- Сбежал, скитался, пароход, Марсель, Париж. Я это уже записал, - ответил Франк.
- Париж, - пробормотал Дойл. – Так я оказался в Париже, - снова повторил он. – Хорошо, продолжим.
У Рональда Дойла было совсем немного денег, которые он успел заработать в Америке, поэтому постоянно приходилось искать какой-то заработок. Он сумел прокормить себя и оплатить небольшой угол, который снимал в доме на окраине Парижа. Но не это его сейчас беспокоило. У него появилась одна идея, которую он хотел осуществить и теперь готовился к этому.
Однажды он позвонил в одно уважаемое издательство и попросил к телефону главного редактора. На вопрос – кто его спрашивает, ответил просто – Рональд Дойл. Сказал всего лишь эти два слова и на том конце провода услышал восторженные возгласы. Через мгновение трубку взял редактор. Дойл не стал долго говорить, произнес лишь:
- Я хочу дать вашей газете интервью.
- О! Конечно, месье. Для нас это большая честь! Когда вам будет удобно к нам приехать?
- Когда?
Сначала он думал, что придет прямо сейчас, но для солидности ответил:
- Скажем, завтра… нет, послезавтра. В 16.00.
- Какие ваши условия? – уточнил тот.
- Условия? – сначала не понял он. – Ах, деньги?
- Конечно! Ваш гонорар! Впрочем, мы готовы на любые условия, месье Дойл! – услышал он и ответил:
- На ваше усмотрение, месье. Я знаю, у вас солидное издание и солидные гонорары. Сделайте, как вы обычно поступаете в подобных случаях. Вы меня понимаете.
- Да, конечно, месье! Послезавтра в 16.00 я вас жду. За вами прислать машину?
- Машину? Нет, не нужно. Я приеду на своей, - соврал он.
В этот же день Рональд Дойл сходил в парикмахерскую и сбрил надоевшие бороду и усы, еще на последние деньги он купил приличный костюм, и теперь оставалось дожидаться назначенного часа. Черт дернул сказать ему – послезавтра. Но хотелось придать больше значимости своей персоне и визиту, к которому он так тщательно готовился. Сейчас он находился в Париже. В столице великой свободной страны, где он должен был рассказать обо всем - о той книге, об агентстве, откуда он сбежал, и о таинственных кабинетах с двойными табличками, где рождались чудовищные замыслы. Он должен был дать это интервью! Время пришло.
День был замечательный. Париж сиял отмытыми ночным дождем булыжными мостовыми, пестрая веселая толпа вселяла в него уверенность и силы. За эти несколько месяцев, что он провел здесь, уже успел полюбить этот прекрасный город, и больше ехать никуда не собирался, а тем более бежать. Здесь был необычайный воздух свободы, которым он с радостью дышал, и снова хотелось во что-то верить, хотелось жить. Просто жить. Оставалось только закончить с этим делом. Покончить с Рональдом Дойлом навсегда и поставить на этом точку. Интересно – какие рейтинги будут у проклятой книги? Наверно, после этого интервью, ее скупят во всех магазинах, прочитают, а потом сожгут. Так думал он, приближаясь к издательству. Оставалось еще полчаса и пару километров. Пока еще было рано, а он любил точность, поэтому решил задержаться, остановившись у книжного магазина, откуда на него смотрело лицо Рональда Дойла. Неужели через час он распрощается с этим именем навсегда?! И в душе его радостно затрепетало.
Неожиданно за спиной услышал чей-то восторженный голос:
- Рональд Дойл? Это вы?
Он обернулся. Пред ним стояла незнакомая женщина и с радостью на него смотрела.
- Это вы? – повторила она.
- Нет… То есть, да.
- Так, нет или да? – засмеялась она.
- Пока, да, - ответил он.
- Удивительно! Так мог ответить только великий Рональд Дойл! Вы не дадите мне автограф?
- Конечно.
- Простите. Одну минуту – я только забегу в магазин и куплю вашу книгу. Вы подождете?
- Хорошо.
- Я быстро! А знаете что? Садитесь в мою машину… Пожалуйста! Я вас довезу, куда скажете. Для меня большая честь проехать по Парижу с самим Рональдом Дойлом!
- Почему бы нет, - ответил он, заметив, что женщина удивительно красива. Он открыл дверцу и сел на переднее сидение. Через мгновение почувствовал, как чья-то рука крепко схватила его за шею, а другая рука поднесла к лицу мокрый платок, от которого исходил какой-то едкий запах. Больше он не помнил ничего…
Очнувшись, заметил, что находится в комнате, напоминающей номер отеля. Он полулежал на диване, а рядом никого не было. Слава богу, что не тюрьма, - подумал он. Решеток на окнах он не видел. Вдруг в комнату вошел человек, которого он знал очень хорошо. Тот улыбнулся, подошел и с радостью пожал ему руку. Это был Майкл.
- Как вы меня нашли? – спросил Рональд.
- Ты сам нас нашел, - ответил Майкл, садясь напротив. – Ты обратился в издательство, акции которого принадлежат агентству. Собственно, очень скоро большинство газет будут принадлежать нам.
- Но вы находитесь в Штатах! Какое вам дело до французской газеты?
- Мы находимся везде, - засмеялся Майкл. – Теперь к делу.
Он немного помолчал и заговорил:
- Хорошо выглядишь, прогулка в Европу пошла тебе на пользу. Только тебе не к лицу борода. Сейчас намного лучше. Уже два дня ты похож на человека.
- Два дня? Откуда ты знаешь, что я делал два дня назад?
- Все эти полгода, с момента, как ты сбежал, тебя не выпускали из виду ни на минуту. Тогда я тебя предупреждал – найдут. Или тело, или тебя самого. Ты с кем играешь?
Рональд промолчал, оставив этот вопрос без ответа.
- Заставил меня сделать долгий перелет. Ронни, у меня масса дел, я не могу тратить на тебя столько времени. Ну, раз уж я к тебе прилетел, держи подарок, - и он бросил на стол конверт.
- Опять фотографии? Снова будешь меня шантажировать? С кем я на них на этот раз?
- А ты посмотри, - улыбнулся Майкл.
Рональд раскрыл конверт и вынул оттуда пачку фотографий. Он долго их разглядывал, не в силах оторваться, потом прошептал:
- Спасибо, Майк. Ты настоящий друг.
- Конечно, Ронни! А как она выросла! Три дня назад я был у них в гостях. Дороти уехала из твоего ужасного дома, и мы сняли ей отличную квартиру в центре города. Платим ей деньги, так что дочь великого писателя Рональда Дойла ни в чем не нуждается.
- Спасибо, Майк. Великий писатель? Снова будешь просить меня писать?
- Сейчас не об этом. Скажи, зачем ты обратился в газету и что за интервью ты собрался давать?
- Мне нужны были деньги, - соврал Рональд.
- Врешь, ты зарабатываешь достаточно и на жизнь тебе хватает. Так что ты собрался рассказать?
- Почему бы вам меня не убить? – спросил Дойл.
- Вот и меня об этом же спрашивают мои коллеги. Что я им должен ответить? Что ты мой друг? Смешно! Такими категориями деловые люди не мыслят. Так, что мы им ответим?... Не знаешь. Ронни. У меня мало времени, я не могу с тобой долго нянчиться, скоро самолет. Ну как, дочь в порядке? Все хорошо?
- Да, Майкл, - и Рональд снова взял в руки фотографии.
- Я прилетел сказать тебе две вещи. Первая – если ты снова пойдешь в какую-нибудь газету…
- А разве ты меня отпустишь?
- А что я должен привязать тебя к кровати в этом номере отеля? Ронни, повторяю, если ты пойдешь в какую-нибудь газету, не представляешь, что они сделают с твоим ребенком. И я не шучу. Тогда я уже ничем не смогу ей помочь. Ты меня понял?
- Вы подонки.
И второе. Держи, - и Майкл протянул ему крошечный сверток.
- Что это?
- Еще один подарок уже не от меня, а от агентства. Открой его. Только аккуратно, не нажимай. Это капсула. Если через три дня ты не позвонишь мне (надеюсь, телефон не забыл) и не скажешь, что будешь продолжать работать на нас, тебе нужно будет просто положить ее в рот и раскусить. Делается это очень легко. Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь, через две минуты все закончится...
Майкл говорил спокойным деловым тоном, словно рассказывал о новой зубной пасте, которая прекрасно отбеливает зубы.
- Кстати, если ты будешь с нами сотрудничать, можешь не возвращаться и писать здесь. Или в любой точке мира, где только пожелаешь. Такое условие для тебя оговорил я. Мы друзья, Ронни, поэтому я не могу не думать о тебе. И еще одна небольшая дружеская просьба. Если ты все же надумаешь съесть эту дрянь, пожалуйста, выбери публичное место - там, где будет много народу. Тебе же это ничего не стоит. Скажем, недалеко от Лувра есть замечательный парк, где можно прокатиться на карусели, выпить газированной воды, она там очень вкусная, только сегодня утром был там, а потом сесть на скамеечку и… Пусть тысячи людей засвидетельствуют добровольную кончину великого писателя. Во всяком случае, так будет лучше, чем это сделает кто-то другой. Ну а не сможешь - тебе помогут - не волнуйся. Все, Ронни, у меня мало времени, я поехал, ровно через три дня жду твоего звонка. Дороти привет передать?... Извини. Кстати, если будешь с нами работать, я отправлю ее с малышкой в Париж, ты сможешь видеть свою дочь, когда захочешь, ну и все остальное я сделаю для тебя. Все, Ронни, прощай, дружище, рад был тебя увидеть! Ровно через три дня! – на прощанье бросил он, взял саквояж и вышел из номера, в котором кроме Рональда Дойла не было никого. Но где-то находился человек, который за ним следил. Он всегда был где-то рядом. “Тебя не выпускали из виду ни на минуту”, - вспомнил он.
Ровно через три дня Рональд Дойл разыскал парк в самом центре Парижа. Он долго бродил по его дорожкам, потом подошел к киоску и зачем-то выпил газированной воды. Она действительно оказалась очень вкусной. Подошел к карусели и наблюдал за людьми, которые на ней катались. Дети в восторге с замиранием сердца кричали. С какой-то мамочки слетела шляпка и Рональд, подхватив ее на лету, дождался, когда карусель остановится, и вернул ее ж