Разумение требует того, чтобы малое зло предпочитать большому, и вместо неизвестного избирать известное, поэтому было бы гораздо лучше, чтобы государь, коли это в его воле, вступал в жестокую войну для снискания лавровой ветви, нежели дожидался опаснейших времен, когда объявление войны могут лишь на несколько минут отсрочить его рабство и падение. Во всякое время справедливо то правило, что лучше упреждать других, нежели быть упрежденным ими. В таких случаях удача всегда сопутствовала великим мужам.
Государи бывают замешаны в войну своих союзников и вынуждены в соответствии со своим договором представить вспомогательное войско. И поскольку никому из европейских великих государей, чтобы самостоятельно противостоять врагу, без союзов обойтись невозможно, то обязываются они в случае нужды помогать друг другу, что, в самом деле, способствует их безопасности. События показывают, кто из них вкушает плоды этого обязательства. Счастливый случай бывает благосклонен одному, а выгодное обстоятельство является опорой для другого, поэтому честность и разумение требует от государей равного исполнения своих обязательств, тем более, что союз призван защитить их народы.
Итак, отсюда следует, что справедлива будет та война, которая ведется для того, чтобы противостоять нападению, сохранять права и защищать свободу. Великий государь, ведущий войну такого рода, не может ставить себе в упрек пролитие крови. Он поступает в этом случае так, как ему следовало, поскольку в подобных обстоятельствах война – меньшее зло, чем мир.
Это заставляет меня вспомнить о тех государях древности, которые делали своим промыслом торговлю своим народом, его свободой и кровью. Их дворы походили на помещение для аукциона, где они продавали тем больше людей, чем больше им обещали денег. Эти государи думали не о союзниках, а лишь о своей выгоде. Долг солдата состоит в том, чтобы защищать свое отечество. Если же его отдавать внаем другим государям, как некоторые одалживают собак, то в этом случае он поступает во вред своей деятельности и тем боеспособности своего государства. Говорят, что нельзя продавать священных вещей; однако что может быть священнее человеческой крови?
Что касается религиозной войны, то она происходит внутри государства почти всегда от недостаточного разумения государей. Если он поддерживает одно вероисповедание, другое же, наоборот, стремится притеснить, особенно если он притесняет религию, пользующуюся поддержкой в народе, то это способствует еще большему разобщению верующих и разжигает пламя большой войны.
Если же великий государь печется об управлении гражданами и предоставляет каждому пользоваться свободой совести, и если он всегда является только государем, не делая никогда себя священником; тогда он имеет верное средство, уберечь свое государство от возмущений, которые разжигаются воинствующими богословами.
Религиозные войны, ведущиеся за пределами государства, вздорны и несправедливы в высочайшей степени. Поистине, разве можно считать справедливой войну, которую мог бы вести Карл Великий, заставляя все народы от Греции до Саксонии принимать христианство. Сумасшествия крестовых походов больше не существует, и пусть хранит нас небо от их повторения.
Вообще, всякая война приносит столько несчастий и пагубных следствий для государства, что государи должны очень хорошо подумать, прежде чем вступать в нее. Я уверен в том, что если бы государи могли представить те беды, которые уготованы народам объявлением войны, то они были бы более ответственны в принятии решения о том, следует ли начинать её или нет. Однако воображение их не простирается так далеко, чтобы увидеть будущие несчастья народа. Как можно государям не понимать, какие бедствия несет с собой война: народ угнетается налогами, страна лишается многих молодых людей, неприятельский меч и пули пожирают народ толпами, раненые, лишившиеся своих членов, единственного средства для добычи пропитания, гибнут в нищете, и, наконец, скольких полезных граждан теряет государство.
Государи, считающие подданных своих рабами, без всякого милосердия используют их в войне и лишаются их без сожаления, напротив, государи, считающие граждан равными себе и являющимися душой народного тела, берегут жизни своих подданных.
В заключение этого моего сочинения прошу монархов не обижаться на ту свободу, с которой я всё это изложил. Я ставил своей задачей говорить истину с тем, чтобы пробудить добродетель, никому не делая снисхождения. О царствующих ныне государях я столь высокого мнения, что полагаю их достойными правды. Что же касается Нерона, Александра VI, Цезаря Борджиа и Людовика XI; то этого о них сказать не могу. Слава богу, что мы не видим уже среди европейских государей людей такого типа. О них ничего нельзя сказать иного, кроме того, что в подобных тиранах следует порицать всё позорящее честь правителя и попирающее справедливость.
Его Величества Короля ПрусскогоНаставление о военном искусстве к своим генералам (избранное)
Учреждение моих войск требует неусыпного бдения от тех, кто ими командует. Должно содержать их в постоянной строгости, беречь и обеспечивать им лучшее пропитание, нежели во всех прочих европейских войсках.
Наши полки состоят наполовину из коренных жителей, а наполовину из иностранцев, нанимающихся в солдаты за деньги. Эти последние, поскольку они ничем не обязаны, стараются при первой возможности опять службу оставить; и потому очень важно пресечь побег. Некоторые из наших генералов думают, что человек – вещь не великая и что потеря одного человека не скажется на всём войске. Но то, что в данном случае в других войсках считают, наших войск касаться не должно. Когда исправный солдат убежит, а его место займет другой такой же искусный воин – тогда, действительно, всё равно. Но если солдат, которого целых два года обучали, дабы его привести в совершенство, из части убудет, а на его место плохой попадет либо его место вообще пустым останется – то тогда последует очевидная убыль.
Разве не было уже того, что небрежением офицеров мало-помалу целые полки повреждались и никуда не годными становились? Я находил такие полки, которые от побегов изрядно сократились, а ведь от достаточного количества людей очень многое зависит; и таким образом, вы лучшие силы потеряете, если не будете этого остерегаться, и не в силах будете эту силу восстановить. И хотя в моем государстве много людей, однако спрошу я вас: найдете ли вы среди них достаточно таких, которые были бы так же рослы, как мои солдаты? Предположим, что таких немало, но при этом скольких из них получится быстро обучить? Так что каждый генерал, будь-то командующий армией или корпусом, должен предупреждать побег. Чтобы последнего не происходило, нужно:
1) не становиться лагерем близко к лесу разве что к этому вынуждает военная обстановка;
2) чаще отдавать приказы об осмотре палаток, в которых находятся солдаты;
3) организовать объезд гусарами вокруг лагеря;
4) чтобы солдаты не разбежались, когда они пойдут по воду или за соломой, вести их строем под наблюдением офицеров;
5) наказывать строго за грабеж, который является причиной всех беспорядков;
6) в дни похода караулы в деревнях только тогда снимать, когда армия уже станет в ружье;
7) во время наступления строго воспретить солдатам покидать свои плутонги [взводы];
8) совершать марш ночью только при крайней необходимости;
9) если пехота идет маршем через лес – пускать во все стороны гусарские разъезды;
10) если обстановка принуждает отступать, стараться это скрывать от солдат или делать так, чтобы не вызвать у солдат беспокойства;
11) неустанно следить за тем, чтобы войско ни в чем не испытывало недостатка – ни в хлебе, ни в мясе, ни в вине, ни в соломе, ни в прочем;
12) если в полку или в роте вдруг увеличивается число побегов, тотчас изыскивать тому причины: узнавать, исправно ли получают солдаты жалованье и прочее, им необходимое, не виновен ли в том командир и т. д.; военная дисциплина требует постоянного наблюдения.
Может быть, скажут, что за всем должны наблюдать командиры этих полков; но этого недостаточно, так как в армии нужно видеть всё, что происходит, и действия любого человека нужно контролировать. Большая часть армии состоит из людей беспечных, и когда генерал за ними постоянно не присматривает, то сия искусная и совершенная машина вскоре сломается и тогда генералу останется только мечтать о дисциплинированной и хорошо снабженной армии. Чтобы этого не случилось, генералу надлежит привыкать к беспрестанным трудам и заботам; и те, кто так поступает, скоро на собственном опыте убедятся, что сие необходимо и что только присмотром и наблюдением можно предупредить беспорядок. И хотя это нелегко, тот военачальник, кто этим не пренебрегает, – будет вознагражден успехом, особенно когда дело дойдет до противостояния с неприятелем.
Генерал, который у других народов отважным считается, у нас делает только то, что обыкновенные правила требуют. Мне доводилось видеть солдат и офицеров, которые, будучи сильно раненными, невзирая ни на что, не хотели отступить в тыл, чтобы перевязать свои раны. Такими войсками можно победить весь мир. Однако нужно помнить и то, что войско, не обеспеченное достаточно съестными припасами, не испытывает счастья от побед, и скоро эти победы могут обернуться поражением.
Если вы находитесь на марше, то предварите неприятеля своей скоростью; если атакуете в лесу, то выбейте из него неприятеля; если идете в гору, то прогоните сопротивляющихся вам; и таким образом их побег превратится в побоище. Однако искусности войск не всегда достаточно, и я намерен здесь объяснить жизненно важные качества генерала, предписать правила, которые я отчасти сам познал, а отчасти были мне подсказаны другими великими военачальниками.
О содержании армии и о походном комиссариате
Некий великий генерал говорит, что начинать составлять армию нужно с брюха, для того чтобы оно было ее основанием. Я разделяю это правило на две части: где надлежит строить магазины [склады] и, вторая часть, каким образом и как магазином нужно пользоваться и как перевозить его.