А что касается сомнений, которые терзали меня? Голос, говоривший мне, что я недостоин всего этого? Голос, говоривший, что я неизбежно все испорчу, как портил всегда, когда дело касалось чего-то важного? Мне придется научиться посылать его к черту.
На обратном пути мы поставили диск с «Би Джиз» и открыли окна, когда выехали на шоссе.
Санни нравилось, когда ветер дул ей в лицо, она смеялась и вопила от восторга. Мы обнаружили, что ей это нравится, случайно, когда я по ошибке открыл не то окно.
Ее светлые волосы развевались на ветру, а глазки были полузакрыты.
– Ей нравится риск! – прокричал я, заглушая шум. – Может быть, она станет байкером, когда вырастет?
Кэрис рассмеялась:
– Будем надеяться, что не станет. Я сойду с ума от беспокойства.
– А если это будет делать ее счастливой?
Она пожала плечами:
– Мне придется смириться.
– Честно говоря, – признался я, – не думаю, что смогу сохранять спокойствие, если Санни будет раскатывать на мотоцикле. Я с ума сойду от тревоги.
Кэрис положила руку мне на колено:
– Ты такой милый.
И это были последние слова, которые я услышал перед аварией.
Глава 22КэрисЕдинственное утешение
Сегодня ко мне должна прийти Симона, и мне будет нелегко рассказывать ей о том, что произошло за последние два месяца. Мне не хотелось говорить об этом, но настало время спустить пар. И сегодня я расскажу обо всем, пусть это и будет мучительно. Я сегодня снова переживу то, что было для меня кошмаром, от которого я не могла проснуться. В некоторых отношениях эти недели пронеслись очень быстро, но, с другой стороны, мне казалось, что я не видела Дикона целую вечность.
Когда я просыпалась утром, проходило несколько секунд, прежде чем ко мне вместе с осознанием реальности приходило осознание того, что Дикона больше нет.
Дикон уехал.
И сколько бы я ни прокручивала в голове все, что произошло, я никак не могла смириться с тем, что он покинул Нью-Йорк. Но было ли это сюрпризом для меня? Нет. Он предупреждал. Он говорил, чтобы я не доверяла ему, но я его не слушала. Разве на этот счет нет поговорки? Когда люди показывают тебе, кто они есть на самом деле, поверь им. Но мне почему-то казалось, что я смогу изменить его, что любовь ко мне прогонит его страх связи с женщиной с ребенком.
Но после аварии что-то в нем сломалось. Дикон замкнулся, и я не могла вернуть того мужчину, которым он был до того.
Десять лет назад авария разрушила его карьеру, так что это какое-то посттравматическое стрессовое расстройство. И где бы он сейчас ни был, я надеялась, что ему оказывают помощь, в которой он так нуждался.
Прошло больше месяца после отъезда Дикона, и я впервые расскажу обо всем Симоне. Когда случилась авария, Симона была в Париже, выступала в шоу. И хотя она вернулась уже несколько недель назад, я была слишком подавлена, чтобы встречаться с ней. Но она настояла на том, чтобы прийти.
Вскоре она пришла, держа в руках два стакана кофе из «Старбакса». Это был первый кофе из «Старбакса» с тех пор, как уехал Дикон. Я держалась подальше от кофейни, потому что все там напоминало мне о нем. Я больше никогда не смогу смотреть на стакан из «Старбакса» без того, чтобы не вспомнить, как Дикон в первый раз сказал, что любит меня.
Симона поставила стаканы на стол и обняла меня.
– Я в полном замешательстве, Кэрис. Помоги мне понять, что, черт возьми, случилось в мое отсутствие?
Я взяла стакан с кофе. Даже вкус латте напоминал мне о Диконе. Мой взгляд задержался на имени Симоны, написанном на стакане. И по моей щеке покатилась слеза.
Я стерла ее.
– Господи. Я обещала себе, что не буду плакать.
– Тебе необходимо выговориться. – Симона огляделась по сторонам. – А где Санни?
– Спит.
– Это хорошо. Сможем поговорить.
Мы сели на диван, держа в руках стаканы с кофе. Я уже рассказывала Симоне об аварии – как в нас врезалась машина, когда мы возвращались домой из Пугкипси. Мы получили ушибы и царапины, серьезно не пострадали. По крайней мере, физически. Но я не рассказывала Симоне о том, что произошло после. Она лишь знала, что мы с Диконом расстались.
– С чего бы начать? – Я сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула. – День, когда произошла авария, был таким чудесным. Мы возили Санни на ферму. И мы были похожи на маленькую семью. Дикон сказал Санни, что любит ее. И это было так замечательно.
– Это все было до аварии?
Я кивнула:
– Авария произошла, когда мы возвращались домой. Человек на грузовике врезался в бок нашей арендованной машины, и мы отскочили к отбойнику. У нас было открыто окно там, где сидела Санни, так что скрежет был оглушительным. Все случилось так быстро. Мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить столкновение. Хотя, думаю, Дикон так не считает.
Она вздохнула:
– Я не понимаю…
– Я тоже, правда, Симона. – Я покачала головой. – Ну вот, мы все на всякий случай отправились в больницу, но нас достаточно быстро отпустили домой. И после этого Дикон очень изменился. Он все больше времени проводил у себя дома взаперти, подальше от нас. Он винил себя за то, что случилось, говорил, что его реакция была недостаточно быстрой, что ветер помешал ему сосредоточиться на дороге.
– Но это же была не его вина, – настаивала Симона.
– Да, но он чувствовал, что не смог защитить нас. Пожалуй, если бы мы все не были пристегнуты, мы могли бы погибнуть.
– Но вы же были пристегнуты. Почему он так строг к себе?
Я вздохнула:
– Все это пробудило в нем тяжелые воспоминания. Он попал в аварию, когда учился в колледже, и это стало концом его спортивной карьеры.
Она кивнула:
– Поняла… ужас.
– Я пыталась обсудить с ним, что он чувствует, но он лишь продолжал винить себя, говорить, что Санни могла погибнуть и виноват в этом был бы он. Я надеялась, что со временем все изменится, он придет в норму, но этого не случилось.
– И когда он уехал?
– Через несколько недель после аварии. Однажды вечером он пришел к нам. Я пошла принять душ, а он в это время присматривал за Санни. – Я закрыла глаза при воспоминании об этом. – Когда я вышла из ванной, он не сразу увидел меня и продолжал говорить с Санни. И в конце он сказал: «Я знаю, что ты не будешь помнить меня, но я тебя никогда не забуду».
Симона прижала руку к груди и побледнела.
– Нет!
– Я спросила: «Дикон, о чем ты говоришь?» И он резко обернулся в шоке оттого, что я стою позади него, завернутая в полотенце. – Я немного поколебалась. – Он плакал. Я никогда не видела ничего подобного. И все твердил: «Прости меня, Кэрис. Прости. Я не могу этого сделать. Мне так жаль».
Симона погладила меня по спине:
– Бог мой! И что ты сделала?
Я покачала головой:
– У меня сдали нервы. Я начала кричать: «Я знала, что ты сделаешь это. Я знала, что ты так поступишь со мной». И это было чистой правдой. Он с самого начала предупреждал, что может причинить мне боль, что сделает это не намеренно, но это все равно случится. А я его не слушала. Я, черт возьми, не слушала, и все это только моя вина.
– А как он отреагировал на твои крики?
– Он просто молча смотрел на меня. Ему нечего было сказать. Он попытался обнять меня, но я не позволила ему дотронуться. Я сказала, чтобы он уходил. Я не хотела слышать то, что он мог сказать мне. Это уже не имело значения, раз он не был готов бороться за нас.
– Господи Иисусе, Кэрис! Где он сейчас?
– Он еще несколько дней был здесь и звонил мне, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, но я не отвечала на его звонки. Я знаю, что взрослый зрелый человек так себя не ведет, но мне было слишком больно. И в конце концов он прислал мне сообщение, что уезжает на неопределенный срок в Миннесоту и что ему очень жаль.
– Как он может переехать в Миннесоту, когда вся его жизнь протекает здесь?
– Он может работать из любой точки мира. А там живет его семья.
– А соседняя квартира все еще за ним?
– Как видно. Во всяком случае, я не заметила, чтобы там поселился кто-то другой.
Симона покачала головой:
– Мне так жаль, что все так сложилось.
Я пожала плечами:
– Лучше сейчас, чем лет через пять, когда я еще глубже увязла бы в этих отношениях.
Я пыталась показать себя сильной женщиной, но в душе знала, что это не так. Почти каждую ночь я засыпала в слезах, молясь, чтобы все это оказалось лишь дурным сном и чтобы, когда я проснусь, Дикон лежал рядом со мной. Но то чувство защищенности, которое я испытывала в его присутствии, теперь было лишь далеким воспоминанием. И даже несмотря на то что он разбил мне сердце, я скучала по нему. И скучала даже больше как по другу, чем как по любовнику.
– Что, если он опомнится, вернется и станет молить тебя о прощении? – спросила Симона.
В глубине души я знала, что он уехал не только из-за нас с Санни. У него были свои проблемы, и эта авария отбросила его назад в прошлое, в ту тьму, в которую он был когда-то погружен. И хотя я это понимала, я не могла забыть причиненную мне боль и простить его. И даже если бы я могла простить его, доверие было бы подорвано.
Я закрыла глаза:
– Все кончено. Даже если он вернется, я не смогу довериться человеку, который уже однажды бросил меня и может сделать это еще раз. И я беспокоюсь не только о себе. Мне нужно думать о Санни. Лучше в настоящий момент ни с кем не связывать свою жизнь. Это слишком рискованно. Дикон был моей единственной попыткой, и она закончилась полным провалом. Я больше не стану рисковать своим сердцем.
Симона посмотрела на меня с выражением смятения на лице:
– Это все так ужасно. Но я надеюсь, что, когда твои раны затянутся, ты изменишь свое решение. Это пройдет не скоро, но никогда не стоит терять надежду, Кэрис. Ты еще так молода.
Смогу ли я полюбить снова? В настоящий момент я уж точно так не думала.