отбросило меня на десять лет назад. Я не смог защитить своих самых любимых людей, и это напугало меня до чертиков. И я запаниковал, охваченный страхом, что мне на роду написано причинять боль людям, которых я люблю.
Я отвела глаза в сторону:
– Это действительно кое-что объясняет, но я не понимаю, почему ты не мог рассказать об этом мне, почему мы не могли вдвоем преодолеть твои страхи.
Он покачал головой:
– Я не могу точно объяснить, почему отреагировал таким образом, почему не сел и не обговорил все с тобой, как делаю это сейчас. Мне было стыдно, я был потрясен, и, наверное, сбегать – это мое всегдашнее решение. Именно так я и поступил после первой аварии, и моим первым побуждением было поступить так же снова. Я знаю, это был ужасный поступок, но я осознал, что не покончил с тем, что случилось тогда в колледже. Я просто похоронил свою боль. Вернувшись в Миннесоту, встретившись с людьми, которых, как я считал, я так глубоко разочаровал, я начал бороться со своим прошлым. К несчастью, я причинил боль тебе и разочаровал тебя.
– А что случилось в Миннесоте?
– Многое. Я не хочу сейчас обсуждать это, но…
– Расскажи мне, – перебила я. – Мы сейчас здесь для этого, так что расскажи мне все.
Дикон начал рассказывать о диагнозе его отца и о том, как он снова примирился с отцом и со всей остальной семьей. Но больше всего меня удивило то, что он приберег напоследок.
– Перед возвращением в Нью-Йорк я решил поискать Бекку в соцсетях. Я не виделся с ней с тех пор, как десять лет назад уехал из дома. Отец убедил меня, что мне очень важно закрыть эту главу моей жизни, поскольку большая часть вины, которую я испытывал, была связана с тем, что Бекка пострадала из-за меня.
Меня внезапно охватила ревность. Это, наверное, было самой сильной эмоцией из всех, что я испытала в течение этого разговора.
Он что, возобновил отношения с Беккой?
– Что дальше? – спросила я.
– Ну, я нашел ее страничку в соцсетях. Мы немного пообщались, а потом решили вместе поужинать.
Как ни злилась я на Дикона из-за его бегства и как бы меня ни огорчило известие о гибели его ребенка, ничто не могло сравниться с той жгучей ревностью, которую я испытала при мысли о том, что он снова возобновил отношения с женщиной, которую когда-то, похоже, любил.
– Мы встретились в ресторане рядом с ее домом. Я сказал ей, что нет необходимости говорить о прошлом, если она не хочет, но она не возражала. И это было совсем не так, как я ожидал – или боялся.
– Ты любил ее?
– Я думал, что любил. Но, честно говоря, я не уверен, что это была любовь. Я был так молод. Я сам не знал, чего хочу. А когда мы узнали, что она беременна, мы решили жить вместе из-за ребенка. Но потом все рухнуло.
Проглотив комок в горле, я спросила:
– И что сказала тебе Бекка, когда вы встретились?
Дикон с шумом выдохнул:
– Она сказала, что первый год была в отчаянии, не только из-за потери ребенка, а еще и из-за нашего расставания. Но в конце концов пришла к выводу, что все случается не зря. Она стала посещать психотерапевта, чего не сделал я и что мне следовало, наверное, сделать. Через год после аварии Бекка вернулась в колледж. А пару лет назад познакомилась со своим теперешним женихом. Они живут в соседнем городке, у них есть собака.
Я выдохнула:
– Значит, она счастлива?
– Да, а я все эти годы думал, что она ненавидит меня и винит во всем. Но это было лишь отражением моего собственного отношения к себе. Теперь я знаю, что недопонимание может привести к годам ненужных страданий. Может быть, я хотел страдать, потому что чувствовал, что заслуживаю этого. Но я, безусловно, не должен был так страдать. И я не хочу повторять свою ошибку, хотя уже причинил ненужное страдание тебе. Я знаю это.
Мы еще помолчали, а потом он взял меня за руку и заглянул в глаза.
– То, что я так уехал, было огромной ошибкой. Я не оправдываю себя, просто пытаюсь объяснить, что я тогда думал, и показать тебе, что за это время я проделал большой путь. Я не знаю, что ты теперь думаешь обо мне и сможешь ли снова научиться доверять мне. Но я должен был сказать, что теперь я стал по-другому смотреть на жизнь. И я больше никуда не уеду. Даже если ты не захочешь дать мне второй шанс, я больше не уеду. Я все равно останусь рядом с тобой, невзирая ни на что, – если не как твой любовник, тогда как твой друг.
Я вздохнула, испытывая так много чувств одновременно:
– Я не знаю, что сказать. Я еще не переварила твое возвращение, не говоря уж обо всем, что ты рассказал мне. Я не знаю, можно ли верить, что ты снова не уедешь. Я не хочу проходить через все это во второй раз. Точнее, в третий. Я лучше останусь одна.
– Я понимаю, – сказал он спустя пару мгновений. – Могу я попросить тебя кое о чем?
– Хорошо…
– Позволь мне снова приносить тебе кофе. Никаких обязательств. Никаких обещаний. Просто кофе несколько раз в неделю.
Это казалось такой мелочью, но тем не менее означало, что я снова впущу его в свою жизнь. Может быть, лучше совсем не видеться с ним, пока я все не обдумаю? Он, правда, только что открыл мне свое сердце… И я теперь отчасти понимала, почему он уехал. В результате боль, отражавшаяся в его глазах, сделала невозможным сказать «нет».
– Хорошо. Только кофе.
Выражение его лица изменилось.
– Спасибо. Но для меня это гораздо больше, чем только кофе. Спасибо, что не захлопываешь дверь у меня перед носом, хотя я, наверное, и заслуживаю этого.
Прикончив кофе, мы вышли на улицу и расстались. Я хотела побыть одна, поэтому сказала, что мне нужно зайти в магазин.
Этой ночью я никак не могла заснуть, потому что тысячи мыслей крутились у меня в голове. Включая размышления о том, смогу ли я снова доверять Дикону. А перед глазами все время вставал образ прелестного ребенка с его глазами, который так и не родился.
Глава 29ДиконКак велика твоя любовь?
Вы наверняка слышали выражение «Жизнь не спринт, а марафон»? Ну, так вот, пытаясь снова завоевать доверие Кэрис, я словно медленно брел по грудь в воде. Но это того стоило, пусть даже мне причиняла огромную боль невозможность протянуть руку и коснуться ее. Спустя полтора месяца после моего возвращения в Нью-Йорк мои отношения с Кэрис начали понемногу налаживаться.
В один прекрасный день, когда мы сидели в гостиной и пили принесенный мною кофе, я протянул ей кое-что, что я сделал в Миннесоте.
Я вынул это из маленькой сумочки:
– Забыл отдать тебе. Это для Санни. Я связал это, пока был дома.
Кэрис с улыбкой стала рассматривать розовую шапочку.
– Ты связал это?
– Да. Бабушка пыталась изгнать меня из своего дома, потому что я торчал там безвылазно. Она хотела пригласить какого-то старого развратника, так что я мешал ей. Но я расскажу об этом как-нибудь в другой раз. – Я рассмеялся. – В итоге она заставила меня помогать ей вязать шапочки и шарфы, как в былые времена, полагая, что это заставит меня сбежать. Не уверен, что она подойдет Санни по размеру. Может оказаться велика.
– Ну, есть только один способ проверить это. – Кэрис подошла к Санни, занятой своими игрушками. И надела шапочку ей на голову. – Идеально.
Шапочка была впору, но, к несчастью, Санни она не понравилась. Она почти сразу же сняла ее и швырнула на пол. Это был яркий пример того, как мы с Санни общались после моего возвращения. Она иногда улыбалась мне, и в целом наши отношения слегка потеплели, но все равно все уже было не так, как до моего бегства. Она не льнула ко мне. Не обожала меня, как прежде. Но я был намерен вернуть ее расположение.
– Может быть, ей не понравилась пряжа, из которой связана шапочка, – сказал я. – Она немного кусается.
Выражение лица Кэрис смягчилось.
– Ценно внимание. Спасибо, что связал ее.
– Когда я был там, не было ни одного мгновения, чтобы я не думал о вас.
– Ты с кем-нибудь спал? – спросила она.
То, как она выпалила этот вопрос, сказало мне, что он давно вертелся у нее на языке.
– Нет! – поспешно заверил я ее. – Нет, не спал. Я не коснулся ни одной женщины после нашего расставания. Я думал, что ты это понимаешь. Но я рад, что ты спросила, раз у тебя были такие сомнения.
Кэрис покраснела, и она с шумом выдохнула. А мое сердце ожило. У меня появилась уверенность, что она не окончательно списала меня со счетов.
Она переменила тему:
– Как твой отец?
– Хорошо. У него не было никаких побочных реакций на лечение. Думаю, он сможет побороть свою болезнь.
– Я рада, – улыбнулась Кэрис.
И тут раздался стук в дверь.
– Ты кого-то ждешь? – спросил я.
– Это Чарльз. Я сказала ему, что сегодня он может навестить Санни.
Вот дерьмо! До сих пор мне удавалось избегать встречи с отцом Санни, за исключением того случая много месяцев назад, когда я вышвырнул его из квартиры. Но теперь он приходил регулярно, так что, полагаю, мне пора бы уже смириться с этим.
Кэрис пошла к двери, и я поднялся с дивана.
Увидев меня, Чарльз был удивлен не меньше.
– Я еще не представила тебя Дикону, – сказала Кэрис.
Он протянул мне руку.
– Дикон. Давненько вас не видел. Хотя мне кажется, что, когда мы встретились в прошлый раз, вы сказали, что вас зовут Дик.
Мы пожали друг другу руки.
– Я очень ценю, что в тот раз вы так яростно защищали мою дочь.
Увидев отца, Санни подбежала к нему и обняла за ногу.
Он подхватил ее на руки.
– Привет, моя красавица!
Это было больно. Но он был здесь, когда меня не было. И этих нескольких месяцев было достаточно, чтобы та связь, которая была у нас с Санни, оборвалась. А у него появилась возможность занять мое место.
Чарльз опустился на пол и стал играть с Санни, а мы с Кэрис наблюдали за ними. Кофе мы допивали в молчании.
Я тем временем размышлял о нашем с Кэрис будущем. Может быть, мне никогда не удастся загладить боль, которую я ей причинил. Может быть, я смогу лишь заставить Кэрис забыть о ней. Но, как бы там ни было, я так и не смог пока решить, как этого достичь, как сделать Кэрис счастливой, ведь она так настороженно относилась ко мне.