— Киров и Спирин на позиции, всё штатно, запускаем двигатель, — выдала рация.
И уже через несколько секунд я услышал характерное тарахтение самолётного двигателя. Значит, Сергей уже в кабине. Сейчас Спартак отцепит страховочные тросы, уберёт тормозные башмаки…
— Шестая башня чисто, — раздалось в рации.
— Седьмая чисто, — новый отчёт.
От зелёных точек отделились совсем мелкие синие. Дроны. Задача каждой из групп — в первую очередь занять пулемётное гнездо и растянуться по стене. Причём за пулемёт должен встать кто-то из работяг, у кого с пулемётом на стрельбах лучше получалось. А вот аномальщики из каждой группы должны сразу после установления контроля над башней запустить средства технической разведки, дроны-квадрокоптеры. Пока информационный центр в отключке, они будут собирать данные в режиме ручного наблюдения. Нет, летать туда-сюда у них и своих мозгов хватит. Но анализирует изображение сервер. А сервер сейчас выключен. Поэтому у аномальщиков и должны быть свободны руки. Всё же высокотехнологичное обмундирование у нас в отряде не у всех. Просто по причине того, что у всех свои задачи.
Одна за другой отрапортовались башни. И в этот момент мигнуло освещение.
— Дизель работает! — пришёл доклад Островскому.
Компьютерщикам ничего говорить не надо. Как только запустился дизель, ожил и большой экран — пошла загрузка.
— Киров, взлёт разрешаю, — дал я команду, убедившись, что дроны уже разлетелись на какое-то минимальное расстояние, а докладов о наличии опасности не поступало.
В принципе, комиссия могла бы нам что-нибудь и подстроить, посмотреть, как мы будем реагировать. Но, во-первых, они уже видели наши тренировки, а там мы что только не отрабатывали. Во-вторых, рапорты об участии всех и каждого вплоть до профессоров в зачистке аномалий они тоже наверняка читали. Ну и в третьих, они по идее вообще должны были только сам объект проверить. Как техника будет работать. А люди — уже в нашей компетенции.
Но расслабляться не стоит.
Судя по звукам с улицы, самолёт разогнался и взлетел.
— Анюта в воздухе, — отрапортовал Сергей. — Всё чисто.
— Полёт по плану, — ответил я ему.
По плану — значит по расширяющейся спирали с постепенным набором высоты. Сергей пилотирует, а Спартак смотрит во все глаза, высматривает малейшую угрозу. Отменить этот облёт я могу только в двух случаях — большое количество летающей живности, тех же летучих мышей, или птиц. Или если погода будет неподходящей. Если что — обойдёмся без самолёта в воздухе. В любом случае это скорее перестраховка. Не лишняя, но не обязательная.
А тем временем сервера, оптимизированные под быструю загрузку, уже во всю шуршали, подгружая минимально необходимый набор критических сервисов. В первую очередь — систему безопасности, способную в реальном времени анализировать видеопотоки со всех камер и распознавать угрозы. На тестах время загрузки варьировалось в районе одной минуты. И, насколько я понял пояснения Валентины, вот этот кластер серверов — это Система в миниатюре, а не просто набор сервисов. Очень облегчённая версия, настроенная на конкретные задачи, но самое главное — во всём привычная. Мы как работали с Митей в обычных повседневных рейдах, так и здесь будем работать. И это хорошо, чтобы никто не путался.
Минута — и на экранах моргнули герб и логотип программы. Моргнули и исчезли, сходу уступив место информационному табло. Подключение к камерам… стационарным, нашлемным, к дронам… к камерам самолёта… Анализ текущего видеопотока — чисто. Анализ архива данных, накопленных с последнего подключения… это занимает секунд двадцать. И… чисто!
— Развёртывание штатно, — повернулся Островский к комиссии, — три минуты пятнадцать секунд!
Глава 14Директор тут и там
2 дня 02 часа до отправки
Итоговое заседание комиссии назначили на после обеда. Так что в зале заседаний собрались все сытые и довольные. Да, предстояло много формальностей, но все и так знали, что комиссия результатами работы вполне удовлетворена. Не считая одного маленького происшествия, о котором сами члены комиссии предпочли бы не вспоминать.
Разместились как обычно. В «президиуме» генерал Ковалёв, Валентина, Островский и я. Напротив нас, на дальнем конце стола — проектная группа, а по сторонам, друг напротив друга — профильные специалисты, члены комиссии и наши.
— Ну что, товарищи, — Ковалёв даже встал со своего места, отчего в зале воцарилась тишина, — давайте подведём итоги работы комиссии. Но сначала — пройдёмся ещё раз по всему списку замечаний, чтобы убедиться, что все они устранены, и мы ничего не забыли. Отслеживать на этот раз буду я лично.
И он продемонстрировал довольно толстую распечатку, листов двадцать, наверное.
— Здесь напротив каждого замечания фамилии ответственных за устранение и ответственного за контроль со стороны комиссии, — показал он одну из страниц. — После собрания мы эти листы пустим по кругу, и каждый напротив своей фамилии распишется. А пока я просто галочки карандашом буду ставить. И начнём мы… по порядку.
Он уселся поудобнее, положил перед собой пачку бумаг, выровнял их, после чего взял в руки ручку и ещё раз окинул всех взглядом. И всё это — нарочито неторопливо. Я даже улыбнулся про себя — такие нехитрые манипуляции, чтобы остальные почувствовали себя не слишком комфортно и настроились на серьёзную работу. А то расслабились что-то.
— Итак, первым пунктом у нас идёт адаптивное освещение входов в здания. Контроль за мной, так что я сразу ставлю подпись. Кирилл, — обратился генерал к нашему проектировщику, — потом подпишешь. И твоих подписей здесь ещё штук двадцать.
Кирилл степенно кивнул, а генерал, расписавшись, посмотрел теперь на Геннадия Петровича.
— Противопожарные клапаны?
— Проверили, нашли неисправный, заменили возвратную пружину, заказали на склад дополнительные запчасти, с собой чтобы взять, — отрапортовал наш главный инженер.
— Контрольный тест давлением пройден успешно, — добавил полковник Малинин.
Генерал поставил в отчёте галочку карандашом.
— Слабая слышимость пожарной сигнализации, — он поднял взгляд на нашего электрика.
— Отрегулировали, в нескольких местах поставили дополнительные динамики. Проверили при включённом душе и работающем телевизоре — всё слышно отлично, даже мёртвого разбудит, — Роман Николаевич улыбнулся.
— Подтверждаю, — майор Краснов ответил, как всегда, лаконично.
И так — два часа подряд. Проблема, как устранили, подтверждение. Проблема, как устранили, подтверждение.
Вспомнили всё. От мелочей вроде протекающих кранов, до таких серьёзных вещей, как заземление.
На проблему с заземлением обратили внимание аномальщики из главка. Они напомнили, что при рокировке происходит срез в толще грунта, а значит, устоявшиеся линии электропроводности могут нарушаться. Ничего страшного, они восстановятся довольно быстро. Но что если гроза встретит нас прямо сразу? Остаточное излучение при прорыве само по себе будет притягивать молнии со всей округи, это неоднократно наблюдалось здесь, в нашем мире: если прорыв происходит во время грозы, то в районе аномалии начинается натуральная вакханалия. Да прорыв аномалии сам по себе может спровоцировать грозу, если в атмосфере сложились подходящие условия!
Решили продублировать заземление, проложив дополнительные линии в сторону Москвы-реки. Там, сразу за крепостной стеной, грунт очень влажный, и электропроводность после прорыва должна восстановиться мгновенно. К счастью, всё это решили ещё в первые два дня, и шины заземления спокойно проложили, проверили и даже покрасили там, где надо, плюс снабдили табличками «при грозе ближе 5 метров не подходить!»
В серверной перепутали один из автоматических огнетушителей, и это была легко устранимая, но потенциально серьёзная проблема. Выхлоп вентиляции в лабораторном корпусе оказался на одной высоте с воздухозаборником жилого корпуса, что могло привести к неприятным последствиям. В медпункте почему-то не поставили дополнительный источник бесперебойного питания для систем жизнеобеспечения. Защитные железные ставни на окнах жилого блока прекрасно запирались изнутри, но плохо фиксировались в открытом положении. И таких пунктов — больше двух сотен.
С воротами вообще казус вышел. Они рассчитаны на затопление в случае наводнения. Вот только оказалось, что они настолько герметичны, что не пропустят воду и при затоплении внутри крепости. А в случае ливневого дождя это вполне реально — ведь почти вся территория забетонирована, воде уходить некуда. И не факт, что имеющаяся ливнёвка справится. Это здесь нам повезло, осень выдалась сухой и довольно тёплой, но кто знает, какая погода там? В общем, пришлось «колхозить» аварийный перелив ливнёвки, для чего в нескольких местах пробурили крепостную стену.
Одна из самых серьёзных проектных недоработок, выявленная комиссией — отсутствие второго медблока. А значит — в случае карантина мы остались бы без медицины. Решили эту проблему достаточно просто: нам пригнали мобильную медсанчасть. Целый автобус со всем необходимым оборудованием и запасом медикаментов. Но проектный институт по шапке, говорят, нахлобучили знатно.
— И это… всё! — Ковалёв перевернул последний лист распечатки, и под ним наконец-то ничего не оказалось. — Двести восемьдесят семь пунктов выявленных и полностью устранённых недочётов! Дважды впечатляющий результат, товарищи! Во-первых, что недочётов оказалось так мало…
По залу пронеслись вымученные смешки. Ну да, конечно, мало. Правда, на больших стройках их и правда обычно гораздо больше. Учитывая, что в это число вошли неработающие розетки и протекающие краны — то и правда совсем немного.
— … а во-вторых, что все они были устранены в не просто рекордные, а я бы сказал, героические сроки. Так что, я считаю, объект к экспедиции полностью готов. Товарищи члены комиссии, возражения, замечания имеются? Кто-то что-то хочет дополнить?
Желающих не нашлось. Причём выражения лиц у членов комиссии было такое, что появись кто желающий что-то возразить — его бы свои же закопали.