так, когда работают от души, не скупясь на лишний бросок земли. В закапывание, принимали участие все — иначе, до ночи, просто не уехали бы.
То ли здоровый, то ли пьяный сон — сморил участников безумной экспедиции.
Глава двенадцатаяБлокпост, или 3-й сон комбата
История перваяУтренняя побудка
Пробуждение на поляне носило хаотический характер. Кто-то ещё спал, кто-то потягивал утренний чай, но ощущение реальности происходящего, не покидало проснувшихся. Украдкой оглядываясь по сторонам, бодрствующие искали взглядом гипотетического начальника общества, вокруг которого и заварилась вся каша. Но ни его, ни доктора, среди присутствующих не наблюдалось. Значит, Комбат, всё-таки, сказку рассказывал, на сон грядущий. Убедительно получилось, думал каждый, из проснувшихся. Но Крона с Доцентом, одолевали, совсем другие размышления.
— Комбат! — громко позвал Крон пропавшего рассказчика.
— Чего?! — не менее оглушительно отозвался найденный, вылезая из-под кучи тряпья.
— Послушай-ка, мил человек, а тебе не кажется, что нам это место уже знакомо? — Крон присел на пенёк, подперев рукой подбородок. — Вот Доцента, так же одолевают смутные подозрения, что проснулись мы здесь, а засыпали — в другом месте.
— Да нет, вроде бы это место, — Комбат внимательно окинул взглядом ближайшие окрестности. — Ну, точно! Вот валяется моя пустая пачка, из-под сигарет.
— В тот раз, всё барахло с нами путешествовало, — возразил Доцент, подвергнув сомнению выводы Комбата. — И даже, поленница дров.
Крон встал и внимательно осмотрел присутствующих, каждого по отдельности:
— Меня не покидает ощущение, что я только из Америки, где был с дружественным визитом, клоуном среди психов, или наоборот.
Ком понял, что просто так ему не отвертеться, и попытался кое-что утрясти:
— Ну, нравятся мне эти места! А насчёт аномалии — тут вся местность, несколько необычна. Слышал я, краем уха, про секретные эксперименты, временного характера, но не придал этому значения. Про это уже был разговор, по-моему. Ну, не верю я в телепортацию, да ещё спонтанного характера, охватывающее, двадцать человек одновременно.
— Ощущение, какое — то, всё — таки присутствует, — вмешался
Долговязый.
— Да ладно вам, — лениво промямлил Сутулый. — Махнём через портал в Северные Штаты — вискарём затаримся.
— А обратно как? — неизвестно для чего, спросил Толстый.
— Кончай бесполезный трёп, — оборвал спорщиков Кащей. — Голова, после вчерашнего, как чугунный котелок. Я ушёл до вечера, а с вами завис тут. Что я жене скажу?
— Так позвони! — искренне удивился Рыжий.
— Так она мне и поверила!
— Ты цветочков ей надери, — злорадно высказал общую мысль Похабыч.
— Доцент уже притаскивал, кажется, — припомнил Комбат.
— Когда?! — Док округлил глаза до предела, допускающимися физическими законами.
— Значит, приснилось, — Ком наморщил лоб. — Придётся Кащею исправлять. Вон его сколько, на поле — конского щавеля.
— Она не любит полевые цветы — ей розы подавай, — отмахнулся костлявый, так и не оценивший шутку.
— Дунька обещала пару корзин, прямо сюда принести, — как бы между делом, бросил реплику Баобаб.
Бульдозер согласно закивал головой, подтверждая полномочия последнего.
— Какая Дунька?! — Кащей совсем растерялся, со всех сторон подвергнувшийся коллективному розыгрышу.
И тут зазвонил телефон, по которому супруга, наконец-то дозвонилась до, без вести пропавшего, компаньона по семейной жизни. После долгих препирательств, ему всё-таки удалось убедить вторую половину в своей непогрешимости, и что всему виной, вероломные товарищи, опоившие слабого и беззащитного, а мобильник отключили. На другом конце беспроводной связи, сменили гнев на милость и, стараясь загладить вину, Кащей предложил жене привезти, из экскурсии, букет конского щавеля. По цвету покрасневшего лица, стало ясно — куда нужно засунуть, этот веник. Но, также стало понятно, что на том конце ржали, как те кони, для которых и предназначалась эта растительность.
— Уф, пронесло! — облегчённо вздохнул Кащей и даже не стал обижаться на розыгрыш, довольный благополучным исходом дела — ну, не смыслил он ничего в ботанике.
— Отбил танковое наступление противника? — спросил, улыбаясь, Звонок.
— Кое-как отбился!
Резистор с Бармалеем продрали глаза, не подозревая, о царивших на поляне, страстях. Заспанные, они удивлённо разглядывали веселящихся товарищей:
— Вы что, не закусывая, похмелялись?
— Отчего же — закусывали! — бодро отрапортовал Комбат. — Конским щавелём. Вот и ржём.
Стоянка потонула в общем хохоте. Пришлось посвящать в последние, утренние, события. Ничего, толком не поняв, отмахнувшись, они ушли умываться, предоставив острякам готовить завтрак и прочее, необходимое в боевом походе.
Лето уходило на осень, и по утрам было весьма прохладно и сыро. Свитер стал повседневной одеждой, не меняемый, даже на водку. Синтепоновые куртки, шедшие из Китая, по великому синтепоновому пути, давно сменили, в обиходе, морально устаревшие, тяжёлые фуфайки. Сохнут быстро, легки и удобны, за счёт молний и множества карманов. Рюкзаки из тяжёлого брезента, так же сдавали свои позиции, уверенно наступающему капрону. Вот, только выглядело, всё это, несколько пестровато и, сидевшие у костра, люди, от обилия цветных красок, выглядели моложе и жизнерадостней. Комбат, не утерявший бодрость духа, за прошедшие сутки, взял прощальное слово:
— Итак, господа, приближается зима. Не знаю, доведётся ли свидеться до следующего лета, всем вместе, поэтому, напоследок хочу поведать вам ещё одну историю, про блокпост. Хотите — считайте её моим сном, хотите — выдумкой. А может, я книгу пишу? История сия про ближнее зарубежье, а может и не про заграницу, но это неважно. Итак — блокпост, охраняющий подступы к недозволенному.
История втораяПодводный ракетоносец в болотах Поволжья
Стою на вышке до зари,
Вон сталкер пьяненький плетётся,
Ему оставлю сухари,
Без сервелата перебьётся.
Вернувшийся из города, командир части был весьма озадачен, и даже, можно сказать, удручён обстоятельствами прошедшей беседы с начальником штаба. Он был уже не молод, и пост, занимаемый им в данный момент, не обещал никаких перспектив, кроме скорейшего выхода на пенсию. За свою жизнь он повидал всякого разного, но сегодняшние события, заставили полковника по — новому взглянуть на жизненные перипетии. Зайдя в собственный штаб, Головин застал замполита Горовенко на месте, ковыряющегося в своих бумагах, касающихся воспитательной работы с личным составом.
— Ну что, Пётр Васильевич — всё корпишь над писаниной? — задал,
командир части, ни к чему не обязывающий, вопрос.
— Что делать, Фёдор Семёнович — приходится, по долгу службы, — зам сложил листы в стопку и спрятал в грязно-жёлтый скоросшиватель, — а как дела в штабе? Чего вызывали то?
Полковник откинулся на спинку стула и, глядя в окно, задумчиво ответил вопросом на вопрос:
— Ты знаешь, к какому ведомству мы относимся?
— К внутренней службе, — как-то неуверенно и, очень осторожно, ответил замполит, хоть с утра, был в этом уверен на все сто.
— Не угадал, — спокойно и весомо, сказал Головин. — Номер нашей части, по штабу Вооружённых Сил, проходит, как подводная лодка. Стратегического назначения.
Открытый рот Горовенко намекал на многое, и на то, что он больше не закроется из-за вывиха. Отступая от диалога отцов-командиров, следует отметить, что корабли, по документам, имеют
обычные номера воинских частей, так что несведущему, или невнимательному человеку — не определить, к какому роду войск относится тот, или иной номер. Что это: сухопутные силы или баржа флота?
— Так что же делать? — спросил зам, сглотнув слюну и еле справляющийся с волнением.
— А ничего! — ответил командир, теперь уже подводного ракетного крейсера. — Говорят, служите, как служили. Эта ошибка произошла на заре всех неразберих, когда не пойми, чего делили.
— Да, хорошо, что не американским казино обозвали, — Пётр усмехнулся. — А может быть, наоборот, жаль. Гребли бы деньги лопатой, на законных основаниях. И вообще — штаб нам нашу лодку не собирается возвращать? Мы из неё игровой дом устроим, с баром и так далее.
— Согласен, а то денег нет, ни шиша.
— Пусть вернут нам нашу посудину, — твёрдо заявил зам, окончательно вправив челюсть на место.
— Вернут, — Фёдор Семёнович призадумался, сам не зная, для чего, и после некоторого раздумья, констатировал факт, который ему долго не давал покоя. — Я то думал, почему мы, в наших званиях — такие мелкие посты занимаем. А для лодки — в самый раз. 1-й ранг по статусу.
— Надеюсь, они нас переодевать не собираются? — Петру Васильевичу эта мысль претила, неся непозволительные расходы и длительную волокиту.
— Вроде нет, — успокоил его начальник. — Но не о том думаешь. Когда они нас заставят К-1 и К-2 сдавать, то есть ходовые упражнения, с ракетно — торпедными стрельбами, вот тогда попляшем.
— Где? — усмехнулся зам. — В нашем болоте? Тогда пусть штурмана
присылают.
— Угу! Билли Бонса!
— Да, поставили бы посудину на прикол — в камышах, — Васильевича, от скуки дальнего блокпоста, уже несло в морские просторы, за казённым, но по праву, ему, принадлежащим имуществом. — Есть же рестораны из парусников, забегаловки на пристанях, гостиницы, там же, а из ПЛ — ни одной. Наша первая будет. Размечтался, глаза закатил:
— Камбуз оставим без изменений — чего на кухне менять?
Ракетные шахты: пока, даже не знаю, подо что их приспособить, но аппетит приходит во время еды. А это уже на камбуз… Кубрики, то есть спальня и прочее, для матросского и старшинского состава: озвучивать не будем, но в принципе, можно и гостиницу организовать. На верхней палубе — летнее кафе. Кают-компания: казино, тотализатор, бар-ресторан и прочее. Ядерный реактор будет гнать самогон, горилку, что, в прочем — одно и тоже, только названия разные. Самое сердце атомной каши — для приготовления особых коктейлей. Например: «Свободный радикал», или «Весёлый рентген». Пойло, как пойло: подумаешь, моча слегка светится в темноте, вроде светомузыкального фонтана. Водяные цистерны отведём под запасы спиртного, и даже, их можно соединить напрямую с реактором, пока не знаю, для чего. Впрочем, из некоторых резервуаров устроим зимний бассейн.