Он заметил, что я смотрю на его стакан.
– Они неправильно написали мое имя. Бикман. У кого может быть такое имя, черт возьми?
– На самом деле у моего отца, – сказала я, сдерживая улыбку.
– Вы это серьезно?
Улыбнувшись, я покачала головой:
– Нет.
– Ага, Кэрис шутит. Может быть, она не просто ханжа из соседней квартиры.
– Эй! – рассмеялась я.
Дикон подмигнул мне:
– Вы же знаете, что я шучу.
– Ну, я тоже могу похвастать, что мое имя постоянно пишут с ошибкой. По большей части они пишут «Кэрин». – Я пожала плечами. – Такое случается очень часто.
Он посмотрел мне в глаза.
– Кэрис – очень редкое имя. И мне оно очень нравится.
Было что-то в его взгляде. Он фокусировал на вас все свое внимание. И его глаза были похожи на два луча света, которые затмевали весь остальной мир.
Чувствуя, что мои щеки краснеют, я сказала:
– Спасибо. Это валлийское имя.
– Вы валлийка?
– Моя мама наполовину валлийка.
– Это очень красивое имя.
По моему телу пробежали мурашки, словно он похвалил что-то более важное, чем мое имя.
Мои чувства обострились из-за того, что смешались два моих любимых запаха – поразительный запах Дикона и восхитительный аромат эспрессо. И мое тело реагировало на роскошного мужчину, стоявшего передо мной, – того, кто прошлой ночью заставил женщину кричать от удовольствия.
Дикон подошел к дальней стене комнаты. Я с восхищением смотрела на него, а он разглядывал фотографии, стоящие на книжных полках. На большинстве из них была изображена Санни, но он взял в руки одну из моих фотографий. Я замерла, когда он перевел удивленный взгляд с фотографии на меня.
– Вы были балериной?
Я кивнула:
– Да. Была… несколько лет. Но, как видите, больше ею не являюсь.
– Вы были профессиональной балериной?
– Да. Я была примой в балете Манхэттена.
Если и до этого его взгляд казался мне пронизывающим, то он не шел ни в какое сравнение с тем, каким он посмотрел на меня сейчас.
– Вау. – Он снова взглянул на фото. На нем я стояла в позе «арабеск». Он смотрел на фото так долго, что я почувствовала себя неуютно. – Почему вы больше не танцуете?
Я нервно сглотнула, не готовая к такому разговору:
– Я получила травму и вынуждена была завершить карьеру.
Эти слова, произнесенные вслух, оставили привкус горечи у меня во рту.
Дикон застыл, словно был потрясен тем, что случилось со мной:
– Простите. Должно быть, вам пришлось нелегко.
– Да, это было непросто.
Дикон пристально смотрел на меня, и с каждой секундой я все больше чувствовала себя обнаженной.
– Это был самый тяжелый период в моей жизни, – призналась я наконец.
– А что вы делали… потом? Когда уже больше не могли танцевать?
– Я несколько лет работала менеджером в той же компании.
– И что случилось с этой работой?
Я пожала плечами.
– Случилась Санни.
– А-а-а. – Он вздохнул и поставил фотографию на место. – Конечно.
То, что он казался искренне заинтересованным, побудило меня к откровенности.
– Ну, это на самом деле укороченная версия. Более длинная версия включает мои отношения с директором труппы. Чарльз – сын бывшего владельца компании. И он занял эту должность по наследству. Когда я работала на него, он уже жил раздельно со своей женой. И он бросил меня и вернулся к ней, но перед этим я успела забеременеть.
– Вот дерьмо, – сказал Дикон, подходя ко мне.
– Да. – Я выдохнула. – Моя беременность никак не повлияла на наши отношения. И, честно говоря, я в любом случае не приняла бы его назад. У него уже было двое детей, и, хотя он рассказал о Санни своей бывшей жене, теперь снова ставшей настоящей, он предпочел не говорить детям об их единокровной сестре. И попросил не указывать его имя в свидетельстве о рождении.
– И он совсем не поддерживает ее?
– Он время от времени дает мне некоторую сумму. Очень мало, но и это помогает. Я принимаю от него деньги, потому что не позволяю своей гордости ущемлять интересы дочери.
– Ну, с его стороны это подло – не принимать более активного участия в ее жизни.
– Честно говоря, я предпочитаю, чтобы в настоящий момент его не было в ее жизни. Лучше совсем не иметь отца, чем чувствовать себя отвергнутой отцом, которого видишь время от времени.
Он внимательно посмотрел мне в глаза:
– Звучит так, словно вы сами прошли через это.
Каким-то образом это становилось похожим на прием у психотерапевта. Дикон обладал неким качеством, которое заставляло меня чувствовать, что я могу сказать ему все что угодно и он меня не осудит.
– Вы не ошиблись, – сказала я. – Мой отец не часто виделся со мной. – Я тряхнула головой и опустила глаза. – Впрочем, вам нет необходимости выслушивать историю моей жизни. Вы принесли мне кофе. А на большее вы не подписывались.
– Вы шутите? Я ведь сам задаю вам вопросы. Простите за любопытство. – Он сделал глоток кофе. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что вы всегда меня интересовали – и ваша жизнь, и то, что стало с отцом вашего ребенка. Это меня не касается, но я все равно часто думал об этом.
Я вздохнула:
– Что ж, теперь вы знаете.
– Да.
Дикон улыбнулся.
А поскольку он, казалось, не спешил уходить, я решилась спросить о том, что интересовало меня.
– Ну а что вы? Чем занимаетесь вы, Дикон? Вы родились в Нью-Йорке?
– На самом деле нет. Я родом из Миннесоты. Я переехал в Нью-Йорк из Калифорнии несколько лет назад, потому что хотел сменить обстановку. Но я могу работать в любом месте.
– А чем вы занимаетесь?
– Я разрабатываю интерактивные игры для компании, которая находится в Азии.
– Звучит здорово.
– Это решительно не та карьера, о которой я мечтал, но это интересная работа. Наши приложения очень популярны и приносят хороший доход. Так что это дает мне некоторую гарантию занятости в непредсказуемой индустрии развлечений.
– Значит, вам не нужно ходить в офис?
– Большую часть времени я работаю дома. И лишь иногда хожу в нью-йоркский офис компании на встречи. Головной офис компании находится в Японии.
– Это отличное положение дел.
– Верно. Но иногда дома трудно заставить себя сесть за работу. Я постоянно отвлекаюсь.
– Да. Кажется, как-то днем я слышал, как вы отвлекаетесь.
– Ой! – Он поморщился. – А я-то думал, что хорошо справился с тем, чтобы изменить ваше первоначальное мнение обо мне. Похоже, мне это не удалось.
Я рассмеялась:
– Я пошутила.
Удивительно, как быстро я стала чувствовать себя свободно в его обществе. И мне нравилась его компания.
– В любом случае, – сказал он, – работа на удаленке хороша тем, что можно работать в любое время суток. Так что если я весь день валяю дурака, то могу наверстать упущенное ночью.
– Как здорово иметь такую свободу действий. И я подумала сейчас, что мне стоит тоже поискать похожую работу. Может быть, вы знаете кого-то, кто ищет сотрудников?
– Нет, так сразу и не скажу. Но я буду иметь вас в виду. Какую работу вы ищете?
– Ну, у меня только небольшой опыт в административной работе. Так что, может быть, помощник на удаленке? Однако я готова попробовать что-то новое. У меня степень по общеобразовательным дисциплинам, но я столько лет занималась балетом, что мое резюме очень короткое. Я всегда думала, что буду делать карьеру в балете.
– Конечно, – кивнул он. – Это естественно.
Я принялась крутить в руках зеленую крышечку от своего стакана с кофе.
– Какое-то время отсутствие работы меня устраивало. Я так и планировала, что буду сидеть дома с Санни, но мне кажется, что для моего психического здоровья было бы неплохо уходить из дома пару раз в неделю или найти занятие, которое не вынуждало бы меня покидать дом. Хотя очень сложно найти идеальную работу. И я решительно не готова уходить от Санни пять дней в неделю.
Дикон шумно выдохнул:
– Дети все меняют, верно?
– Да. Совершенно. Эти шесть месяцев прошли как в тумане. Я замкнулась в своем мирке. Но я ни на что не променяла бы все это. Моя дочь для меня все.
– Что ж, на мой взгляд, вы проделали отличную работу. Она выглядит очень счастливым ребенком. Вы хорошая мама.
От его слов у меня сильнее забилось сердце. Кажется, мне никто прежде не говорил такого. Я и сама знала, что каждый день выкладываюсь по полной, но было приятно, что кто-то оценил это.
– Спасибо, Дикон. Вы очень милый.
– Я не часто такое слышу.
Наши глаза встретились. А потом он внезапно посмотрел на свой телефон.
– Ладно, мне следует дать вам насладиться остатком вашего короткого отдыха перед тем, как она проснется.
Я хотела сказать ему, что нет необходимости уходить, но вместо этого произнесла:
– Я рада, что вы кое-что узнали обо мне сегодня. Теперь вы не будете думать, что я всем недовольная ханжа.
– А вы, надеюсь, будете рассматривать меня не только как распутника, живущего по соседству.
– Ну, к этому я еще не готова. – Я подмигнула. – Но мы на правильном пути.
Он рассмеялся:
– Берегите себя, Кэрис. И, если вам понадобится что-нибудь, только скажите слово.
Я подняла брови:
– Какое именно?
Он почесал подбородок.
– Ну, пусть будет… обезьяньи яйца.
Я рассмеялась:
– Отличный выбор.
Когда он направился к двери, я крикнула ему вслед:
– Спасибо еще раз за подгузники и за кофе!
Он обернулся, одарив меня ослепительной улыбкой, от которой у меня заныло сердце.
– Подгузники и кофе. Не могу сказать, что меня когда-нибудь прежде благодарили за такую комбинацию. – Он подмигнул. – Рад быть вам полезным.
Закрыв дверь, я прислонилась к ней, едва не теряя сознание.
«Что происходит, Кэрис?»
«И не думай. Он не согласится иметь с тобой дела даже под дулом пистолета». Просто мое изголодавшееся сердце приняло благотворительный жест мужчины за начало какого-то нереального романа.