— А давайте проголосуем тайным образом, — сказал он, внимательно следя за реакцией собеседников, — чтобы избежать ненужных прений…
— А что, — ответил ему Демирчян, — мне такой вариант нравится. Давайте проголосуем за него… и еще одно — кандидатов хорошо бы выдвигать сразу парой, один в генсеки, второй в предсовмина… если не будет возражений, конечно.
— Есть еще Председатель Верховного Совета, — напомнил Кунаев.
— Это чисто декоративная должность, — поморщился Демирчян, — к тому же ее еще Леонид Ильич объединил с генеральным секретарем, так что не будем упираться в такие мелочи.
— Хорошо, — вздохнул Кунаев, — голосуем за процедурный вопрос — кто за тайное голосование и двух кандидатов в нем, прошу поднять руки.
На этот раз даже и Слюньков согласился с большинством. Обязанности технического работника принял на себя Снегур, он нашел где-то блокнот с отрывными листками и раздал каждому по две штуки плюс шариковую ручку.
— Кандидатов пишем раздельно, — скомандовал он, — претендента на генсека на первом листке, помечаем его цифрой 1, предсовмина с цифрой 2 на втором листке. Потом складываем листки пополам и помещаем все это вот в эту вазу, — он снял с подоконника здоровенную хрустальную вазу, пылившуюся здесь без цветов.
— Подсчет голосов проведет счетная комиссия под руководством Динмухамеда Ахмедовича, — подлизнул он Кунаеву.
— А кто еще будет входить в состав этой комиссии? — спросил Кунаев.
— Предлагаю свою кандидатуру, — скромно ответил Снегур, — а третьим можно взять товарища Пуго, он работал в органах, человек очень ответственный.
Возражений не последовало, после чего народ дружно начал писать фамилии в предоставленных листочках, тщательно загораживаясь от соседей. Через пять минут все было закончено, листки сложены в вазу, а та водружена перед Кунаевым.
— Приступаем к подсчету голосов, — провозгласил он, — Мирча Иванович, записывайте результаты.
Снегур приготовил другой блокнот, с целым содержимым, и преданно уставился на председателя собрания.
— Первый бюллетень с цифрой 1 — Алиев Гейдар Алиевич, первый бюллетень с цифрой 2 — Кунаев, — огласил результаты председатель. — Идем далее… Демирчян, это номер 2, и Усманходжаев, номер 1.
Через пять минут все подсчеты были сделаны, и Снегур огласил окончательный расклад по кандидатам:
— Итак, вот что у нас получилось в результате тайного голосования, товарищи…
Глава 29
А получилось в результате голосования вот что:
— по первому номеру, на должность генерального секретаря больше всего голосов набрал Алиев, 6 из 13 (далее шел Кунаев — 4 и Демирчян −2), а вот председателем Совмина собравшиеся пожелали видеть товарища Кунаева, 10 голосов за, абсолютное большинство.
Никаких эмоций у народа эти результаты не вызвали, ну еще бы, не первый десяток лет все они варились в этом котле, привыкли к разному.
— Утверждаем итоги голосования? — спросил Кунаев, и ответом ему был сдержанный гул, в котором явно угадывалось одобрение.
— Отлично, — продолжил Кунаев, — тогда на этом позвольте наше заседание считать закрытым, разъезжаемся по местам. С соблюдением мер предосторожности, — счел нужным напомнить он, — и теперь основной вашей задачей до 10 ноября будет работа с членами ЦК от ваших республик. Мы рассчитываем на вас, товарищи.
Москва, площадь Дзержинского, кабинет председателя КГБ
Романов сам приехал к Примакову, чтобы обсудить некоторые наболевшие вопросы… такого, кстати, раньше не делал ни один генеральный секретарь, обычно к себе вызывал.
— Что будем делать, Евгений Максимович? — спросил Романов, когда закончилась крутиться пленка с записью совещания в Кишиневе.
— Сложный вопрос, Григорий Васильевич, — Примаков нервно крутил в руках карандаш и явно нервничал. — Так сразу и не скажешь…
— Как вы, кстати, раздобыли эту запись? — отошел немного в сторону генсек, — наверно это было не самым простым делом.
— У нас есть один доверенный товарищ в аппарате Снегура, — выдавил он из себя, — он и постарался.
— Понятно… — глухо отозвался Романов. — Так кого они на мое место наметили, я что-то запутался под конец?
— Алиева, — ответил Примаков, — а Председателем Совета министров Кунаева.
— В принципе потянут, — усмехнулся генсек, — грузин и украинец неплохими руководителями у нас были.
Потом Романов сделал длительную паузу и сказал следующее:
— Как считаете, Евгений Максимович, имеет смысл разговаривать с этими людьми? Хотя бы с некоторыми?
— Мое твердое убеждение, — ответил Примаков, — ни малейшего смысла в этом нет. Они давно все решили, разобрали по полочкам и вынесли приговор. Тут только действия нужны, а не разговоры.
— Так, а что там у нас с численным составом ЦК? — вспомнил еще один момент Романов.
— Я тут поручил своим аналитикам такую работу — разобрать ЦК по косточкам. И вот что они наработали за прошедшие сутки… — Примаков вытащил из стола тоненькую папочку со щитом и мечом на обложке. — Всего там 426 полноценных членов и кандидатов, заговорщики все правильно сказали. Из них от РСФСР одна треть, 145 душ, и в этом они тоже не ошиблись. Но аналитики добавили к сказанному еще вот что…
И Примаков зачитал коротенькую справку по интересующему обоих собеседников вопросу.
— Тааак, — почесал в затылке Примаков, — какие откровенные у вас аналитики в штате — рубят правду-матку сплеча, не задумываясь о последствиях. Хорошо… а что насчет силового решения проблемы?
— Есть и такая справочка, — хитро ухмыльнулся Примаков, доставая все из того же ящики папочку-дубль первой. — Над ней тоже аналитики потрудились, но из параллельного отдела — друг с другом они никак не пересекались. Вам детали рассказать или вывода достаточно?
— Давайте сразу вывод — ослабил узел галстука Романов, — незачем тянуть кота за хвост… тем более, если он в темной комнате.
— И тем более, если его там совсем никогда не было, — подхватил метафору Примаков. — Хорошо, озвучиваю вывод… нейтрализация 12 первых секретарей союзных республик…
— А почему двенадцати? — перебил его генсек, — на этом сборище, кажется, 13 человек собралось, за минусом России и Украины.
— Белоруссию можно вынести за скобки, — пояснил Примаков, — Слюньков ни да, ни нет не говорил, с ним можно будет договориться чуть позднее.
— Понял, — кивнул головой Романов, — продолжайте.
— Так вот, нейтрализация верхушки власти в таком большом количестве субъектов Союза вызовет абсолютно непредсказуемые последствия. Вплоть до вооруженного мятежа… не везде, конечно, но на Кавказе, в Молдавии и в Казахстане с очень высокой степенью вероятности.
— И как в Молдавии, например, они смогут вооружиться? — меланхолично спросил генсек.
— Очень просто, Григорий Васильевич, — посмотрел ему прямо в глаза Примаков, — такое название «село Колбасна» вам ничего не говорит?
— Что-то слышал, но лучше, если бы вы напомнили.
— Там находятся склады 14-й гвардейской армии — это примерно сто тысяч тонн только одной взрывчатки… пять Хиросим, между прочим. Плюс огромное количество стрелкового оружия, плюс сотни бронетранспортеров и танков, плюс ракеты и пусковые установки. Вооружиться, короче, будет чем.
— А как так получилось, что у нас рядом с границей такие горы оружия? — поинтересовался Романов.
— Это сложный и долгий вопрос, — поморщился Примаков, — отвечать можно час, можно и два. Да и не так это важно, как образовалось, гораздо важнее, что оно там есть. А охраняют все это добро в основном молдавские ребята, которым запудрить мозги плевое дело.
— Хорошо, — продолжил Романов, — а с Казахстаном унас что?
— С Казахстаном, Григорий Васильевич, у нас еще сложнее, — ответил Примаков, — кроме стандартных складов с обычными вооружениями там есть изделия со специальной боевой частью.
— Ядерные что ли? — уточнил Романов.
— Термоядерные в основном, общим количеством 1400 боеголовок. Примерно поровну распределены между баллистическими ракетами Р-36М, на Западе их называют СС-18 или Сатана…
— А почему Сатана?
— Наверно так боятся — оружие очень мощное, дальность 16 тыс км, точность в пределах 100 метров, до 10 разделяющихся боеголовок…
— Хорошо, продолжайте.
— А кроме ракет ядерное оружие также имеется на вооружении у бомбардировщиков ТУ-95, в Казахстане базируется 40 единиц такой техники… и все это, не учитывая полигона Семипалатинск, конечно.
— И что, охрана этих объектов не справится с бунтовщиками? — поинтересовался Романов.
— Если развитие событий будет ураганным, а наши аналитики не исключают такого, то может случиться всякое, — индифферентно ответил Примаков, по-прежнему быстро крутя в руках карандаш.
— Ладно, будем считать, что вы меня убедили, Евгений Максимович, выкладывайте альтернативный вариант, — сказал после секундной паузы Романов.
Примаков тут же отложил карандаш в сторону и заговорил быстро и гладко, видимо, готовился к такому повороту событий.
— Первое — съезд КПСС можно и отложить, по графику он же в феврале должен состояться, так?
— Правильно, — буркнул Романов, — перенос на ноябрь связан с возникшими трениями в межнациональных отношениях и желанием поскорее разрубить этот гордиев узел.
— Иногда поспешность приводит к нежелательным последствиям, — выдал народную мудрость Примаков.
— Но согласитесь, что это не выход, а просто оттягивание решающей схватки, паллиатив, как говорили древние римлянине.
— Согласен, — тут же вылетело из Примакова, — всех проблем перенос съезда не решит, но даст хотя бы время подготовиться к решающей схватке. Если вспомнить историю, то например в 1480 году Ивану Третьему очень помогло такое оттягивание — он больше месяца стоял на реке Угре напротив орды Ахмата и ничего не делал. Результат вы наверно и сами знаете…
— Это было слишком давно, — равнодушно откликнулся Романов, — к тому же, сколько я помню, Иван направил диверсионный отряд в столицу Орды, который заставил Ахмата отвлечь часть своих сил на его нейтрализацию. Так что нельзя сказать, что стороны совсем ничего не делали.