за которую проиграли половину зарплаты. Навстречу ему вышел Головин, и с ходу огорошил:
— Финансист, прошлым вечером, просадил в рулетку всю кассу части. Как деньги делить будем?
— Ну и Шныга! — удивился зам. — Действительно — как деньги раскидывать? Вроде бы, вся сумма принадлежит воинской части…
Дальнейший обход, отцы-командиры проделали вместе, не спеша осматривая обживаемое хозяйство, которым они уже владели, на законных основаниях и благодаря ошибке генштаба.
— Что за ерунда, Пётр Васильевич? — негодующе воскликнул Головин. — Все надписи на английском языке! Это что — экспортный вариант постройки?
— Скорее импортный, — вяло отозвался замполит, с натугой пытаясь перевести поясняющие надписи, под узлами и агрегатами.
Медленно перемещаясь по коридору, в сторону кормовой части корабля, они вышли к навигационному посту, в котором, на удивление командира, кто-то работал. Со скрипом отворилась переборка, и взору вошедших, предстал начальник гаража, который успевал повсюду: и с астрономами торговаться, и за навигацией следить.
— Мыкола Тарасович! — ошарашено спросил командир. — А ты что здесь делаешь? Мы же никуда не едем…
— Да вы что, Фёдор Семёнович! — прапорщик, от неожиданности, аж подпрыгнул на месте. — Навигационный пост следит за тем, чтобы, после передачи данных со сферической антенны ГАК, потенциальный клиент никуда не сворачивал, а прямиком направлялся в казино. После освобождения его карманов, пост должен обеспечить благополучное возвращение игрока домой, или, во всяком случае, подальше от заведения.
— Ого! — восхитился Головин, под одобряющее кивание замполита.
— А то! — удовлетворённо подтвердил Карась, правдивость своих слов. — Без этого никак — тут всё поставлено на широкую ногу.
Совсем рядом находился центр управления ракетной стрельбой, под кодовым обозначением м 118. Пост был полностью автоматизирован и следил за созреванием напитка в ракетной шахте. Через компьютерные системы направлялись команды, обеспечивающие правильное внесение доз плутония или урана, в резервуары созревающего первача, которые, собой заменили ракеты Трайдент. Пульт автоматического управления мигал разноцветными лампочками: синими, жёлтыми, и иногда, подмигивал красным светом, говорящим о том, что в процессе что-то, не совсем, ладно. Поспешив по центральному проходу в сторону ракетного отсека, зам с кэпом столкнулись с Анютиным. Старлей был, чем-то, явно озабочен
и чуть не проскочил мимо инспекторов, так что пришлось его остановить.
— Что случилось, Сергей? — спросил Головин.
— Кто-то перенастроил пульт управления, чтобы ускорить созревание, но от двойных доз урана, поступающих от боеголовок, вот-вот может возникнуть цепная реакция!
Прошмыгнув, между отцов-командиров в пост управления, снабженцу удалось предотвратить несанкционированные действия, заложенные диверсантом.
— Я начинаю догадываться! — просветил он начальников. — Старослужащие, вероятно, отпили или отлили солидную дозу спиртного, из топливного отсека ракеты и наполнили недостачу водой, а чтобы незаметной осталась подмена — усилили подачу катализатора. Чуть на воздух на взлетели! На прошлой неделе, в одном из резервуаров, обнаружили резиновые изделия, жутко похожие на воздушные шарики и залитые водой. Опять, половину объёма унесли. Тут нужен глаз, да глаз!
— Завтра же установим камеры слежения! — заверил снабженца замполит. — Ворюга будет пойман.
— Насколько я понимаю, — вмешался Головин, — разбираться придётся со всем экипажем?
— Всех ворюг, заставим сыграть в рулетку! — решительно высказал свою точку зрения Горовенко. — Сколько раз, зависит от тяжести вины и вынесенного продукта.
Вернувшись в ракетный отсек, они начали осматривать шахты. Самодельный коньяк содержался строго по номерам выдержки, залитый вместо ракетного топлива. Боеголовка вносила в процесс созревания пикантную нотку, заодно ускоряя его. Подивившись народной смекалке и северному сиянию, ореолом окружающего каждую ракету, Головин высказал сомнение, по поводу этого свечения:
— А что, Пётр Васильевич, этот оптический эффект не вызовет меряченья, как на северном полюсе, когда люди, как зомби, уходят в бесконечность полярных льдов?
— Именно этот — нет! А вот содержимое баллонов, над которыми он сияет — да. И не во льды, а в самое сердце болота, искать свою царевну. Ну да мы отвлеклись…
Проходя мимо отсека вспомогательных механизмов, замполит долго пыхтел, переводя надпись, гласящую на инородном языке, куда они попали. Он аж взопрел, пытаясь идентифицировать, неподдающуюся силе военного разума, аббревиатуру, и в конце концов, не выдержал:
— Ну что за люди?! Вот у нас на кораблях — почти никаких пояснительных писулек нет, кроме цифр, а тут поди — разберись. Судя по моему переводу, это ГТЗА, но что это такое?
Подоспевший Петрович просветил несмышлёнышей, что это за отсек, и какие функции выполняет:
— Здесь располагаются очистные сооружения, в таком масштабе, что еле поспеваем уголь на реактивацию таскать, в реакторную печь.
В отделении, где находился главный и единственный реактор, кроме реактивации угля, совершались и более прозаические вещи, такие, как готовка обеда, например, в связи с чем, камбуз переехал на постоянное место дислокации, именно сюда. Тут же разместился перегонный куб и хлебопекарня. Прапорщик Петров находился на боевом посту, и неизменно набивал ненасытное брюхо, не переставая жевать, ни на секунду. Стараясь не светиться при подчинённых, отвлекая их этим от работы, командиры постарались побыстрее пройти мимо, чтобы потом самим не светиться.
Машинное отделение встретило тишиной и «Мерседесом» замполита, до блеска надраенным, в связи с чем, запорожец Петренко. стоящий рядом, выглядел грудой мятого железа. Силовую установку, за ненадобностью, давно выкинули за борт, где она и покоилась, став прибежищем местным болотным крысам. Из двухметровой круглой заглушки, ранее служившей для ремонтных работ, сделали ворота. В прежнее время, через это отверстие поступало новое оборудование, а теперь, замполит выезжал на своей машине, по делам в город или домой. Головин подумал, что у него, лично, и велосипеда нет, и где-то, на каком-то этапе, его дурят, самым бессовестным образом, но разбираться, именно сейчас, было некогда. Последним пунктом назначения, в этом направлении, были кормовые цистерны главного балласта, заполненные светящимся самогоном. У входа их встретил старший лейтенант медслужбы Салемин, но все, без исключения, звали его Сальмонеллез, несмотря на труднопроизносимое прозвище.
— Только что отсюда унесли старшину, дежурившего в отсеке, — поведал медик. — От паров, он упал в обморок. Или пьяным свалился?
Присутствующие, с досады, сплюнули и в это время, со стороны винта, донёсся протяжный вой.
— Ещё один в предобморочном состоянии? — задал вопрос командир.
— Там, наверное, мутанты живут, — шёпотом ответил Салемин.
— А с чего, такие жуткие выводы, — Головин недоумённо посмотрел на старлея, прищурив оба глаза, — кто-нибудь, их видел?
— Мы их никогда не видели, но, когда туда уходят люди, то они уже не возвращаются назад.
— Вот, я опять слышу, какие то завывания! — воскликнул замполит.
— Нет, это не то, — махнул рукой Сальмонеллез. — Звуки доносятся с другой стороны. Это прапорщик Петров, опять бутербродов объелся…
— Да нет! Слышен не стон, а вой, со стороны кормовых цистерн главного балласта.
— Так, может быть, звуки доносятся из глубины болот? — предположил командир.
— Из каких глубин? — недоверчиво возразил медик. — Похоже у мутантов белая горячка!
— С Чупакаброй нужно завязывать! — согласился Головин.
— И не только с ней, но и с другими горячительными напитками, — подтвердил Салемин.
Стараясь побыстрее покинуть опасную зону, по сравнению с которой, даже реакторный отсек выглядел детской комнатой, начальство так спешило, что едва не влетело в кубрик, который оккупировал женский батальон. Спальные помещения для команды, переименовали в гостиницу «Одинокий матрос», которую быстро окрестили в «Пустующий матрас». На подходе, их перехватил Петренко, старательно избегавший прямого контакта с женским контингентом и с ходу огорошил:
— Женский батальон захватил кубрик, то есть гостиницу, а платить не желает!
— А какие выдвигают требования? — растерянно спросил Горовенко.
— Выдать новые сапоги и обеспечить постоянное место прописки, — обречённо ответил прапорщик.
— Ну, Петрович, насчёт сапог, я с тобой договорюсь, а постоянное место проживание, мы дамам обеспечим, — пообещал замполит. — Пусть, пока, разучивают танец живота.
— Кстати, заодно, посоветуй им в труппу Петрова взять, подтанцовщиком, — добавил командир. — У него живот — будь здоров!
— Ещё чего не хватало! — возразил Горовенко. — Тут и так складывается угроза того, что у всего батальона животы будут, как у прапорщика.
— А что делать, — обречённо вздохнул Головин, — понос пальцем не заткнёшь. Во всяком случае — надолго. Прорвёт…
— С умом нужно подходить, к решению проблемы! — назидательно
изрёк зам.
— Умом нужно пользоваться тоже, с умом! — парировал командир.
— За идею с танцами, дамы пообещали меня побить, или, как минимум, закидать сапогами! — вмешался вещевик.
— Так у них ещё нет обуви! — радостно воскликнул Горовенко. расплывшись в блаженной улыбке.
Петренко, только безнадёжно махнул рукой, давая понять начальству, что пусть они делают, что хотят.
— Кстати, матрасы привезли? — поинтересовался замполит.
— Угу, — безразлично ответил Петрович, готовясь раствориться в коридорах подводного ракетного крейсера.
Оставив прапорщика наедине со своими проблемами, и лицом к лицу, с импульсивным батальоном, начальники поспешили откланяться, продолжая дальнейший обход, направляясь в носовую часть подводной лодки.
Встретившаяся на пути аккумуляторная батарея была главным резервным источником электропитания и, обеспечивала бесперебойную работу всего комплекса. Кроме того, здесь проводились опыты с электролизом на перваче. Кто первым подал идею очистки самогона чистой энергией, лишённой радиационной угрозы, навсегда кануло в лету но, так же, навовсе застряло в голове начальника химической службы, которому надоело бегать с дозиметром. Летящие во все стороны искры и пронзительно — голубое свечение, перестали удивлять и пугать посетителей отсека. За это время все привыкли к тому, что со стороны аккумуляторов, то и дело доносится пронзительный крик химика, в очередной раз попавшего под высоковольтный разряд. От жутких завываний волосы на голове вставали дыбом, как и у самого экспериментатора. Не желая испытать на себе все прелести силового удара током, начальники нырнули ниже, спускаясь в торпедный отсек. Его сразу же, ещё на первом этапе строительства новой жизни, переделали в свинарник, потому что: ни торпеды, в болото запускать, ни ракето-торпеды, ни тем более, крылатые ракеты, отныне, использовать никто не собирался. Заведовал им, старшина первой статьи Сизов, который и встретил командиров с лопатой в ру