Небо над лесом с каждой минутой темнело, сильнее подул ветер, и в воздухе отчетливо запахло грозой. Фишкин и Крупицын с тревогой поглядывали на плывущие по небу тучи, справедливо ожидая очередной порции неприятностей. Корнееву тоже не улыбалось вымокнуть до нитки, но перемена погоды сулила надежду – под дождем они смогут попытаться проникнуть в развалины.
Корнеев поделился своими мыслями с Фишкиным и Крупицыным. В одиночку Корнеев не рассчитывал справиться с лесником. Он прекрасно помнил, как тот, раненный в голову, швырнул своего противника, точно баскетбольный мяч. Завидной силы человек. Похоже, и раны заживают на нем как на собаке. Издали Корнеев мельком видел, что лесник ходит с перебинтованной головой, но никаких особенных мучений при этом не испытывает. Скрутить его будет очень непросто. Но попытаться можно, иначе потом у них совсем не останется сил и надеяться будет просто не на что.
На Крупицына в этом плане рассчитывать тоже не стоило. Он еще прихрамывал и, несмотря на свои суровые заявления, сам в бой не рвался. Фишкин был посмелее, но и его смутило предложение Корнеева. Однако, как разумный человек, он согласился, что попробовать стоит.
– Правильно! Чего тянуть? – сказал он, озабоченно морща лоб. – Невмоготу уже. Скоро вообще шевелиться не сможем – он придет и перестреляет всех как цыплят. А тут, глядишь, под шумок мы его и обскачем... Ты только, Гриша, учти, что его с первого удара выключить надо. Сам рассказывал, какой он мужик здоровый.
– Я ему, пожалуй, ногу прострелю, – мрачно сказал Корнеев. – Нет, лучше руку. Иначе как он нас отсюда выведет? Ты его отвлекать будешь, а я подберусь поближе и выстрелю. Главное, ружье у него отобрать.
Они обсудили в подробностях, как будут действовать, и стали ждать милостей от природы. По всему было видно, что вот-вот начнется сильнейший ливень. В отдалении над лесом уже стояла стена дождя. Ветер нес холодные брызги. Воздух потемнел, словно вот-вот должен был наступить вечер. Все заметно нервничали, а больше всех – Крупицын. По привычке он принялся жаловаться, что его бросают одного, в грозу, когда все, что угодно, может случиться. Тогда Корнеев мрачно предложил ему сопровождать их к развалинам, и это возымело действие – с этой минуты Крупицын словно воды в рот набрал.
Между тем воды вокруг вскоре стало предостаточно. Совсем рядом вдруг глухо ударил гром, грозно взвыл ветер, и следом на головы Корнеева и его товарищей обрушился сверкающий поток. Роща на островке наполнилась шумом, похожим на грохот проходящего поезда. Под ногами мгновенно образовались лужи. В тщетной попытке спрятаться от дождя Крупицын присел под деревом и натянул на голову куртку. Корнеев сумрачно посмотрел на него, махнул рукой и решительно зашагал в сторону разрушенной церкви. Фишкин задержался на секунду, ободряюще похлопал Крупицына по плечу и побежал вслед за Корнеевым.
Когда они дошли до края рощи, непогода бушевала вовсю. Развалины прятались за серой пеленой дождя. «Наверное, сейчас и внутри несладко, – подумалось Корнееву. – Шпарит ведь как из пулемета!»
Он постарался представить себе, где может сейчас находиться лесник, – скорее всего слева от входа, там, где сохранились остатки крыши. Внутрь идти опасно – в темноте не успеешь ничего толком разглядеть и получишь заряд картечи в брюхо. Говорил же этот тип, что он не промахивается. На хвастуна он не похож.
Значит, нужно действовать осторожно. Корнеев собирался залечь в кустах напротив крыльца. Фишкин в это время должен был обеспечить шум с противоположной стороны церкви. Вряд ли лесник оставит этот шум без внимания. Наверняка он захочет выяснить, что затеяли его соседи по острову, и выйдет – не с пустыми руками, конечно. И в этот момент Корнеев должен выстрелить ему в руку. Основная цель – лишить лесника оружия. Корнеев не слишком хорошо владел пистолетом, поэтому у них с Фишкиным был предусмотрен запасной вариант. Если после выстрела Корнеев не подаст нужного сигнала, Фишкин должен будет внезапно выскочить из-за угла и огреть лесника дубинкой, которую они подобрали в лесу.
Это был самый слабый момент плана. Корнеев отчетливо понимал, что, если он промахнется, этот зверюга-лесник не даст шанса ни ему, ни Фишкину. И кто только придумал эти двуствольные ружья! Корнеев с сожалением вспомнил про карабин, который так нерасчетливо оставил. Сейчас бы он ему очень пригодился.
Фишкин, кажется, думал о том же. Его мокрое, покрытое щетиной лицо было мрачным, как у приговоренного к повешению. Но он бодрился и крепко сжимал в руках суковатую дубинку.
– Ну, пошли! – сказал Корнеев и лег на грязную землю.
Фишкин сделал то же самое, и они поползли, огибая церковь с двух сторон. Задача у Фишкина была проще – из развалин его не могли заметить. А Корнееву приходилось все время следить за входом. Если бы лесник вздумал выглянуть сейчас наружу, то план мог рухнуть в самом начале.
Однако все прошло гладко, если не считать того, что Корнеев с головы до ног вымазался жидкой грязью. «Прямо спецназ! – подумал он. – Естественная маскировка, черт ее подери!»
Корнеев заполз в кусты и, поливаемый со всех сторон дождем, затаился там, не сводя глаз со входа в церковь. Почему-то именно сейчас он задумался о тех людях, которые когда-то давным-давно догадались построить в этом мрачном и недоступном месте обитель, чтобы укрыться в ней от невзгод и соблазнов. Он попытался представить себе, как выглядели эти люди, о чем мечтали, как протекала их жизнь в этом медвежьем углу и какая сила уничтожила маленькую общину, бросившую негромкий вызов грешному миру.
Мысли эти промелькнули в его голове за одно мгновение и тут же улетучились, потому что вдруг в развалинах прогремел ружейный выстрел. Корнеева словно подкинуло на месте. Их план лопался по всем швам. Из-за шума дождя он не слышал, как за церковью поднял шум Фишкин. Зато лесник слышал все отлично и принял решение, которого они с Фишкиным не предусмотрели – он не стал выходить наружу, а просто выстрелил туда, откуда доносились подозрительные звуки. Не исключено, что этот выстрел оказался для Фишкина роковым.
Корнеев не мог больше ждать. Он вскочил и бросился к развалинам.
Глава 18
Рассказ Васяткиных произвел на спасателей огромное впечатление. Молодые супруги, несмотря на крайнюю усталость и голод, терзавший их ничуть не меньше, чем Хамлясова, изложили хронику последних дней толково и связно. Только теперь стало ясно, что произошло с экспедицией в самом сердце Черной Топи. Никакие пришельцы и никакие аномальные силы не были причастны к их бедам. Речь, как и предполагал Грачев, шла о самых что ни на есть земных страстях, и главной силой опять выступала неведомая, но отчаянная банда.
– После того как они открыли эту ужасную стрельбу, – рассказывали Васяткины, – все впали в ужасную панику. Правда, Корнеев предупреждал, но никто даже подумать не мог, что можно вот так запросто стрелять в живых людей!
– Кто это – Корнеев? – поинтересовался Грачев.
– Он с нами был. Но как раз когда все это началось, он и еще двое наших пытались пройти через болото во-о-он до тех деревьев... – Васяткина немного смутилась. – То есть почему пытались? Они уже туда дошли. Корнеев – человек опытный, с головой. Но тут налетели эти, и уже никто не знает, что стало с Корнеевым и прочими. Больше мы их не видели.
– Не знаю, что с нами со всеми сделалось, – добавил ее муж с горечью, – но повели мы себя безобразно и безрассудно. Никто не думал о взаимовыручке, каждый спасал свою шкуру. А ведь Корнеев отдал мне карабин, чтобы мы не остались с голыми руками. Но я от страха забыл, где у него приклад, а где дуло. Бежал быстрее лани...
– Неправда, ты меня спасал, – ласково перебила его жена. – Если бы не ты, я бы вообще голову потеряла. Представляете, пуля ударила в дерево над самой моей головой!
– Я все понимаю, – сказал Грачев. – Но где же карабин, о котором вы говорите?
– А! Нет, с ним все в порядке, – ответил Васяткин. – Я даже из него не стрелял – берег патроны. Один раз, правда, выстрелил, когда мы заблудились и очень хотелось есть. Я надеялся подстрелить птицу, но не попал. А карабин сейчас у Шиловой. Дело в том, что когда мы блуждали по лесу, то встретили сначала Шпагатова, а потом еще и Шилову – это наш врач. Шпагатов опять повредил ногу и совсем не мог ходить...
Он объяснил, откуда взялся Шпагатов и что с ним случилось. Личность этого человека страшно заинтересовала участкового Конюхова, и он на время даже забыл о своем намерении раскрыть всем тайну светящегося шара.
– Мы увидели ракету и решили, что пойдем на разведку, – объяснил Васяткин. – Оказалось, что нужно возвращаться к болоту. Мы и так все время вокруг него ходили, как заколдованные. Никто уже и не ожидал, что здесь могут оказаться люди. Ну, в смысле, нормальные люди. А Шилова со Шпагатовым вообще, считай, беспомощные – вот мы им карабин и оставили, для поднятия духа.
Грачев попытался подытожить, что произошло с каждым участником экспедиции Хамлясова. Получалось, что неизвестна судьба четырех человек – тех троих, что ушли на болота, и еще одного, писателя-фантаста Визгалова. Как выяснилось, последний был тем самым недотепой, которому доверили прибор GPS.
Хамлясова новость о том, что прибор был потерян и перешел затем в чужие руки, поразила в самое сердце. Ему показалось, что теперь он может взять небольшой реванш за ту обиду, которую ему нанес участковый. Правда, гнев свой он обратил на своих же коллег.
– Хорошенькое дело, черт возьми! – загремел Хамлясов. – Один теряет ценнейший прибор, другие бросают научного руководителя и разбегаются, как тараканы, третьи вообще исчезают... Ну скажите, кто просил этого Корнеева переться в самую трясину? Не-е-ет, теперь, если он погиб, я снимаю с себя всякую ответственность! Ситуация вышла из-под контроля...
– Скажите, профессор, а почему вы с самого начала не выходили на связь? – перебил его Грачев. – Ведь у вас была такая возможность.
Хамлясов сделал вид, что не слышал вопроса, и неожиданно опять заговорил о еде. Грачеву пришлось повторить.