Профессией, сочетавшей в себе черты ремесла и искусства, была также архитектура. Разумеется, создатели греческих храмов сами не обтесывали и не клали камни: они, очевидно, составляли детальный проект здания и руководили работами по его строительству. Эта профессия требовала не только чисто инженерного мастерства и высокоразвитого чувства прекрасного, по также немалой математической подготовки. Величайшим в мире созданием строительного искусства Геродот считал храм Геры на острове Самос, воздвигнутый в период правления тирана Поликрата (вторая половина VI в. до н. э.) и разрушенный после падения последнего. Археологические раскопки показали, что этот храм был построен на основе строгих математических пропорций. Отсюда следует, что уже в то время, совпадавшее со временем первых шагов ранней греческой науки, греческие архитекторы обладали соответствующими математическими знаниями и применяли их в строительной практике.
Другим интереснейшим инженерным сооружением па острове Самос, о котором пишет Геродот, был водопровод, созданный по проекту Эвпалина и проходивший по туннелю, который был прорыт сквозь гору и имел длину около одного километра. Долгое время историки относились к этому сообщению Геродота с недоверием, но в конце XIX в. немецкая археологическая экспедиция действительно обнаружила этот туннель. Самое интересное было то, что в целях ускорения работы туннель рыли одновременно с обеих сторон горы. Впоследствии механик Герон, живший в начале нашей эры, привел в сочинении «Диоптра» геометрическое построение, которое должно было быть осуществлено для того, чтобы рабочие, прорывавшие туннель, встретились в середине горы. Это была совсем не простая задача, требовавшая не только определенных знаний в области геометрии, но и большой точности в проведении геодезических измерений.
В качестве третьего замечательного сооружения самосцев Геродот называет дамбу, окружавшую гавань и имевшую длину около 400 м.
Мастерство инженеров с острова Самос было, по-видимому, широко известно. Во время похода персидского царя Дария на скифов (в 514 г. до н. э.) самосец Мандрокл построил понтонный мост через Босфор, по которому персидское войско перешло из Азии в Европу. Геродот пишет, что Дарий был очень доволен постройкой моста и щедро одарил Мандрокла. Часть полученной награды Мандрокл пожертвовал на создание фрески в упомянутом выше храме Геры, на которой был изображен царь Дарий, сидящий на берегу пролива на троне и наблюдающий, как его войско переходит по мосту. Через двадцать с лишним лет аналогичная задача стояла перед сыном Дария Ксерксом, направлявшимся со своим огромным войском в Грецию. Сообщают, что два первоначальных моста — из которых один был построен финикиянами, а другой египтянами — были снесены течением Геллеспонта, после чего царь приказал высечь море ударами бичей. Новые, более прочные мосты были сооружены под руководством греческих инженеров (Гарпала?), оказавших тем самым плохую услугу своим соотечественникам.
Быстрый рост греческой торговли, которая шла в основном морскими путями, сопровождался развитием судостроения, требовавшего высокого технического мастерства. С другой стороны, осуществление далеких морских поездок по Черному и Средиземному морям предъявляло повышенные требования к искусству кораблевождения, которое было невозможно без определенного минимума астрономических знаний. Не случайно легенда приписывает первому греческому ученому Фалесу составление руководства по кораблевождению.
Таким образом, быстрое развитие ремёсел и техники было одной из черт характеризовавших греческий мир VII—VI вв. до н. э. Хотя это развитие и не оказывало непосредственного воздействия на основную проблематику, интересовавшую в то время греческих ученых, тем не менее косвенным образом оно бесспорно послужило стимулом для научного прогресса - особенно в тех областях которые первоначально занимали периферийное положение в науке (к ним, в частности, относилась математика, тогда еще не получившая статуса самостоятельной теоретической дисциплины). В связи с этим заметим, что в технически отсталой стране не может существовать благоприятных условий для развития науки: в наше время это утверждение представляется бесспорным, но оно справедливо также и по отношению к той отдаленной эпохе, о которой в данном случае идет речь.
Возникновение ранней греческой науки было связано с общим духовным скачком, который переживала Греция в VI в. до н. э. и который подчас именуется «греческим чудом» в течение очень короткого срока греки стали - культурным лидером среди народов средиземноморского бассейна, опередив более древние и могущественные цивилизации Египта и Вавилона.
Общественной основой этого духовного скачка было утверждение демократической формы правления в большинстве греческих полисов. Равноправие свободных граждан перед законом и участие каждого в выполнении общественных функций способствовали развитию чувства гражданской ответственности и критичности мышления. Необходимость выступать в народных собраниях и убедительно (т. е. логически обоснованно) защищать свою точку зрения привела к усовершенствованию искусства устной аргументации и, в конечном итоге, к разработке приемов логического доказательства. Относительно малые размеры полисов, исключавшие потребность в громоздкой административной структуре, в сочетании с выборностью государственных и жреческих должностей обусловили отсутствие в греческих полисах сословий чиновников и жрецов, которые играли столь большую роль в централизованных бюрократических монархиях Востока.
Все эти черты были в наибольшей степени характерны для ионийских полисов, расположенных вдоль западного побережья Малой Азии. Но к ним надо добавить еще некоторые специфические особенности, отличавшие приморские торговые города от ряда других областей Греции того времени. Это — в большей или меньшей степени смешанный этнический состав, развитие мореплавания, торговые и культурные связи со странами Востока и относительная слабость родовой аристократии. Все эти факторы в сочетании с живостью ума и любознательностью — чертами, всегда отличавшими греков, стимулировали духовную атмосферу свободомыслия и терпимости. Занятия наукой не регламентировались в Ионии государственными или религиозными институтами; они были частным делом свободных граждан и потому не имели сугубо практической направленности, которая была присуща египетской или вавилонской наукам.
Общественно-политическая структура и историко-географическое положение ионийских полисов дают возможность объяснить некоторые характерные черты ранней греческой науки. Как указывалось выше, одной из таких черт был отказ от религиозно-мифологических мотивировок и образов, обусловленный тем, что греческие ученые наталкивались на разнообразие религиозных представлений и верований, согласовать которые казалось невозможным. Было очевидно, что греческая вера и мифология не имеют общезначимого характера. Антропоморфизация богов, нашедшая столь художественное выражение в поэмах Гомера, стала восприниматься как недостаток общепринятой религии; с наибольшей яркостью такая установка проявилась в поэтических выступлениях Ксенофана из Колофона, направленных против антропоморфизма и политеизма традиционных греческих верований. Ионийские мыслители стремились придать своим концепциям общезначимость, сделать их приемлемыми для всех людей, независимо от того, каким богам эти люди поклоняются. Достичь этого можно было лишь путем полного, устранения, мифологических мотивировок и замены антропоморфных образов безличными и общезначимыми силами природы. Следующая задача состояла в том, чтобы выделить из этих сил такую, которая могла бы претендовать на положение высшего начала как в генетическом, так и в иерархическом отношении. И в первую очередь, разумеется, речь могла идти о таких стихиях, как огонь, воздух, вода и земля. Вода, как мы указывали выше, отождествлялась с изначальным состоянием мира у многих народов, поэтому в качестве первичной космогонической сущности не мог казаться чем-то удивительным; воздух (или ветер) занимал важное место в индо-иранских представлениях, а в сфере микрокосмоса соответствовал душе человека; наконец, огню придавалось особое значение в религии зороастризма.
Указанными соображениями объясняются существенные особенности научно-философских систем, развивавшихся по крайней мере некоторыми из ионийских мыслителей раннего периода.
Глава 2. Ранняя греческая наука «о природе»
Смысл и значение понятия «природа»
Античная традиция послеаристотелевского времени приписывает большинству сочинений греческих мыслителей VI—V вв. до н. э. одно и то же стандартное наименование — «О природе» (Peri physeos). Не следует принимать это наименование за авторское заглавие — ученые той ранней эпохи еще не имели обыкновения как-либо озаглавливать свои сочинения; его следует скорее рассматривать как указание на их основную проблематику.
В связи с этим представляется целесообразным по возможности точнее уяснить смысл греческого понятия «природа», тем более, что этот смысл существенно отличается от того основного значения, которое слово «природа» приобрело в языках нового времени.
В нашу эпоху под природой подразумевается прежде всего окружающая человека естественная среда, в которой он живет, но которая не является делом его рук. Причем в более узком смысле природа отождествляется с совокупностью особенностей почвы, климата, растительного и животного мира и т. д., присущих данному географическому району (стране, климатической воне, материку), а в более широком — под природой может пониматься весь мир, вселенная в целом, воспринимаемая как органически связанное и в каком-то отношении даже одухотворенное единство. В другом значении, говоря не о природе вообще, а о природе какой-либо конкретной вещи, мы имеем в виду главную характеристику этой вещи, ее основное, чаще всего внутреннее, неявное свойство, или сущность.
В древнегреческом языке первое из этих значений (которое мы теперь считаем основным) появляется сравнительно поздно и для VI—V вв. до н. э., когда писались сочинения «о природе», было еще совершенно нехарактерно. Само греческое слово «природа» — «фюсис» (physis) — произошло от глагола phyo, что значит «рождаю», «произвожу», «создаю» (а в формах среднего залога — «возникаю», «происхожу»). Первоначально оно было эквивалентно русским существительным «рождение», «происхождение», «возникновение». Потом из него вычленились две группы значений: с одной стороны, внешний вид, рост, осанка, с другой же — внутренняя структура, состав (в более отвлеченном смысле — сущность) данной вещи или рода, к которому она относится. Первичный смысл «фюсис» при этом полностью не исчезает, а сохраняется «в снятом виде»: как внешний вид, так и внутренняя структура понимаются в качестве конечного итога (результата) процесса возникновения или развития, аналогичного процессу возникновения или развития живого существа. И, наконец, последнее, самое интересное для нас значение — «фюсис» как внутренне присущая данному предмету (или роду предметов) сила или закономерность, которая обусловливает характер его развития, определяя тем самым его внешний облик, структуру, а также его внутренние возможности и поведение (действия). Последнее значение особенно характерно для форм «по природе», «согласно с природой». В этом значении природа начинает противопоставляться в качестве естественной закономерности человеческому (или божескому) установлению (антитеза «фюсис» — «номос», получающая широкое распространение в литературе конца V в. до н. э.).