— Предлагаю выпить за Алексея, — внезапно очнулся он, наливая себе полную рюмку.
Пояснять он ничего не стал, но все и так поняли, что он имел в виду.
— И за Клима, — отсалютовал я будущему начальнику своей рюмкой, на что тот молча кивнул.
Возникшую после тоста неловкую паузу нарушил Морозов.
— А помнишь, Тимур, — он ткнул Маратыча в плечо кулаком, — как мы тут где-то в этих краях на рыбалку ходили?
— Ещё бы не помнить! — заулыбался тот. — Мы ж тогда на окуня пошли, а тебе повезло, поймал десятикилограммовую щуку! Ещё крючок-то был нарошешный, как она вообще на нём удержалась? Мы её полчаса, наверное, вываживали!
— Кому повезло, так это тебе! — хохотнул Морозов. — Ты тогда вовсе русалку подцепил!
Маратыч пару раз моргнул, а потом расхохотался.
— Да, знатная была русалка! — он смахнул слезу. — Эх, молодость, молодость!
— Я тоже одну русалку помню, — негромко проворчала Майя. — Ту, на пляже.
— Хочешь, тебя так сфоткаю? — также негромко ответил я.
— Да ну тебя, извращенец! — притворно возмутилась Майка. — Себя сфоткай!
— Ну нет, — улыбнулся я, — вот это и правда было бы извращением!
— Вот и всё! Хорошо, что тот телефон… уехал. Хотя музыку жаль, музыка хорошая там у тебя была!
— Музыку, между прочим, нашли на планшете Ивана Ивановича, — повернулась к нам сидевшая справа от Майи Валентина, которая, похоже, слышала каждое слово. — Могу сделать копию!
— Буду признателен, — поблагодарил я.
— Не так просто! — Валентина загадочно подмигнула. — Знаете, у всех есть свои маленькие слабости…
— Валя! — возмутился Морозов, — опять ты за своё!
— Тебе жалко что ли? — она повела плечами и продолжила. — У меня небольшое хобби. Собираю всякие безделушки, попавшие к нам из аномалий, тем или иным способом. Например, этот браслет, — она вытянула левую руку с изящным украшением на ней, — сделан из бивня мамонта, но не ископаемого, а из аномалии.
— Меняете музыку на трофей? — рассмеялся я. — Да без проблем!
— У меня обширная коллекция, меня не так просто удивить! — Валентина многозначительно приподняла бровь. — И Лера, об этом моём хобби рассказывать не надо, — повернулась она к журналистке. — Чтобы не было спекуляций, что дочь Морозова кормит браконьеров.
— И правда не стоит, — кивнула та. — Всё же хобби — дело личное. Я кстати тоже собирала раньше, мне дедушка привозил иногда. Но потом ему пришлось уйти работать в учебку, и дарить мне сувениры он перестал.
— Кстати, о браконьерах, — заговорил вдруг Островский. — Та катана, которую я у тебя сегодня видел, это ведь та наградная, которая указана в личном деле?
— Я своё личное дело не читал, — развёл я руками, и глянул на Маратыча. Тот кивнул. — Но другой катаны у меня нет, так что, вероятно, та.
— Разрешишь посмотреть? — оживился и Капитанов тоже.
Ха! Ну конечно! Мы тут всякие глупости обсуждаем женские, а наверху вон, кое-что поинтереснее лежит!
Я сходил за мечом, и катана пошла по рукам.
— Пальцами клинок не трогать! — предупредил Капитанов Леру, когда та хотела полапать металл, после чего обратился ко мне: — Ухаживаешь за клинком как полагается?
— А то! — я усмехнулся, вспомнив целый трактат, который нашёл в документах на меч. — Мне бывший владелец инструкцию передал, которую ещё его дед писал, под диктовку того самурая, чей это был меч. Правда, не кланяюсь.
— Кому? — удивилась Лера.
— Так мечу же! — я взглядом показал в сторону Морозова, который как раз добрался до клинка. — По этикету, даже просто беря в руки меч, полагается ему поклониться! И смазывать надо каждый раз при извлечении из ножен, особым маслом, которое только в Японии производят, наверное, на слезах самураев настаивают. Я не заморачиваюсь, нейтральным оружейным маслом протёр — и порядок. И да простят меня японцы — без поклонов.
— Логично, — согласился Юрий Николаевич. — Не пристало советскому человеку кому-либо кланяться.
Я иронично приподнял бровь, на что Морозов только махнул рукой.
— Держи, — он вернул мне меч. — Что-то Кузьмича давно не видно.
— Так он же с сыновьями в баню пошёл, — напомнил Маратыч. — Ещё спрашивал, надо ли чего.
— А, ну пусть отдохнут, конечно, — Морозов посмотрел на своего старого друга не очень трезвым взглядом. — Тимур, а давай утром тряхнём стариной? Найдутся у Кузьмича снасти на щуку?
— Поди найдутся, — задумался Маратыч и глянул на часы. — Тогда, пожалуй, пора на боковую. А с Кузьмичом переговорю.
— Развлекайтесь, — улыбнулась Валентина, — а мы тогда завтра с утра за работу. И, Алексей, Майя, давайте уже закругляйтесь со своим дельцем, и в Москву. Недели хватит?
Я глянул на Орлова и Маратыча, оба кивнули.
— Хватит, — ответил я Валентине.
— Отлично, — кивнула та. — Запрос пришлю. А что это у Кузьмича собаки разлаялись?
— И Чарли неспокойно себя ведёт, — заметила Майя.
— Подержи, — попросил я её, отдавая в руки катану, — выйду, гляну.
Я поднялся из-за стола и заметил, как насторожились дремавшие в углу телохранители. Привстал из-за стола Капитанов, как будто прислушиваясь к чему-то. Замерли все разговоры.
Майя тоже встала, и пошла за мной следом.
В этот момент с улицы донёсся истошный женский визг.
Тут уж стало не до осторожности. Прихватил один из стоящих возле дверей «Тигров» и выскочил на улицу, на ходу снимая карабин с предохранителя. Стоило только выйти из помещения, как тут же в нос ударил знакомый запах.
Прямо напротив крыльца я увидел одну из невесток Кузьмича. Молодая женщина визжала на одной ноте, стоя посередине двора, а перед ней, припав к земле, приготовилась к прыжку недобитая гончая.
Стрелял я не целясь, навскидку, и не по уязвимой голове, а куда попаду. И попал, подбив псину уже в прыжке, от чего та перекувыркнулась в воздухе и шлёпнулась на землю. А рядом с ней осела и женщина, прекратив хотя бы визжать. Впрочем, хорошо, что завизжала, это ей жизнь спасло. Наверное.
Потому что выстрелить ещё раз я не мог, невестки у Кузьмича худобой не страдали, и сейчас гончая оказалась скрыта от меня за пышным телом.
И стоило подойти поближе, как чёрная тень метнулась из этого укрытия уже на меня.
Глава 15Новые способности
Выстрелить ещё раз я не мог, невестки у Кузьмича худобой не страдали, и сейчас гончая оказалась скрыта от меня за пышным телом.
И стоило подойти поближе, как чёрная тень метнулась из этого укрытия уже на меня.
Карабин наизготовку, палец на спусковом крючке. В то мгновение, когда гончая только ещё распрямляется, я нажимаю на спуск.
БАБАХ!!!
И острые зубы смыкаются на цевье, едва не отхватив мне пальцы, в последний момент успеваю убрать. Эта падла, похоже смекнула, что опасна именно «гром-палка», и в самый момент выстрела умудрилась увернуться!
Удар такой силы, что я валюсь на спину, и теперь гончая пытается добраться до моего горла. Держу её на расстоянии, выставив перед собой карабин. Но и встать не могу — тварь тяжёлая и быстрая, просто встать не даёт, начну переворачиваться — открою горло.
Несколько секунд проходит в борьбе. Тварь рычит, брызжет мне в лицо слюной. Ну и вонь от неё! Хоть бы зубы почистила… Ещё и когтями меня драть пытается, комбез держит, но удовольствие сильно ниже среднего.
— Не стрелять! — слышу я окрик Капитанова.
Да уж, не в меня, так в женщину попадёте.
Тварь прокусывает карабин насквозь своими клыками и дёргает головой что есть сил. В этот момент придаю ей дополнительного ускорения ударом приклада в голову, и на секунду она оказывается дезориентированной. Этого мне хватает, чтобы извернуться и вскочить на ноги.
Вот только тварь снова набрасывается, и на этот раз карабина в руках у меня уже нет. Зато я ожидал толчка, и мне удаётся устоять на ногах. И теперь я держу тварь за шею, не обращая внимания на боль от впившихся в ладони игл. На горле они переходят в почти что обычный, хоть и очень жёсткий подшёрсток.
Мы замерли друг напротив друга, в попытке перебороть. Теперь преимущество у меня, но и гончая не сдаётся. Достойный противник! Так, сейчас подсечка, коленом в грудь, ломаю рёбра…
Мои мысленные расчёты прерывает клинок, вонзающийся в незащищённое брюхо гончей. Поворот, клинок проходит снизу вверх, рывок — одним слитным движением тварь оказывается вскрыта, как консервная банка. Она хрипит на выдохе, и в лицо мне летит горячая кровь, но я уже чувтсвую, как ослабевает сопротивление псины.
Ещё несколько секунд, и она падает на землю, недолго бьётся в агонии и издыхает.
— Ну вот! Такую схватку прервала! — я повернулся к Майе, так и замершей с катаной в руках. — Ты видела, да? Ещё бы чуть-чуть, и я бы её завалил!
— У тебя щека разорвана… — она потянулась, чтобы показать, где, но потом остановилась. — Что ты сказал?
— Спасибо, напарница, — уже серьёзно ответил я, забирая из её руки меч. — Интересно, если на ножны звёздочки ставить за убитых этим клинком тварей, это будет считаться надругательством?
— Лёша, у тебя всё лицо в крови, и рана тоже, — озабоченно проговорила Майя.
— Да это не моя кровь-то! — хмыкнул я.
— Вот именно! — Майя внимательно что-то рассматривала у меня на лице. — Всё же попало! Надо срочно промыть!
В этот момент все как-то одновременно ожили. Из бани подбежали Кузьмич с сыновьями, вооружённые топорами, а из дома — вторая невестка с вилами наперевес. Где она их там только взяла? Или это прихват?
К нам уже не торопясь подошли наши отдыхающие.
— Маруська! — не обращая внимания на гостей, кинулся, видимо, к жене, один из сыновей Кузьмича.
Недолго думая, он просто влепил ей пощёчину, от которой молодая женщина сразу зашевелилась.
— Жива! — мужик обхватил её своими лапищами, прижал к себе. — Ну и напугала!
Видимо, они уже в бане заканчивали, потому что выскочили не в полотенцах и даже не в накинутых на скорую руку трусах, а в спортивных штанах и даже тельняшках. Это ж сколько у меня с гончей схватка продлилась? Несколько секунд? Мужики ведь явно спешили!