И напоследок Романов выдал запоминающийся слоган, который пришел ему в голову вчерашней ночью:
— Вместе мы сможем больше, верно ведь? Наша сила в единстве и в диалектическом использовании различных методов и средств, согласитесь…
Народ в зале оживленно загудел, радуясь, что не случилось разбора полетов и поиска виновных в недавних событиях. А то, что там будет впереди, это вилами на воде написано. Аплодисменты были искренними и продолжительными.
А после небольшого перерыва, в котором члены и кандидаты в члены ЦК КПСС подкрепились в буфете Дома Союзов, начались прения, в которые записались сразу двадцать три человека. Регламент установили в десять минут, троих выкинули, а все прочие получили возможность высказать наболевшее.
Говорили о всяком и разном, сплошь и рядом совсем не по теме, заявленной Романовым — что написали спичрайтеры на местах, то и выкладывали. Председатель колхоза-миллионера из Краснодарского края естественно ни о чем другом, кроме как о сельском хозяйстве сказать не мог. Что наметились позитивные сдвиги в аграрном секторе, да что необходимо совершенствовать систему управления и повышать интенсификацию, да что нужно концентрировать усилия на решающих участках АПК (имея ввиду, конечно, свой Краснодарский край), да что крайне необходимо создавать крупные научно-производственные объединения для повышения эффективности и производительности труда.
На этом месте Романов даже задумался, что этот аспект работы он как-то упустил — действительно, будущее ведь не за мелкими колхозиками-совхозиками, а за огромными многопрофильными холдингами и объединениями…
Представитель нефтегазодобывающего предприятия из Оренбурга долго и нудно рассуждал о необходимости ресурсосбережения, приводя в пример расточительное сжигание попутного газа на нефтяных скважинах. Под конец он призвал развивать систему мотивации по теме экономии сырья и материалов, генсек сделал у себя отметку в блокноте — дело тоже хорошее.
Председатель строительного треста из Белоруссии затронул наболевшую тему о хозрасчете и самофинансировании… да-да, подумал Романов, тянется это дело со времен косыгинской реформы, уже почти 20 лет, надо бы оживить.
А секретарь ленинградского обкома Гидаспов вдруг почему-то заговорил о демократическом централизме… хорошо излагает, задумался генсек, надо бы его в Политбюро вытаскивать поскорее. А во втором перерыве к Романову вдруг взял и смело подошел Стародубцев, да-да, тот самый будущий-бывший член ГКЧП, а на данный момент председатель Совета колхозов и новоиспеченный кандидат в члены ЦК.
— Моя фамилия Стародубцев, — начал представляться он, но Романов его перебил.
— Я в курсе, Василий Александрович, немного поизучал вчера состав Центрального комитета.
— Это очень хорошо, — немного смешался тот, но быстро справился с волнением. — В прения меня не записали, а вопрос достаточно срочный — можно я его изложу?
— Только если быстро, — посмотрел на часы генсек, — перерыв вот-вот закончится.
— В две минуты уложусь, — быстро произвел Стародубцев подсчеты в уме, — итак — я председатель большого колхоза в Тульской области, а также возглавляю Союз колхозов. И вот о чем хотелось бы высказаться…
Он сделал паузу, но Романов ободряюще улыбнулся, и он продолжил.
— Сельскохозяйственная техника, которая к нам поступает с того же Ростсельмаша, откровенное дерьмо, уж извините за выражение.
— Ничего-ничего, продолжайте.
— Комбайны эти, про которые трубят во всех газетах, Нива и Колос особенно, ломаются же ведь на первом километре. Из двух приходится один собирать — куда это годится.
— Это не дело, Василий Александрович, — вздохнул Романов, — и его надо исправлять. У вас есть какие-то конкретные предложения?
— Я краем уха слышал, что где-то в Поволжье собираются создать совместное предприятие с компанией Джон Дир…
— Да, — кивнул генсек, — есть такой проект.
— Хорошо бы было передвинуть его к нам в Тульскую область, а еще лучше на территорию нашего колхоза… пустующих территорий у нас достаточно… и к Москве ближе. А заодно можно было бы сделать наш колхоз пилотным, так сказать, полигоном для испытания новых комбайнов и тракторов.
Глава 26
Романов чиркнул в блокноте пару слов насчет Стародубцева и обещал подумать на этот счет. А после второго антракта договорили свое последние товарищи, записавшиеся в прения, и секретарь ЦК, ответственный за проведение мероприятия, огласил итоговую резолюцию пленума. Ничего сверхобычного в ней не значилось, даже слово НЭП постарались не употреблять. Ну и ладно, подумал генсек, у которого внезапно разболелась голова, как говорится — с плеч долой, из сердца вон, спасибо этому дому…
Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия
Президент США Рональд Рейган пребывал в исключительно дурном настроении, которое было связано в основном с разыгравшейся у него не на шутку подагрой. Врачи могли только купировать симптомы, да и то не полностью, так что суставы левой ноги у президента ныли нещадно. А тут еще добавились неожиданные проблемы с Советами… три Уильяма, директор ЦРУ Уильям Кейси, а также начальники других секретных служб, Уильям Уэбстер из ФБР и бравый генерал Уильям Одом из АНБ были приглашены по этому вопросу и томились в приемной уже битый час. Пока Рейган не справится с личными проблемами. Наконец секретарь получил сигнал из Овального кабинета и сделал знак всем троим заходить на аудиенцию.
Рейган договорил по телефону с супругой, после чего молча кивнул вошедшим в сторону дивана, они и расселись, не ожидая ничего хорошего от сегодняшнего дня.
— Привет, парни, — так запросто начал беседу Рональд, — ну что, поговорим про Россию?
— Рад тебя видеть, Ронни, — ответил самый смелых из трех Уильям Кейси, — как здоровье?
— Спасибо, в норме, — буркнул в ответ Рейган, — ты в сторону не уходи — рассказывай лучше, что там произошло у русских за эту неделю?
— Все очень просто, Ронни, — продолжил Кейси, — у русских произошла очередная схватка бульдогов под ковром. Алиев и Кунаев попытались спихнуть Романова с царского трона, но по ходу дела надорвались и сами отправились в ГУЛАГ…
— Так прямо и в ГУЛАГ? — прищурился президент.
— Это я образно выразился, — пояснил директор ЦРУ, — в отставку они отправились, а в Сибирский ГУЛАГ у них давно руководителей не ссылают.
— И что в итоге получилось? — Рейган достал сигару из деревянного ящичка, обрезал конец и закурил, собеседникам не предложил, что означало у него плохое расположение духа.
— В итоге, как говорится в одной русской поговорке, всем сестрам досталось по одной серьге — Романов укрепил свои позиции, а оппозиционные силы частично разгромлены, частично остались на местах и зализывают раны.
— Ладно, верю, — махнул на него Рональд и переключился на директора АНБ, — теперь давай ты, Вилли — что нового у Агентства нацбезопасности по России и Романову?
Бравый генерал Одом, ветеран вьетнамской кампании, хотел было встать по стойке смирно, но президент только махнул на него рукой, и тот начал отвечать в сидячем положении.
— Мистер президент, буквально вчера мы закончили наладку станции слежения в Турции, теперь под нашим контролем русские линии связи Кремля с южными регионами. А также на прошлой неделе наш человек установил так называемый контрабас на линию в Подмосковье, соединяющую Генштаб в Москве с Приволжским военным округом…
— Что такое контрабас? — заинтересовался президент.
— Это такой прибор, — генерал начал помогать себе руками, описав в воздухе замысловатую кривую, — в форме полого цилиндра, надевается на связной кабель и считывает с него все сигналы, а потом передает их на наш спутник. Автономного источника питания теоретически должно хватить на шесть лет.
— А на практике сколько? — продолжил любопытствовать Рейган.
— На практике еще не проверяли — это пилотный экземпляр новой серии, — пояснил Одом.
— Ясно, — моргнул Рональд, — продолжай — что там с вашим контрабасом?
— Зафиксирован повышенный обмен данными во время пребывания Романова в городе Горьком, — продолжил Одом, — ничего существенного нам выудить пока не удалось, за исключением, может быть, того факта, что министра обороны и начальника генштаба в этот критический момент не было на своих постах — руководили их заместители.
— Понятно, — отреагировал Рейган, — ждали, чем закончится конфликт, чтобы потом примкнуть к победителю. Еще что-нибудь есть?
— Да, — полистал свой блокнот генерал, — закончена расшифровка секретного кода обмена данными МИДа в Москве с представительством в ООН.
— Ну это совсем неинтересно, — Рейган переключился на третьего собеседника из ФБР, — а у вас что, Уэбстер?
Этот секретный начальник тоже был ветераном, но на этот раз Кореи — служил лейтенантом ВМС, поддерживал с моря действия своих сухопутных коллег в 50–51 годах. Потом пошел по судейской линии и уже из прокуроров угодил в Федеральное бюро.
— Хм, — прочистил он горло перед началом разговора, — мистер президент, я так понимаю, что сейчас вас интересуют наши дела относительно русского шпионажа?
— Ты правильно понимаешь, Вилли, — подбодрил его Рейган, — что там со шпионами, расскажи.
— Все идет по плану, — со вздохом начал отвечать он, — за последний месяц выявили двух крыс в разных ведомствах. Арестовывать пока не спешим, взяли под плотный контроль, ограничили поток информации и пытаемся задействовать обоих в контр-игре с русскими.
— И в каких ведомствах они работают? — поинтересовался Рейган.
— Первый в русском отделе ЦРУ, а второй в вашей администрации, мистер президент…
— Вот как, — даже развеселился Рональд, — сейчас, получается, никому верить нельзя, так скоро они и Нэнси завербуют… и кто же этот крот в моем ведомстве?
— Вряд ли вы его помните по имени — зовут Майкл Вачовски, работает помощником главы бюджетного управления…
— И точно, имени такого я не помню… а фото есть?