повторю… Ты вдохновляешь меня, мотивируешь меня стать сильнее. И сейчас я чувствую эту потребность стать сильнее, как никогда в жизни. Потому что я должен быть сильным ради тебя – и ради Санни.
Неужели он начинает рассматривать возможность стать отцом для моей дочери? Он говорил мне, что не хочет иметь детей. Я старалась особо не обнадеживаться, поклявшись себе, что буду жить одним днем. Но меня интересовало кое-что еще.
– Ты рассказал обо мне своей семье?
Он несколько раз моргнул, словно удивившись моему вопросу.
– Моя мама знает о тебе. И я уверен, что она рассказала о тебе отцу, хотя ему я ничего конкретного не говорил.
– Ты рассказал ей о Санни? Что у меня есть ребенок?
Затаив дыхание, я ждала ответа.
– Да. Конечно. Я не стал бы скрывать это.
Несмотря на то что его заверения немного успокоили меня, этот разговор получался неловким.
– Как твоя мама отнеслась к тому, что ты встречаешься с женщиной с ребенком?
– Она лишь хочет, чтобы я был счастлив. Это все, чего она когда-либо хотела. Мой отец всегда настроен критически, и я уверен, что он найдет повод воспротивиться любому моему решению. Он по натуре оппозиционер. Вот почему я не слишком откровенничаю с ним.
– А что насчет твоего брата? Ты часто с ним общаешься?
– Мои отношения с Алексом стали намного лучше, чем были раньше. Я несправедливо злился на него долгие годы. Когда я окончил колледж, он только начинал футбольную карьеру, и, хотя я был горд за него, я пребывал не в том душевном состоянии, чтобы стать частью его жизни. Это означало, что мне пришлось бы снова столкнуться с тем миром, который я потерял. И я плохо справлялся со всем этим.
– А чем он занимается сейчас?
– Работает на консалтинговую компанию в Миннеаполисе. Время от времени мы созваниваемся, но я не разговаривал с ним с тех пор, как мы с тобой вместе. Это я виноват, что у нас не сложились отношения. И я знаю, что это то, над чем я должен поработать.
– И когда ты планируешь увидеться со своей семьей в следующий раз?
– Предполагается, что я поеду домой на Рождество.
– А-а-а.
Это означало, что на праздники его не будет с нами.
– Но я запланировал все это до того, как мы стали близки, – уточнил он. – И мне очень хотелось бы встретить Рождество с тобой.
Я улыбнулась:
– Уверена, что семья по тебе соскучилась, но я тоже хотела бы встретить Рождество с тобой.
– Может быть, я съезжу домой на несколько дней и вернусь в канун Рождества. Мы что-нибудь придумаем. – Дикон сменил тему: – А что насчет твоей семьи? Ты не так много говоришь о своей маме и о брате. Ты не встречаешься с ними на Рождество?
– Моя мама приезжает в Нью-Йорк раз в два года. И с прошлого Рождества мы с ней не виделись. В этом году она едет со своим бойфрендом на Карибские острова. А мой брат Аарон работает фотографом в туристической компании. Он сейчас в Праге, и мне кажется, что он не планирует в этом году возвращаться в Штаты. Вот и все. Это вся моя семья. Я люблю их, но мы видимся гораздо реже, чем хотелось бы.
– Я удивлен, что твоя мать не хочет почаще общаться со своей внучкой.
Я пожала плечами. Я не могла не согласиться с ним.
– Моя мать всегда была довольно холодной. Просто у нее такая натура. Она приезжала, когда родилась Санни, и на прошлое Рождество была у нас. С тех пор мы с ней не виделись.
Мне хотелось сказать Дикону, что его я считаю более близким человеком, чем родных по крови людей. Но это было бы слишком. Я старалась не говорить ничего такого, что могло бы заставить его почувствовать себя чем-то обязанным нам. Я хотела, чтобы он первым принял решение относительно нас. Он, конечно, постоянно говорил, что любит меня, и я лишь надеялась, что у его любви нет срока годности.
– Ну что ж, твоя мать даже не знает, чего она лишается в лице своей внучки. – Его улыбка была немного грустной. – Кстати, о Санни, как ты думаешь, она достаточно большая, чтобы оценить прелесть поездки на ферму?
– На ферму с животными?
– Да. У семьи парня, с которым я работаю, есть ферма. Одна из тех, за посещение которых люди платят деньги. Я нашел ее сайт в Интернете. У них есть животные, которых можно погладить и потискать, и сувенирный магазинчик. Как ты думаешь, ей понравится такая поездка?
– Черт, если не понравится ей, уж я-то точно получу удовольствие. Но я думаю, ей понравится. Она очень оживляется, когда видит на прогулке собак.
– Тогда нам нужно определиться с датой. Может быть, на следующие выходные, если погода будет хорошей?
– Звучит очень заманчиво. – Я посмотрела на часы. – Нам пора выдвигаться. Сиделка должна уйти через полчаса.
– Черт. Хорошо. – Он поднялся и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. – Наши свидания всегда пролетают так быстро.
– Верно. И я рада, что ты настоял на том, чтобы мы ходили на свидание каждую неделю. – Я смущенно улыбнулась. – Это очень важно – иметь возможность побыть вдвоем.
– Я хочу, чтобы иногда ты принадлежала мне одному.
Мы выпили кофе у палатки по пути к подземке. И даже это казалось мне восхитительным, когда мы были вдвоем. Мне казалось, что я постепенно возвращаюсь к той Кэрис, какой я была до рождения Санни. Мне очень нравилось быть матерью, но до тех пор, пока я не стала уделять время и себе, я и не догадывалась, как сильно мне не хватало некоторых моментов. А теперь мне казалось, что у меня есть все.
Это я заново обретала себя или Дикон помог мне почувствовать себя цельной личностью?
Глава 21ДиконПоследние слова
Я арендовал машину для поездки в Пугкипси. Дорога была свободной, и это мероприятие оказалось решительно хорошей идеей. Я придерживал Санни, сидевшую верхом на одном из пони в Арчвуд Фармс. Она всегда была очень счастливым ребенком, но при виде пони пришла в такой восторг, которого я прежде еще не видел.
После поездки на пони я пошел к маленькой палатке за кофе для себя и Кэрис, а она тем временем повела Санни к заросшей травой полянке, на которой лежали большие тыквы. Санни уже умела ходить самостоятельно, пусть и немного неуверенно.
Я заказал наши напитки, и женщина, которая, как я знал, была одной из владелиц фермы, улыбнулась мне.
– Похоже, ваша дочь прекрасно проводит время. Я так рада, что вы смогли приехать сегодня.
Мы недолго разговаривали с ней по приезде, но я не знал, что она решила, будто я отец Санни. Я открыл было рот, чтобы поправить ее, но внезапно сказал:
– Спасибо. Да… это стоило такой долгой поездки.
Неужели я на самом деле рассматривал возможность стать отцом Санни?
– Знаете, – сказала она, – мы здесь практикуем иппотерапию. Она специально разработана для детей с особенностями. Ваша дочь еще слишком мала, но, может быть, стоит подумать о том, чтобы заняться этим в будущем.
– А что это такое? – спросил я.
– Ну, поездки верхом улучшают как физические, так и когнитивные навыки. С точки зрения физических навыков поездки верхом развивают координацию и грубую моторику. А когнитивный аспект включает развитие внимания, общения и ориентации в пространстве.
– У вас есть какая-нибудь информационная брошюра, чтобы я мог взять ее домой?
– Конечно.
Она открыла ящик стола и вынула оттуда брошюру.
– Спасибо. Вы очень добры.
Предвкушая, как расскажу об этом Кэрис, я сунул брошюру в задний карман.
Пока хозяйка готовила кофе – со сливками и с сахаром, – я размышлял над тем, что, если посторонний человек принял меня за отца Санни, сама Санни тоже могла прийти к такому выводу. Неужели Санни считает меня своим отцом? На самом деле я единственный мужчина, которого она знает. И что я чувствовал по этому поводу? Но мне не хотелось в этот момент искать определения для чего-либо выходящего за рамки моих отношений с Кэрис. Она была моей девушкой. И я много раз недвусмысленно говорил ей об этом. Но ее дочь… у меня не было точного определения ее роли в моей жизни, за исключением того, что она часто делала меня по-настоящему счастливым. Я получал огромное удовольствие, если мог заставить ее улыбнуться. И хотя мне трудно было признать это, я понимал, что люблю Санни. Но я поклялся себе, что никогда не стану иметь дела с детьми. Я не заслуживал этого. И лучше всего было жить одним днем.
Женщина прервала мои размышления, протягивая два стакана дымящегося кофе. Я взял пластмассовые крышечки и накрыл стаканы.
– Можно мне еще одно из этих? – спросил я, указывая на розовые пирожные на палочках.
– Конечно.
Расплатившись, я вышел из палатки и обнаружил, что Кэрис и Санни идут по направлению ко мне. Они пока еще не заметили меня, и я воспользовался моментом, чтобы полюбоваться красивой женщиной, принадлежавшей мне, и ее прелестным ребенком. Санни, державшая в руках тяжелую тыкву, чуть не упала. Но тут Кэрис заметила меня и наклонилась к Санни, чтобы указать ей на меня. Выражение лица Санни, когда она увидела меня, стало по-настоящему счастливым. Она пошла быстрее, радуясь, что я рядом, и гордясь, что держит в руках тыкву. Это была крохотная тыква, но в ее маленьких ручках она казалась огромной.
Добравшись, Санни протянула тыкву мне. Она хотела подарить ее мне. И у меня сжалось сердце. Я не заслуживал пьедестала, на который водрузил меня этот маленький ангелок. Доверие, которым она меня наградила, было искренним и безусловным. Я никогда прежде не сталкивался с таким.
– Что ты делала? – Я присел на корточки, положил пирожное и поставил кофе на землю и протянул к ней руки. – Это мне?
Ее щечки зарделись, словно она застеснялась. Это было так трогательно!
Я взял в одну руку тыкву, а другой притянул к себе малышку.
– Спасибо тебе большое. Я очень люблю тыкву, – прошептал я ей на ухо. – И еще я люблю тебя.
И я сказал это совершенно искренне. Я любил Санни.
Наши с Кэрис взгляды встретились. Теперь она знала, что творится в моем сердце. И я все больше и больше сдавался перед лицом того факта, что, если я и не выбирал такую жизнь, она сама выбрала меня. И я чувствовал себя самым счастливым человеком из всех живущих.