От свидетеля, который потерял память, рано или поздно отстанут. К тому же все — и милиция, и убийцы.
Сейчас, сидя на диване в квартире следователя Березовской, Тамара не могла припомнить, когда именно приняла решение действовать через едва ли не самую популярную газету Житомирщины — единственную, чье вранье почти никто не ставит под сомнение. Подлесное вполне годилось на роль так называемой аномальной зоны. Оставалось выдумать простую и одновременно таинственную историю, которую невозможно ни проверить, ни подтвердить. Потому что вряд ли кто-то начнет разыскивать других людей, которые, помимо Тамары, откликались на зов мертвого села, подчинялись ему, исчезали и возвращались оттуда с провалами в памяти.
Перечитав в интернете кучу электронных версий «Необычных фактов», Тамара решила: свою сказочку она расскажет журналисту по имени Виктор Шамрай. Уж очень убедительно пишет человек.
А когда появилась первая публикация, для подтверждения своих слов она разыграла настоящую драму — на ночь глядя помчалась в Подлесное. На самом деле она туда не доехала — свернула в Овруч, сняла на несколько дней квартиру неподалеку от железнодорожного вокзала и провела там некоторое время. Заодно свинтила со своего «Пежо» номера, бросила их в канализационный люк, а машину, испачканную до неузнаваемости, оставила на произвол судьбы.
Когда речь идет о жизни и смерти, автомобиль не имеет значения.
Наконец, улучив подходящий момент, Тамара выбралась на шоссе из леса, разыграла перед водителем фуры маленький театральный этюд на тему «потеря сознания», а затем перешла к спектаклю, героиня которого — выходец из параллельного мира.
К ее чести, как вынуждены были признать и Кира, и Виктор, роль свою она сыграла вполне органично, почти не переигрывая.
Затем Шамрай двинулся по ее следам. И оказался не в том месте и не в то время. Вот тогда началась совсем другая история.
21
— Если бы не вранье Тамары, к вам, Виктор, не вернулись бы худшие воспоминания из прошлого. Вас бы не били по голове, не накачивали всякой дрянью. Вы же чудом остались живы!..
Кира сама не знала, какие чувства пытается сейчас вызвать у Шамрая. Ненависть к девушке? Или, может быть, Тамара должна попросить прощения у него, у нее, у Сергея Бражника… Признавая правоту девушки, женщина всем своим существом отказывалась ее, эту правоту, принимать.
— Она спасала себя, — повторил журналист. — Другой бы, наверное, не понял. Но я-то понимаю.
— Согласна. Если бы не эта талантливая ложь, не было бы раскрыто другое, еще более страшное преступление. И все его участники понесут наказание.
Говоря это, Кира чувствовала: сейчас ее слова падают в гулкую пустоту.
— И как вы собираетесь действовать? Изобличите обманщицу? — поинтересовался Шамрай. — Вы собираетесь арестовать этого, как его… Акулу? Или его охранника?
— Вранья в этой истории достаточно, — глухо проговорила Березовская. — Но я врать не стану. Задержать этих двоих можно только на основании свидетельских показаний Тамары.
— И вы пообещаете мне защиту? — снова спросила девушка.
— Нет. Просто говорю, как все обстоит на самом деле. Ваши показания, Тамара, конечно, помогут следствию, но других доказательств у нас нет. Ковалевского, с его связями, еще до Нового года выпустят под подписку. Охранять вас как важного свидетеля никто не станет. Гарантий безопасности вы не получите. И еще одна правда: вы, Тамара, гораздо больше рискуете жизнью, дав показания, чем продолжая изображать потерю памяти. Но если вы все-таки согласитесь свидетельствовать, мы все вместе попробуем достать Акулу Дэна и наказать его так, как он того заслуживает…
— Тогда лучше арестуйте меня за то, что я пыталась помешать следствию своими сказками про амнезию и аномальную зону! — перебила Тамара. — Я точно знаю, кто убил Григория. И вы это знаете. Только это знание ничего не значит, потому что оно не спасет от смерти меня, Кира Антоновна. Я буду молчать. Слова не пророню. Никого не видела, ничего не слышала. Меня там вообще не было.
Березовская опустилась на диван рядом с девушкой, неловким движением обняла ее за плечи и почувствовала, как они вздрагивают. А вместе с тем ощутила и поняла ее страх и отчаяние.
— Хорошо. Пусть так и будет. Поступай, как знаешь. — К горлу внезапно подкатил тугой ком. — Но… Я все равно хочу… то есть могу кое-что для тебя сделать…
— Что именно? — Тамара подняла на женщину блестящие от слез глаза.
— Поживи пока здесь. Со мной. Ну… хотя бы какое-то время. Тут тебя не тронут… Я уверена…
Выговорив это, Кира Березовская, некрасивая одинокая сорокалетняя женщина, наконец-то перестала сдерживать себя — порывисто обняла девушку, прижала ее голову к своей груди, нисколько не стесняясь присутствия Виктора, а ее тонкие суховатые губы прикоснулись к растрепанной макушке Тамары.
Если бы Кире посчастливилось выйти замуж в восемнадцать и родить девочку, Тамара вполне могла бы быть ее дочерью.
Часть 4Защита Бражника
Под Новый год впервые за последние несколько лет выпал снег.
Настоящий, как когда-то: толстое белое покрывало на земле, хруст промороженных ледышек под подошвами, полузабытое пощипывание щек и носа. Снег лежал и на Рождество, которое Сергей встречал дома, в уютном семейном кругу. Людмила не сдержалась, напомнила мужу: с незапамятных времен в «убойном» отделе новогодние, рождественские и любые другие праздники всегда были самой горячей порой, когда за ночь регистрировалось минимум полдюжины насильственных преступлений, большинство из которых — результат пьяных разборок и недоразумений.
Впервые за последние двадцать лет Бражник встречал праздник дома и точно знал, что через четверть часа его не выдернут из-за стола на какой-нибудь очередной труп.
Пуля прошла навылет, повредив только мягкие ткани, поэтому, не считая первоначальной кровопотери, не было никаких серьезных повреждений. Рана быстро затягивалась. Вскоре после Рождества он уже мог вполне свободно перемещаться, даже позволял себе резкие движения.
Поздним вечером в канун Крещения Сергей Бражник вышел из дома. Жене сказал: «Вернусь через час-полтора, как управлюсь». Людмила даже не спросила — куда, потому что знала: если не на службу, значит, все будет в порядке. Сергей твердо пообещал ей до февраля сидеть дома и не рыпаться. А там возможны варианты. Ему уже несколько раз звонили: в конце концов, его уход «на покой» был скорее тактическим маневром начальства, чем чьей-то персональной местью, и отставному оперу уже готовы были предложить более спокойную работу в солидной фирме.
Так что с этим все должно было вытанцеваться, срастись, сложиться.
В действительности Бражник не собирался тратить на свое дело целый час. Когда ты к чему-то давно морально готов и имеешь материальное обеспечение, решить проблему просто. Тем более что решать ее необходимо по-любому. Всегда должен найтись человек, который сумеет защитить тех, кого никто другой защитить не может.
Машина на ходу. Ее сразу отбуксировали из Подлесного на ближайшую станцию техобслуживания, где заменили пробитые автоматными пулями оба колеса по левому борту — переднее и заднее. В багажник, как Сергей и надеялся, никто не заглядывал. Не было нужды.
Бражник выехал из гаража и взял курс на выезд из Житомира.
В машине он включил радио, нашел станцию, где передавали спокойную музыку, и в ее сопровождении покатил через родной город.
Еще перед праздниками, когда его только выписали из больницы и Сергей продолжал отлеживаться дома, пришла Кира, проведать, и как бы между прочим обмолвилась: маховик дела о восемнадцати трупах раскручивается на всю катушку, и к одной из схем, задействованных в этой криминальной истории, причастен Денис Ковалевский. Бражник только хмыкнул: за всем худшим, что только есть на этом свете, так или иначе стоит Акула Дэн.
И положить этому конец невозможно: он и раньше выкручивался, ускользал, а теперь, поумнев и войдя в силу, еще более изощренно избегает сетей правосудия. Ко всем уголовным делам и делишкам он имеет отношение только «косвенным образом», «в определенной степени» и еще — «с некоторой вероятностью». Но он, бывший опер Сергей Бражник, покончит с этим раз и навсегда.
Город закончился, плавно перейдя в пригородную зону. Если свернуть здесь направо, можно добраться до симпатичного двухэтажного особнячка. Первый этаж — ресторанчик с домашней кухней и сауной, которую кое-кто считает элитной. Второй — всего три комнаты. Элитный, опять же, бордельчик. Девушек вызывает хозяйка, клиенты не капризничают, привыкли: товар здесь только первоклассный. Одна из этих девушек работала на коллегу Бражника, с которым он сохранил приятельские отношения. Кстати, именно она, сама того не желая, обеспечила алиби троице могильщиков, подельников Коли Пузыря, недавних противников Сергея. В тот вечер, когда исчезла Тамара Томилина, они не могли на нее напасть, потому что как раз оттягивались с девочками в сауне.
Но не в той, у которой остановил машину Бражник. В другой. В Житомире хватает саун с девочками. Но проститутки не «приписаны» к какой-то одной. А та девушка, стучавшая знакомому оперу, как раз тем и была ценна, что ее частенько вызывали именно в эту элитную сауну, где подбирались оч-ч-чень солидные клиенты. Из десяти представителей этой «элиты» минимум восемь постоянно находились в поле зрения правоохранительных органов.
В этой сауне нередко проводил вечера и Денис Ковалевский.
Девушка — по договоренности с Бражником — дала знать, когда Акула Дэн появится здесь в ближайшее время. Об этой договоренности коллега Сергея, который патронировал шлюху-агента, не знал и никогда не должен узнать. Таким было еще одно условие.
Не выключая радио, Бражник вышел из машины и открыл багажник.
Тогда, в Подлесном, группа оперативного реагирования застала его, раненого, возле машины, где он искал аптечку. Во всяком случае, так пояснил Сергей, и ничего странного в этом не было. На самом деле бинты, вата и пластырь были нужны ему вовсе не в первую очередь. На поле боя он подобрал один из автоматов, а затем нашел у кого-то из раненых бойцов полный рожок патронов, после чего, руководствуясь одному ему известными соображениями, дотащил свои трофеи до машины, уложил в багажник и прикрыл куском брезента.