В тезисах А.И. Егорова в концентрированном виде были изложены те важнейшие выводы, к которым пришла советская военная мысль уже в первой половине 30-х годов, значительно опередив развитие военной теории в капиталистических странах.
Эти ее выводы совершенствовались и развивались целой плеядой советских военных теоретиков. Один из них – Е.А. Шиловский следующим образом оценивал течение начального периода возможной будущей войны. „Ожесточенная борьба… развернется с первых часов военных действий на большем пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий классовых врагов, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе“, в ходе которой только и может быть достигнута окончательная победа. Однако, признавал он, применение новых средств борьбы в начале войны может „настолько сильно потрясти противника, что результат их действий скажется решающим образом на ходе последующих операций и возможно даже на исходе войны“.
Шиловский рекомендовал массированно использовать авиацию, подчинив основные ее силы главному и фронтовому командованиям, а подготовку вооруженных сил страны вести таким образом, чтобы в короткий срок развернуть массовую армию, оснащенную современной техникой, способную осуществлять крупные операции с первого дня начального периода войны.
Л.С. Амирагов в статье „О характере будущей войны“ исходил из того, что против СССР выступит коалиция в составе Германии, Японии и других государств – главных носителей открытой империалистической экспансии. Агрессоры будут стремиться развязать войну внезапно и закончить ее в кратчайший срок, попытаются „придать начальному периоду войны решающее значение, что в свою очередь предполагает широкое пользование маневренными формами борьбы“.
Об операциях начального периода писал также и С.Н. Красильников. Учитывая уроки агрессии против Эфиопии и Китая, он предполагал, что будущая война может начаться „как внезапное нападение тяжелой бомбардировочной авиации с воздуха на жизненные центры страны, соединенное с глубоким вторжением крупных мотомеханизированных… масс, поддержанных действиями легкой боевой авиации по железным дорогам и транспортным средствам, необходимым для сосредоточения боевых сил“.
Следовательно, советская военная мысль в содержание начального периода войны включала не только мероприятия подготовительного характера, но и широкие боевые действия на земле, в воздухе и на море заранее отмобилизованных и развернутых в приграничных районах армий вторжения и армий прикрытия. В ходе этих сражений начальный период войны будет непосредственно и постепенно перерастать в период действий главных сил.
Таким образом, советская военная теория задолго до Второй мировой войны правильно определила те методы ее подготовки, развязывания и ведения, которые будут применены империалистическими агрессорами с учетом новых военно-технических факторов. Своевременно были даны ею и соответствующие рекомендации для разработки планов обороны СССР»331.
Разработав и обосновав в теории, как будут действовать армии агрессивных государств в начальный период войны, советские военные теоретики разработали рекомендации по обороне своих пограничных рубежей, нанесению контрударов с последующим переходом в решительное контрнаступление:
«Признание наступления как основной и решающей формы борьбы не исключало необходимости применения всех видов оборонительного боя и операции. „Оборона должна противостоять превосходным силам противника, атакующего сразу на всю глубину“, – указывалось в полевых уставах 1936 и 1939 годов.
Советская военная наука значительно глубже, чем военная мысль капиталистических стран, разработала теорию оперативной и тактической обороны. В ее развитии и совершенствовании принимали участие А.И. Готовцев, А.Е. Гутор, Н.Я. Капустин, Д.М. Карбышев, М.С. Князев, Ф.П. Судаков и другие.
В целом оборона предполагалась глубокой и противотанковой, с тем чтобы сэкономить время и силы, удержать особо важные районы и объекты, сковать наступающего противника. Оборона делилась на упорную (позиционную), создаваемую на нормальном или широком фронте, и подвижную (маневренную). Армейский оборонительный район шириной 70 – 100 км и глубиной 100–150 км состоял из четырех оборонительных зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой. Передовая зона имела полосу развитых инженерных заграждений, тактическая – основную и тыловую (вторую) полосы, оперативная – заградительную полосу, а тыловая зона предназначалась для размещения и деятельности армейских тылов. Важное место в обороне отводилось организации системы артиллерийской и авиационной контрподготовки, контрударов и контратак»332.
Глава 19Про Пашу Ангелину и трудовые резервы
На странице 496 мистер Резун в тысячный раз повторяет: «В октябре 1940 года план „Барбаросса“ еще не подписан. Гитлер еще не решился на войну против Сталина. А Сталин решился». Это ложь.
Гитлер решился напасть на СССР до 22 августа 1939 года. В.А. Анфилов опровергает заламаншского вруна: «22 августа 1939 года на совещании руководящих военных деятелей в Бергхофе (близ Берхтесгадена) Гитлер заявил: «И в конце концов с Россией, господа, случится то же самое, что я осуществлю с Польшей. Мы разобьем Советский Союз. На земле наступит германское владычество»333.
И сам английский фальсификатор подтверждает, что Гитлер еще в 1939 году говорил о будущей войне Германии с Советским Союзом: «На совещании высшего командного состава германских вооруженных сил 23 ноября 1939 года Гитлер говорил о том, что против Советского Союза можно начать войну только после того, как будет завершена война на Западе»334.
Глава 20О завоеваниях октября
В этой главе мистер Резун снова нагнетает атмосферу: «В 1939 году в колхозах ввели обязательные нормы выработки: колхоз – дело добровольное, но норму не выполнишь – посадим». Это ложь.
За невыполнение обязательного минимума трудодней не судили. Не выработавшие (без существенных обстоятельств) в течение года минимума трудодней должны были исключаться из колхоза, лишаться приусадебных участков и преимуществ, установленных для колхозников.
И далее. В мае 1939 года «для укрепления трудовой дисциплины» был установлен обязательный минимум трудодней для трудоспособных колхозников – 100, 80 и 60 трудодней в год (в зависимости от краев и областей). Сейчас, в XXI веке, количество рабочих дней составляет в среднем 250 в год.
На той же 499-й странице он пишет о введении в СССР восьмичасового рабочего дня и семидневной рабочей неделе: «26 июня 1940 года прогремел над страной указ „О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений“. Нравится тебе мастер с бамбуковой палкой, не нравится, а уйти с завода не моги. На какой работе застал указ, на той и оставайся. Рассчитаться с заводом и уйти нельзя. Рабочие приписаны к заводу, как гребцы на галерах прикованы цепями к веслам, как советские крестьяне к колхозу, как летчики-недоучки к самолетам. Стоило ли государя Николая Александровича с наследником к стенке ставить, чтобы оказаться приписанным к заводу вместе со станками и поточными линиями? Можно долго рассказывать об ужасах самодержавия, но такого при Николае не бывало».
Как пишет мистер Резун: «Главное для историка – факты. Для агитатора – интонация»335. Не будем поддаваться эмоциям. Разберемся с фактами.
22 июня 1940 года пала Франция. Никто не знал, в какую сторону пойдет Гитлер дальше. Советский Союз должен был позаботиться о своей безопасности. Поэтому в нашей стране в предвидении надвигающейся войны был принят указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Причем это «трудовое законодательство 1940 года было столь совершенным, что в ходе войны не пришлось его ни корректировать, ни дополнять»336. Воспроизведем его полностью.
Президиум Верховного Совета СССР337
Указ
от 26 июня 1940 года
О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений
Утвержден Законом СССР от 7 августа 1940 года «Об утверждении Указа Президиума Верховного Совета СССР „О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений “».
Согласно представлению Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов – Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Увеличить продолжительность рабочего дня рабочих и служащих во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях:
с семи до восьми часов – на предприятиях с семичасовым рабочим днем;
с шести до семи часов – на работах с шестичасовым рабочим днем, за исключением профессий с вредными условиями труда, по спискам, утверждаемым СНК СССР;
с шести до восьми часов – для служащих учреждений;
с шести до восьми часов – для лиц, достигших 16 лет.
2. Перевести во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях работу с шестидневки на семидневную неделю, считая седьмой день недели – воскресенье – днем отдыха.
3. Запретить самовольный уход рабочих и служащих из государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного учреждения в другое.
Уход с предприятия и учреждения, или переход с одного предприятия на другое и из одного учреждения в другое может разрешить только директор предприятия или начальник учреждения.
4. Установить, что директор предприятия и начальник учреждения имеет право и обязан дать разрешение на уход рабочего и служащего с предприятия или из учреждения в следующих случаях: