На наших западных границах предусматривалось развертывание четырех фронтов: Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного, на формирование управлений которых выделялся основной состав управлений Ленинградского, Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Одесский округ должен был выделить управление только 9-й армии, которую предполагалось включить в Юго-Западный фронт»779.
Глава 22Кто сравнится с Павловым?
На странице 300 «знаток военной истории», «демонстрируя свое знание», обличает М.Е. Болтунова в дремучем невежестве: «Далее в повествовании „военного писателя“ появляется „командарм“ Еременко. После войны Андрей Иванович стал Маршалом Советского Союза. Неужели „автору ряда книг по истории разведывательно-диверсионной службы“ трудно взять мемуары маршала и проверить, какое звание тот имел в описываемый период? Звание „комкор“ Еременко получил 4 ноября 1939 года, „генерал-лейтенант“ – 4 июня 1940 года. Не был Андрей Иванович командармом ни до введения генеральских званий, ни после».
А вот что сам мистер Резун пишет в книге «Разгром»: «Генерал-лейтенант Д. Рябышев был генерал-майором и командовал 8-м механизированным корпусом»780. Правда, в той же книге на 154-й странице он себя опровергает и сообщает, что 8-м мехкорпусом командовал все-таки генерал-лейтенант Д.И. Рябышев: «8-й мк 26-й армии Юго-Западного фронта (генерал-лейтенант Д.И. Рябышев)».
На самом деле Дмитрий Иванович Рябышев никогда не был генерал-майором, потому что 4 июня 1940 года комкор Рябышев после переаттестации получил звание «генерал-лейтенант». Не был Дмитрий Иванович генерал-майором ни до введения генеральских званий, ни после.
«Не будем пренебрегать мелочами», – пишет заламаншский мистер на 206-й странице в книге «Разгром».
А вот на 297 – 298-й страницах мистер Резун сообщает военную биографию Д.Г. Павлова: «В заголовке военный писатель Болтунов сделал две ошибки. Должность Павлова – командующий Западным фронтом, воинское звание – генерал армии.
А Болтунов упорно называет Павлова командармом 1 ранга. Павлов такого звания никогда не имел. По возвращении из Испании Герой Советского Союза комбриг Павлов получил воинское звание комкора и должность начальника Автобронетанкового управления РККА. После Зимней войны в Финляндии за успешные действия танковых войск в нечеловеческих условиях на „противотанковой“ местности против сильного, стойкого, умного противника, за решение даже теоретически нерешаемой задачи комкор Павлов был произведен в командармы 2 ранга. 4 июня 1940 года в Красной армии были введены генеральские звания. В этот день постановлением СНК Павлов получил воинское звание генерал-полковника танковых войск. В январе 1941 года Павлов в ходе стратегической игры на картах, действуя против Жукова, проявил завидное полководческое мастерство и 23 февраля 1941 года был произведен в генералы армии».
И на 302-й странице он делает заключение: «Люди, подобные „военному писателю“ Болтунову, берутся за описание военных способностей генерала армии Павлова, не удосужившись поинтересоваться, какое у него было воинское звание, не зная названия округа, которым он командовал перед войной, не имея отдаленного представления о тех процессах, которые происходили в Красной армии, не помня имен полководцев, даже весьма знаменитых, не зная фамилий генералов и имен маршалов, о которых рассказывают доверчивым читателям.
Спорить с Озеровыми – Болтуновыми – Бондаревыми – Стаднюками нет смысла». Это фальсификатор-ревизионист писал в 2005 году.
В книге «Ледокол», изданной в 1994 году, «знаток» истории сообщает о том, что Д.Г. Павлов уже в 1940 году был генералом армии: «Вот во второй половине 1940 года генерал армии Д.Г. Павлов проводит совещание с командующими армиями и начальниками штабов Западного особого военного округа»781.
А в книге «Разгром», опубликованной в 2010 году, заламаншский «исследователь» вещает: «Стараниями ужасно прогрессивных стратегов 7 июня 1940 года командарм 2 ранга Павлов был снят с должности начальника Автобронетанково-го управления Красной армии и отправлен командовать Белорусским особым военным округом, который через несколько дней после назначения Павлова был преобразован в Западный особый»782.
Заламаншский фальсификатор обвиняет других в незнании предмета исследования. А сам мистер Резун в 2005 году утверждал, что Д.Г. Павлов 4 июня 1940 года получил звание генерал-полковника танковых войск (правда, в 2010 году он изменил свое мнение и сообщил, что Д.Г. Павлов 7 июня 1940 года все еще был командармом 2-го ранга). Далее «любитель военной истории» изрек, что 23 февраля 1941 года Д.Г. Павлов был произведен в генералы армии (хотя в 1994 году автор вещал, что Д.Г Павлов уже во второй половине 1940 года был генералом армии).
Но есть мнение: не лучше ль на себя, кума, оборотиться?783
Глава 23Про невероятную прозорливость
На страницах 18–19 мистер Резун с яростью обрушивается на «Воспоминания и размышления» Г.К. Жукова: «При жизни Жукова в первом издании мемуаров было сказано: „Несмотря на огромные трудности и потери за четыре года войны, советская промышленность произвела колоссальное количество вооружения – почти 490 тысяч орудий и минометов, более 102 тысяч танков и самоходных орудий, более 137 тысяч боевых самолетов“ (Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 237). При этом живой Жуков ни на какие источники не ссылался. А вот в тринадцатом издании (М., 2003. С. 252) фраза та же, но цифры другие: 825 тысяч орудий и минометов, 103 тысячи танков и самоходных орудий, более 134 тысяч самолетов. И ссылка: Советская военная энциклопедия. М., 1976. Т. 2. С. 66.
Между первым и тринадцатым изданиями расхождение в тысячу танков и самоходных орудий».
И на странице 69 он «уличает» Георгия Константиновича «в противоречиях»: «Доказывая взаимоисключающие вещи, можно ссылаться на того же Жукова, на ту же книгу того же издания. Только странички разные.
Впрочем, часто даже и страницы листать не надо. Мнения у Жукова разные, а страничка – одна.
Эта черта – доказывать одновременно две взаимоисключающие точки зрения – свойственна не только многочисленным авторам мемуаров Жукова, но и ему самому».
Заламаншскому «исследователю» «следовало на себя оборотиться»784.
На странице 309 он сообщает, что в Красной армии было 24 000 танков: «У немцев 3 тысячи танков, у нас 24 тысячи». А на странице 275: «Для полного прояснения напомню: танков в Красной армии было не 300, не 600 и не 900, а 23 925».
Глава 24Про безнадежное положение
На странице 327 автор сообщает количество танков, произведенных на Ленинградском Кировском заводе во второй половине 1941 года: «В Ленинграде летом 1941 года находился единственный в мире завод по производству тяжелых танков. Во второй половине 1941 года в городе было построено 713 танков, в основном КВ».
А в книге «Последняя республика» на странице 405 он себя опровергает и объявляет, что в Ленинграде, после начала Великой Отечественной войны ни о каком танковом производстве речи идти не могло: «Уже в июле 1941-го поставки дизелей из Харькова прекратились. Питер не был потерян, но блокирован, а в блокированном городе, без стали и энергии, о каком танковом производстве может идти речь?».
На странице 33 мистер Резун бездоказательно заявляет, что «весь [советский] стратегический фронт летом 1941 года рухнул от моря до моря».
А на странице 333 он себя в который уже раз опровергает и пишет, что 8-я и 11-я советские армии Первого стратегического эшелона Красной армии не были разбиты и представляли серьезную угрозу гитлеровским войскам: «Неизменно выдерживая направление на Ленинград, германская группа армий „Север“ не только сразу же раскрыла свой замысел, но и попала в „коридор“. Западнее оставалась 8-я советская армия. Потрепанная, побитая, но не разбитая. И германским командирам приходилось все время прикрывать свой левый бок. Восточнее – советский Северо-Западный фронт. Он постоянно наносил удары в правый бок германской группы армий. Иногда эти удары были достаточно свирепыми. Это признает и Манштейн. 14 июля войска 11-й армии (генерал В.И. Морозов) нанесли контрудар из района Сольцы. Противник был отброшен на 40 километров. Этот контрудар задержал германское наступление на Ленинград почти на месяц».
Глава 25Как он принимал департамент
На странице 337 английский мистер утверждает, что «Жуков появился в Ленинграде, когда непосредственная опасность городу была ликвидирована. Никаких штурмов города противник не предпринимал».
Заламаншского лгуна опровергает Маршал Советского Союза А.М. Василевский и свидетельствует, что Г. К. Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом когда «фронтовая обстановка вокруг Ленинграда продолжала осложняться»: «Не берусь судить, по каким причинам К.Е. Ворошилов обратился к И.В. Сталину с просьбой освободить его от этой должности и назначить командующим фронта кого-нибудь помоложе. Серьезный разговор на эту тему по телефону состоялся в моем присутствии, причем И.В. Сталин сначала не был согласен с этим. Но поскольку фронтовая обстановка вокруг Ленинграда продолжала осложняться, телефонный разговор с К.Е. Ворошиловым закончился решением Политбюро ЦК направить на Ленинградский фронт генерала армии Г.К. Жукова»785.
Да и сам «любитель военной истории» на странице 362 себя опровергает и вещает, что немцы на протяжении всей блокады стремились взять Ленинград штурмом, то есть угроза захвата города на Неве была: «В ночь на 9 сентября, еще до появления Жукова в Ленинграде, противник пытался форсировать Неву, но был отброшен и истреблен огнем корабельной и береговой артиллерии флота. 4-я бригада морской пехоты удержала северный берег Невы. Потом на протяжении всей блокады Ленинграда германским войскам так и не удалось прорваться через Неву».