Девчонка закашлялась. Тимур почувствовал, как содрогается всё её тело от спазмов. Эхо угодливо разнесло кхыканье по ангару.
— Совсем простыла, — виновато сказала Леся. — Раскашлялась, как бабка старая.
— До бабки тебе ещё далеко, — успокоил Тимур.
— Ну почему? — с мерзкой улыбочкой начал Мазила. — Если прибор помощней сработает, то…
— Помолчал бы ты, — одёрнул его Ворожцов. — Лучше гайку готовь.
Мазила зазвенел железяками, подходя к решётчатой переборке, в которой чуть правее виднелась дверь. За прутьями дрожало жёлтое марево. В глубине секции угадывались контуры старого дизельного локомотива. Стёкла в кабине отсутствовали, внутренняя силовая установка, судя по разбросанным вокруг ржавым деталям, была давно выпотрошена.
— Вон туда швыряй, — указал Ворожцов Мазиле. — Чуть в сторону от паровоза, где воздух дрожит.
Мелкий занёс руку, но Леся приостановила его.
— Давайте-ка от решётки отойдём, — сказала она. — На всякий случай.
— Правильно, — согласился Ворожцов.
Тимур перехватил его взгляд, но перечить не стал. Просто отступил от переборки.
Мелкий замахнулся и бросил гайку. Она пролетела сквозь марево и со звоном отскочила от рельсы. Миг ничего не происходило. А потом раздался нарастающий шум, словно где-то рядом внезапно смыли воду в унитазе, и хлопнуло.
Вспышка на некоторое время ослепила всех.
Тимура обдало жаром. И он машинально отпрыгнул назад, увлекая за собой вскрикнувшую Лесю. Щурясь, вгляделся в яркое пламя, двухметровой струей ревущее за переборкой.
— Бежим? — растерянно спросила Леся.
— Постой, — прикрываясь рукой от волны горячего сухого воздуха, сказал Тимур. — Кажется, не разрастается.
— Оно и не разрастётся, — со знанием дела поддакнул Мазила. — Это ж аномальный огонь!
— Жарит от него совсем не по-аномальному, — буркнул Тимур. — Если подобраться ближе, зверюга не сунется.
— Тимур прав, — неожиданно согласился Ворожцов. — Все звери боятся огня.
— Но эта горелка не будет же вечно полыхать, — засомневалась Леся. Кашлянула. — Потухнет, и тогда…
— Вот пока не потухла, пойдёмте к ней, — решительно сказал Тимур. — Я прикрою.
Он отпустил Лесину ладонь, перехватил ружьё и развернулся. Высушенной кожи лица коснулась приятная прохлада. Зато шею и затылок стало жарить.
После яркого пламени пытаться рассмотреть что-то в темноте ангара было сродни потугам слепого котёнка узреть мир. На чёрном фоне плыли радужные пятна, и Тимур долго моргал, пока наконец не стал различать светлую прорезь входа. Он сфокусировался на ней.
Шум пламени за спиной постепенно утихал, прыгающие по полу и рельсам отсветы становились тусклее. Но огонь продолжал гореть.
— Стой! — донёсся из-за спины окрик Ворожцова. — Сначала — гайку!
— Ага! Я и забыл, что…
Оправдательная телега Мазилы потонула в очередном огненном рёве. Тимур ощутил, как жар с новой силой защипал холку. В спину ткнулось что-то твёрдое. Он быстро оглянулся и понял: это Лесин рюкзачок.
За решёткой вновь бушевала огненная стихия.
— Теперь туда вообще не сунешься, пока не стихнет, — прокомментировал Мазила.
— Метка! — крикнул Ворожцов. — Тимур, следи за входом! Зверь рядом!
Тимур напряг зрение, словно это могло ему помочь увидеть больше, чем он уже видел. А видел он всё так же немного: подсвеченные отблесками пламени рельсы, островок грязного бетонного пола да голубоватую полоску дневного света в воротах.
— Вроде угомонилось. Идём? — спросил Мазила.
— Да. Только смотри в оба, — наказал Ворожцов. — Сначала гайка, потом шаг.
— Гайка, шаг, — тупо повторил мелкий. Видимо, его всё же пробрало после того, как едва не сгорел заживо.
Звякнуло. Тимур уже приготовился к знакомому шуму, но его не последовало.
— Чисто! — В голосе Мазилы прорезалась радостная нотка. — Я иду, вы за мной.
— Гайка, шаг, — напомнил Ворожцов.
Некоторое время слышалось только ворчание утихающих очагов огня.
— Ну? — не вытерпел Тимур.
— Нормально, — сказал Ворожцов. — Мазила, нормально?
— Ага! Давайте сюда, только лица прикройте — жарко.
— Лесь, пойдём. Осторожно.
Тимур почувствовал, как рюкзачок Леси перестал упираться в спину. Между лопатками сразу возникла пустота, словно там чего-то не хватало. Он передёрнул плечами, чтобы отогнать дурацкое ощущение…
Полоска света вдалеке на мгновение погасла. Всего лишь на короткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Тимур застыл на вдохе.
Кто-то прошёл возле входа в ангар. Быстро, бесшумно.
Тимур хотел предупредить остальных, но из горла вместо слов вылетел еле слышный хрип. Он глубоко вздохнул, сделал шаг назад и прикрыл ладонью налобник, чтобы не сверкать лучом.
Шёпотом позвал:
— Лесь.
— Что? — тут же откликнулась она.
— Тихо. Он здесь.
— Кто? — не сразу поняла Леся.
— Зверь.
Она не ответила. Несколько секунд из-за спины доносились только быстро стихающий шорох огня и бормотание ребят.
— Мелочь! — шёпотом окликнул Тимур, отступая ещё на шаг и упираясь в тёплые прутья.
Мазила не откликнулся.
— Ворожцов! — уже громче сказал Тимур. — Заткнётесь вы там или нет!
Бормотание прервалось. Хорошо хоть ума хватило не пререкаться.
Тимур, не выпуская из виду заветную полоску света, сдвинулся вдоль решётки к двери. Леся уже скользнула внутрь — он остался один по эту сторону переборки.
Шаг вбок, ещё один. Тимур убрал ладонь от налобного фонарика, чтобы нащупать проход, и тусклый луч вновь заплясал по пустому ангару, норовя разогнать мрак.
— Давай руку, — в самое ухо шепнул Мазила и, не дожидаясь ответа, мягко ухватил Тимура за запястье. Аккуратно втянул в дверь, протараторил: — Ты его реально увидал?
— Не знаю, — отмахнулся Тимур, оборачиваясь. — Не тарахти.
— Судя по показанию сканера, он… — Ворожцов замялся, вглядываясь в экран ПДА. Потом округлил глаза и задрал голову вверх. — Прямо над нами.
Тимур взглянул на высокий потолок. Балки и рёбра жёсткости едва угадывались в полумраке — луч фонарика до них добивал с трудом. Метров семь-восемь, не меньше.
— Ты уверен? — переспросил он у Ворожцова.
— Не пойму… — отозвался тот и встряхнул наладонник. — Может, барахлит?
На крыше что-то заскрежетало. Тимур вскинул оружие. Он не знал, куда точно целиться, поэтому просто водил стволом из стороны в сторону, ориентируясь на скребущий звук.
— Не барахлит, — обронил мелкий. — Как он забрался на такую высоту?
— Может, летающий? — предположила Леся.
— Не удивлюсь, — сказал Тимур. — Что ему там нужно?
На риторический вопрос никто не ответил. Скрежет над головой прекратился. Огненные струи почти потухли и теперь лишь чуть слышно шелестели. В ангаре стало тихо.
По крыше прогрохотало, словно кто-то массивный ступал мягкими лапами. Громыхнуло раз, другой. И жестяной звук резко переместился за дальнюю стенку.
— Спрыгнул? — не то сказал, не то спросил Мазила.
— Или слетел, — дополнил Ворожцов.
— Крылья бы хлопали, было б слышно, — резонно заметила Леся.
— Давайте ближе к локомотиву подберёмся и переждём, — предложил Тимур. — Тут ещё есть эти жаровни?
— Если верить прибору — полно. — Ворожцов осторожно сдвинулся ближе к поезду. — Думаешь, сам уйдёт?
— В крайнем случае я пальну, а мелкий швырнет болт в скороварку. Это его отпугнёт.
— Нас тоже может пожечь.
— Хватит каркать. Давай двигай.
Тимур слегка подтолкнул Ворожцова, тот дёрнул покусанной рукой и сдавленно застонал.
— Извини.
— Проехали. За кабину не высовывайтесь, а то полыхнёт ещё одна из этих…
— «Жарок», — подсказал Мазила, двигаясь к боку поезда. — Сталкеры называют эти аномалии «жарками».
— Хоть жарками, хоть припарками, — пробурчал Тимур. — Главное, не вляпаться.
Все тесно сгруппировались и устроились возле приржавевших к рельсам колёс дизельного монстра. В куче сидеть было неудобно, но иначе не получалось — воздух вокруг дрожал и плавился.
Ворожцов всё сильнее морщился от боли в руке. Леся дохала и кхыкала в кулак. Мазила нервно перебирал в руке гайки.
— Попаду, если что, — выдал он через минуту. — А долго мы здесь сидеть собираемся?
Тимур не счел нужным отвечать. Ворожцов глянул на мерцающее пятно на масштабной сетке сканера и тихо сказал:
— Пока хищник не уйдёт.
— Заткнитесь оба, — одёрнул Тимур.
Голос прозвучал хрипло: в горле пересохло.
Тимур не глядя нащупал чехол на поясе, щёлкнул застёжкой и достал фляжку. Она ходила ходуном в непослушных пальцах. Второй рукой он крепко взялся за крышку, останавливая дрожь. Подождал немного. Отвинтил.
Поднёс горлышко к губам и застыл с раскрытым ртом.
Вдоль стены двигались два серебристых огонька. Плавно, без рывков. Если б не тусклое ртутное мерцание, Тимур решил бы, что это два фонарика, укреплённые, скажем, на руле велосипеда и разнесённые на полметра.
Но это были не фонарики.
Это были глаза.
Тимур прикинул расстояние между ними, судорожно сглотнул, давя желание бросить всё и бежать. Подальше, без оглядки, сломя голову, не разбирая дороги. Прочь…
Обладатель этого жуткого взгляда был не просто крупным. Он был гигантом.
Тимур покосился на Ворожцова. Тот сидел, уткнувшись в экран. Мелкий бряцал своими гайками, Леся притихла, справившись наконец с кашлем. Кажется, никто не заметил, как близко подкрался зверь.
Медленно, стараясь не делать резких движений, Тимур опустил трясущуюся руку, положил фляжку, не обращая внимания на вытекающую воду. Взял ствол, поднял его. Серебристые огоньки быстро сместились вправо, и ангар наполнился таким зубодробительным рыком, что потроха сжались.
Вот теперь исполинскую тушу заметили все.
Леся хотела завизжать, но звук застрял у неё в горле. Глаза Мазилы расширились, а Ворожцов, наоборот, прищурился, как обычно делал в минуты опасности.
— Ни звука, — одними губами проговорил Тимур.