботиться о ней, наладил регулярное медицинское обслуживание: трижды в неделю к Гороховец наведывались медсестра и социальный работник. Соседи это подтвердили. Подтвердили они и то, что женщина могла внезапно уйти из дому куда глаза глядят, в особенности летом. Ее находили или в близлежащем лесу, или на дороге, ведущей к чужому селу, в лучшем случае — в пригороде.
С тех пор в различных селах и городках начали время от времени исчезать психически больные и алкоголики. Даже в Житомире среди общего числа пропавших без вести таких оказалось шестеро. Как правило, это были жители окраин, пожилые и не имевшие родни.
Четыре исчезновения были связаны с деятельностью фонда «Надежда». Пятерых опекала общественная организация «Община добра», офис которой располагался в пригороде Житомира. Семеро передали свою недвижимость благотворительной организации «Шанс». Двое были каким-то образом связаны с обществом «Самаритянин».
Последний, престарелый инвалид Николай Васильевич Сумчатов, исчез на этой неделе — тридцатого ноября.
Причина его исчезновения выяснилась лишь утром пятого декабря. Тело мертвого инвалида лежало ближе всех остальных к дверям погреба. Это на него с самого начала наткнулся Бражник. А еще раньше, в понедельник, Виктор Шамрай стал случайным свидетелем погребения трупа Сумчатова.
Блуждая по Подлесному в надежде обнаружить признаки аномальной зоны или иные паранормальные явления, которые хоть как-то объясняли бы то, что случилось с Тамарой Томилиной, журналист внезапно увидел, как в пустое село въезжает черный джип. Испугавшись, Шамрай спрятался, причем неподалеку от дома с погребом во дворе. Естественно, прибывшая на джипе троица заметила его машину и это их основательно встревожило, что стало очевидно из разговора, обрывки которого доносились до журналиста. И все же они решили сначала закончить свое дело, а после отправиться на поиски любопытного, которого сюда по какой-то причине занесло.
Двое выгрузили из машины обернутый мешковиной длинный сверток, который сразу же показался Шамраю чьим-то трупом. Самый старший из троих отпер вход в погреб. Когда все трое скрылись в глубине, журналист не выдержал и бросился наутек. Бежал он к машине напрямик, позабыв об осторожности.
Его заметили, догнали и ударили чем-то по затылку. Потом добавили электрошокером. После этого Виктор уже ничего не помнил. Куда девалась машина, причем чужая, он понятия не имел.
Именно эту историю услышал от Шамрая лечащий врач, который немедленно связался с Березовской и передал его рассказ, поведав также об обнаруженных следах от инъекционной иглы и белладонне. Кира сделала соответствующие выводы.
4
— Ну и что там у них сейчас? — поинтересовался Сергей.
За сутки он вполне пришел в себя и даже пытался вставать. Но врач категорически запретил, жена учинила скандал, а после визита начальника розыска, то есть непосредственного руководства, и всего сказанного им Бражник изменил свое отношение к ситуации. Теперь ему некуда было спешить, поэтому Сергей решил, пользуясь стечением обстоятельств, позволить себе впервые за много лет немного поболеть. Отдельная палата — это, конечно, неплохо, но он настоял, чтобы к нему кого-нибудь подселили, с кем можно было бы перекинуться в картишки или перетереть «за жизнь». В субботу решить этот вопрос было некому, так что до понедельника Сергей остался в одиночестве.
— Сейчас дело раскручивают по полной. Кто там главный герой — пока не знаю. Но не я. И уж точно не ты. — Кира мрачно усмехнулась.
— И слава богу. Уж лучше я свидетелем пройду. Учитывая масштабы истории, в ближайшее время от меня вообще отцепятся. Ты, кстати, курево захватила?
— Тебе, кстати, нельзя. — Березовская поджала губы.
— Ладно, — как-то уж слишком легко согласился Сергей. — От этого тоже иногда надо отдохнуть… Значит, Пузырь раскололся с ходу?
— По крайней мере, так говорят. Я при этом не присутствовала. А те двое, которых ты подстрелил, пошли в глубокий отказ. После того как Пузырь твой…
— Мой?
— Ладно, пусть просто Пузырь. Значит, после того как Пузырь очухался в больнице и вник в ситуацию, его посетила светлая мысль, что другого выхода, кроме добровольного сотрудничества со следствием, у него нет. И заговорил, еще как — в течение часа будто из пулемета строчил. Его показания зафиксировали и предъявили тем двоим. В общем, и они тоже не особо ломались. Сейчас, наверное, как раз вяжут верхушку этой пирамиды. Если уже не повязали.
— Значит, все жертвы — одинокие и больные люди, в свое время исчезнувшие без вести. Суть ясна: сперва их как следует обрабатывали, потом составляли соответствующие бумаги, после чего убивали и вывозили в Подлесное. Так?
— Угадал, — кивнула Березовская, взяла апельсин из пакета на тумбочке и начала чистить. — А придумал эту схему один местный аферист. Его любовница имела доступ к информации о стоящих на учете психах и алкоголиках. Оставалось вычислить, кто из них не имеет близких родственников и чью недвижимость или земельный участок можно спустя некоторое время прибрать к рукам. Нашлись люди, которые зарегистрировали на подставных лиц несколько липовых благотворительных и религиозных организаций. Но вообще-то, данная комбинация — лишь часть их деятельности, это только сейчас начинает выясняться. И конечно, за всеми этими конторами стоял один человек. Потом через определенное агентство по торговле недвижимостью все эти «ничейные» дома, квартиры и земля реализовывались по ценам несколько ниже рыночных. Потери невелики, а прибыль быстрая и гарантированная. Были у них и другие схемы. Но, сам понимаешь, коготок увяз — всей птичке пропасть.
Кира умолкла, разломила очищенный апельсин пополам, протянула половину Сергею, другую положила на тумбочку и вытерла липкий сок с пальцев серым больничным полотенцем.
— Витамины, — кивнула она на апельсин.
— Спасибо. — Бражник в два приема расправился со своей половинкой и вытер губы тыльной стороной ладони. — Ну а Пузырь тут каким боком?
— Все, что он намолол в своих показаниях, надо делить надвое, да еще и с поправкой. Хотя бы потому, что он во всех своих бедах винит тещу. Мол, сама она и толкнула его на скользкую дорожку. В этой истории вообще много народу повязано между собой — «Санта-Барбара» отдыхает.
— Ты смотрела «Санта-Барбару»? — искренне удивился Сергей.
— Дело давнее, — усмехнулась Кира. — А какие еще развлечения у одинокой женщины? Было время, когда я только сериалами и спасалась от депрессии… Все, закрыли тему. Значит, так. Этот рыжий, которому Пузырь прострелил голову, оказался родичем близкой подруги его тещи. В какой-то момент он вдруг начал искать выход на патрульных, которые охраняют въезды в зону отчуждения. Однажды обмолвился в ее присутствии: есть, дескать, возможность неплохо заработать. Подруга — теще, теща — зятя за жабры. Давай, зятек, не зевай, крутись, как все нормальные люди, потому что с этой твоей охраны все равно толку ноль… Разумеется, свидетелей разговора рыжего с Пузырем нет. Как они нашли общий язык и о чем конкретно договорились — не знаю. Думаю, позже это всплывет… Но результат важнее: самым подходящим местом, чтобы спрятать что-то нежелательное, Пузырь назвал Подлесное. Сейчас божится: мол, тогда понятия не имел, что речь идет о трупах. А когда узнал, стало поздно пить «Боржоми», уже был по самые уши в деле.
— Как знать. — Бражник пожал плечами и поморщился — заныл раненый бок. — Может, и в самом деле так было. А за что Пузырю платили?
— За милицейское прикрытие. Теоретически номера всего транспорта, который направляется в зону, фиксируются. Эти данные передаются наверх, по инстанции. В зоне, сам понимаешь, возможны всякие нарушения… Ну а Пузырь их джип просто не замечал. Как и его напарник, с которым старший лейтенант чуть-чуть делился. Но я, честно говоря, до сих пор не понимаю, зачем этой братве понадобилось свозить трупы в пустое село и сваливать их в кучу, а не закапывать поодиночке где-нибудь в лесах…
— Я, кстати, тоже. Только…
— Да знаю, знаю. Никто тебя толком в курс дела не ввел. Я думаю, все подробности мы узнаем еще не скоро. Но, во всяком случае, вся эта ситуация сохранялась в течение года. А потом Пузырь вдруг вычитал в газетке, которой увлекается его теща, что Подлесное — аномальная зона. Даже корреспондентов туда вдруг понесло. Он, понятное дело, сразу маякнул об опасности. Ему ответили, что пусть пока все идет как прежде, но надо подыскивать новое место. И если бы не случай с бедолагой Сумчатовым, если бы не срочная надобность спрятать его труп, могильщики и Шамрай никогда не наткнулись бы друг на друга. А дальше…
— Знаю, — жестом остановил ее Бражник. — Вернее, не знаю, но если по уму, то выходит примерно так: Пузырь в курсе, что Подлесное — так называемая аномальная зона. Исчезнуть с концами журналист не должен, это тебе не какой-то там свихнувшийся старик. Так что все надо разыграть как по нотам. Причем сочинил эту музыку сам же Шамрай — в своем очерке в «Необычных фактах». Не знаю, кто снабдил могильщиков необходимым препаратом, пусть этим следствие занимается. Работы там до следующей Пасхи, если не больше. Так или иначе, но они шарахнули Виктора по кумполу, добавили шокером, а затем вкололи эту дрянь. А позже Пузырь разыграл комедию с появлением человека из воздуха. Машину они, понятное дело, спрятали. Рассчитывали либо позже продать, либо разобрать на запчасти, у этой братвы ничего не пропадает.