История втораяАфриканское чучело
Наступила пятиминутная пауза, во время которой, не полагаясь на тепло от костра, применялся подогрев изнутри. Химические реактивы вступали в реакцию с закуской и требовали общения, как будто нельзя посидеть в тишине. Строящийся план на будущее, сменял другой, ещё безумнее предыдущего, пока разговор не принял фантастические контуры.
— В Африку ехать надо — на буйволов охотиться, — мечтательно произнёс Бармалей. — Рога, копыта и шкуры.
— И мошонки — на кисеты, — добавил Почтальон.
— Лучше сразу на бегемотов! — оживился Дед. — Шкуры шкурами, но и башку толкнуть можно, предварительно высушив.
— Как чучело, что ли? — разочарованно процедил Почтальон. — Так это старо.
— Отстали вы от жизни, — усмехаясь, молвил Дед. — Голова гиппопотама — отличный портсигар под кубинскую табачную продукцию. Как раз по размеру будет.
— Точно, — поддержал его Почтальон. — И гостей приколоть можно: заходят, супчики, в холл, а на журнальном столике: ё-моё! Знакомые
всё лица! Сушёная голова с открытой пастью, набитая полуметровым «Партогасом».
— Не надо на морду Бульдозера намекать, его с нами, всё равно нет. Некому оценить, — высказался Бармалей и, подумав, добавил, — кстати, на слонов, тоже можно.
— Как раз нельзя — ни на тех, ни на других, — Дед развёл руки в стороны. — За одно появление с оружием, в некоторых национальных парках, егеря стреляют без предупреждения.
— Да, с такой туши, берут только бивни, — сказал Почтальон, при этом морщась, как у зубного врача. — Жадность. До сих пор не знаю, на кой ляд, они вообще нужны.
— Я такими вопросами не заморачиваюсь, не забиваю себе голову, — отмахнулся Бармалей так, как будто он уже вёл друзей по саванне, а те уговаривали его, не начинать бессмысленную бойню. — И вообще, у меня колбаса есть.
— У нас тоже есть, — подмигнул ему Дед, — так ты что, член-корреспондент?
— Мы тут все, как минимум первое, — ответил Бармалей шуткой на шутку. — И членоголовые.
— Самокритика, это конечно хорошо, — то ли похвалил, то ли посмеялся Почтальон. — Но мне знакомый мужик любил повторять: себя хвалить надо. Поругают тебя другие, причём — обязательно. Должен же быть какой-то паритет.
Идея с африканской охотой терпела фиаско, не успев толком сформироваться.
— Я в зоопарке слонов яблоками кормил, — сказал Дед. — И бегемотов в зверинце. Не знаю, как в дикой природе, а живущие в вольере, просто милашки. Обязательно поблагодарят за угощение. Как откроет чемодан — только засыпай фрукты. Детские впечатления устойчивы, как ассоциация с матерью. Так что, я всё равно, выстрелить не смог бы. Сафари отменяется.
История третьяЭкскурсия в преисподнюю
Палатка была установлена, и дождь сразу перестал моросить. Ветер стих и наступила тишина.
— Давно пора было установить этот колпак, — с возмущением сказал Бармалей. — Делов то, одна минута, а мокли три часа. Известно каждому дураку: если возьмёшь с собой зонтик, то дождя не будет, но попробуй не взять — промокнешь до нитки. Мы могли покончить с этим безобразием, я имею в виду дождь, ещё давно.
— Земля мокрая, холодная, даже с подстилкой ложиться не хочется, — Почтальон крутил в руках рулон полипропилена. — Вот бы пол с
подогревом, как в четвёртом энергоблоке ЧАЭС.
— Ты там был, что ли? — удивился Бармалей. — Тепло, должно быть, от радиоактивного распада идёт.
— Да… Страйкболисты провели, в благодарность за то, что мы помогли им со спиртным справиться.
— А кто это такие?
— Да хрен его знает! Одеты, как клоуны в бегах, или Буратино на выданье. Военные не военные, туристы не туристы. Самое главное, что с игрушечными автоматами. Он нам шариком в лоб, а мы ему из дробовика в задницу.
— Вы что — с ума сошли? — совершенно растерялся Бармалей, у которого в голове, уже ничего не укладывалось. — Номер дроби, какой?
— Крупного помола! — ответил Почтальон, еле сдерживая смех.
— А, ну это понятно! — поддержал игру Дед. — «Экстра», для выражения благодарности в подобной форме, явно не годится — слишком большой коэффициент рассеивания, даже на малых дистанциях. Да треплется, Почта, а ты и уши развесил. Четвёртый закрыт наглухо. А, по-моему, он ещё и замурован. Залит полностью бетоном, до жвака-галса, и даже выше. Это такая же сказка, как охота на мутантов в мёртвом городе — Припяти. Почему не на крокодилов? Река — рядом!
— А я, было, поверил, — облегчённо вздохнул Бармалей. — Подумал, что отстал от жизни.
— За плату, охрана пускает посмотреть на энергоблок, — успокоил его Дед. — Но только снаружи, естественно. Об этом даже по телевизору рассказывали и показывали, только я не понял, в каком ключе: хорошем или плохом.
Дождь окончательно прекратил моросить и портить настроение, а в ночном небе, освободившемся от грозовых туч, появились проблески звёзд, извергающих потоки радиации и смертоносных лучей, всех мастей. Надёжный колпак атмосферного щита, великолепно справляющийся с угрозой извне, ветрами разносит опасность изнутри. Океанские течения сделают своё дело, и с восточной стороны, можно ожидать чего угодно. Нашим героям, думать об этом не хотелось. С окончанием местного сезона дождей, настроение приподнялось, и радужные надежды на лучшее будущее, поглотили мрачные размышления о худшем варианте.
— «Южный Крест», — задумчиво, вполголоса, почти прошептал Почтальон, глядя на звёздное небо.
— Где?! — возмущённо воскликнул Дед.
— В северном полушарии не виден — нечего перебивать.
Где-то в южных широтах, плыло по ночному небу, упомянутое звёздное образование, издревле смущающее моряков и наводящее, когда — то, суеверное благоговение. Парусные корабли тоннами
перевозили ацтекское золото, чрезмерное вливание которого, в конце концов, погубила испанскую экономику, удорожив товары, а само обесценившись. Даже пиратские усилия, по отъёму излишек презренного металла, не смогли её спасти. Сколько парусников нашли покой на дне Карибского моря, погубленные разбойниками и ураганами. Нашим голодранцам, о таких приключениях, даже мечтать не приходится. В местные ёлки-палки, и то с трудом, приходится выбираться. Кто по семейным, кто по финансовым соображениям, всё чаще испытывает противостояние, но старается не сдавать свои позиции. Хотя бы до утра.
Глава восьмаяКлуб знакомств
История перваяБиблиотечный червь и золото инков
По пыльной лесной дороге шла группа людей с рюкзаками, состоящая из трёх человек. Идущие, между собой о чём-то спорили, отчаянно жестикулируя руками и, то и дело останавливались, вероятно для того, чтобы наиболее убедительней доказать оппоненту свою правоту.
— А я тебе говорю, что не может она быть фальшивой! — Похабыч, он же Бабник, заполучил в руки карту от новой знакомой — библиотекарши, и не мог даже помыслить о подлоге. Он знал толк в тех особях, от которых и получил своё третье имя, дающееся не при рождении, а при боевом крещении. Странное свойство у людей: не удовлетворяться существующим положением вещей, а переделать всё, в соответствии со своими желаниями. Если не получается по образу и подобию, значит надо переименовать, как-нибудь. В каждом дремлют зачатки творческого потенциала, и потребность что-то сделать самому, принимает порой причудливые формы. Корявой деталью, собственноручно выполненной на токарном станке, он не ограничивается, желая работать с личностью; влиять на неё, в соответствии со своими умственными способностями. Была у мужика обычная фамилия — Чрен. Как его на работе окрестили? Правильно — Хруй. Вот и бегают по полям и по лесам толстые и тонкие, хруи и бабники, перечислять великое многообразие которых, нет никакого смысла. Следующий персонаж Рыжий, оппонент Похабыча, в представлении не нуждается. Нет смысла в персонализации индивида, когда прозвище говорит, само за себя. Он остановился и, поправив рюкзак, спросил, не менее эмоционально клиента, которому отказали в винном отделе магазина:
— Да откуда ты знаешь?! На мой взгляд — всё это ерунда! Не может быть в библиотеке, таких раритетов, тем более в отечественной. Я ещё могу допустить архивные данные.
— Ну почему? — вмешался в спор Кащей. — В нашей стране, всё может быть!
— Вот именно! — обрадовался поддержке Похабыч. — Тем более, по знакомству. Я не как обычный посетитель интересовался — сначала личное общение, с которым приходит лояльность.
— А ты не боишься? — поинтересовался Рыжий.
— Чего?
— Того, что «книжный червь», специально тебе эту информацию слил, чтобы, так сказать, заинтересовать на всех уровнях.
Кащей оживился и строя планы на три хода вперёд, очень обрадовался, такому повороту событий, обещавших весёлое времяпровождение:
— А что! Будет, где зимой погреться. Зайдём в читальный зал — начитаемся, на троих.
— Ты там такой начитанный будешь, что придётся уходить через фондовое хранилище, в канализационный коллектор, — возразил Похабыч.
— Зачем? — не понял Кащей.
— Домой пробираться.
— Почему не на автобусе? — теперь Рыжий не понял, суть проблемы.
— Можно и так, — согласился Бабник. — Но его же на приключения потянет.
Кащей исподлобья оглядел двуликого Януса, с головы до ног и вынес свой вердикт:
— Послушай, Рыжий! Кажется, он влюбился: и все эти карты, архивные данные — только для отвода глаз. Сам так делал: ищешь самый ничтожный повод, для того, чтобы встретиться.
— Ну и что — будем эрудицию повышать, — сделал Рыжий снисходительное заключение и потёр рука об руку. — Фонды большие, необъёмные; того и гляди, что и впрямь, чего-нибудь стоящее отыщем.
— На свадьбе гульнём, — продолжил Кащей, — и вообще, не все ли так делают? Так что не тушуйся, не волнуйся — не ты первый, не ты последний.
— Да ну вас! — отмахнулся Похабыч, но как-то неуверенно, как будто и сам уже сомневался в том, что ему сказали.