Город, принимавший товары со всего мира, без труда обеспечивал занятость своего населения, состоявшего преимущественно из торговцев или людей более скромных профессий, но равным образом связанных с портом, – водолазов, грузчиков, кладовщиков, смотрителей доков, канатчиков, счетоводов, лодочников, «тягачей», тащивших вверх по Тибру в Рим суда, на которые предназначенные для столицы товары сгружались с более крупных кораблей. Особенно много людей было занято торговлей и хранением товара – недаром 16 % городской территории занимали склады и лавки, располагавшиеся по обеим сторонам улиц или в первых этажах инсул. Уже сейчас, когда раскопки не завершены, обнаружено более 800 таких лавок и множество складов, из которых наиболее впечатляют зерновые, в несколько этажей, окружавшие гигантский (в 40 га) шестиугольный бассейн гавани Траяна.
Существовал и целый квартал деловых людей. Он находился возле самого театра – за портиком, примыкавшим к театральному зданию. Там, внутри двойной колоннады, было устроено около 70 небольших помещений для деловых встреч, принадлежавших публиканам Рима и представителям других, подчас далеких портовых городов. Каждая из таких своеобразных «контор» имела свою эмблему, выложенную над дверями мозаикой. По ней можно было судить о деловых интересах владельца или о городе, который он представлял. Встречаются эмблемы с изображением портов Африки, Испании, Сардинии, Галлии. Символы и обычно сопровождающие их пояснительные надписи показывают, что здесь заключались торговые сделки, связанные с покупкой шкур, леса, золота, зеркал, зерна, дынь, фасоли; слоновой кости и шелка, поступавших из дальних краев; цветов, чей путь мог быть только коротким.
Как и всюду, доходы обитателей Остии были неодинаковы, но, в отличие от Рима, здесь не было людей, не имевших заработка. Поэтому в Остии инсулы – это не острова нищеты. С ростом населения и до того немногочисленные дома-особняки полностью вытесняются в городе вновь построенными, но весьма добротными. В большинстве из них были балконы, огражденные решетками и засаженные зеленью; зелень украшала и дворы, где, в зависимости от состоятельности обитателей, могли стоять также статуи, устраиваться фонтаны. Более богатые инсулы имели просторные входные помещения, часто украшавшиеся мозаикой и колоннами; стены и своды таких инсул покрывались фресковой живописью.
Остия, эти «уста Рима», в сущности, была Римом в миниатюре. Жизнь порта настолько тесно сплеталась с жизнью питавшей его активность столицы, что даже в городских фастах Остии с равной тщательностью отмечались и чисто местные и римские события (такие, например, как навмахия, устроенная в Риме по случаю освящения храма Венеры Прародительницы, или завещание Цезарем народу своих садов за Тибром). Поэтому облик города мог бы показаться нетипичным, если бы не возможность сравнения с сохранившимися под пеплом Везувия небольшим курортным городком Геркуланумом и, особенно, с Помпеями, торгово-ремесленным центром, каких было немало в Италии и по всей империи.
Помпеи. Конечно, значение Помпей несопоставимо с той ролью, какую играла Остия, морские ворота Рима, через которые сюда стекались богатства всей земли. Это был рядовой городок, почти не оставивший о себе памяти в произведениях историков и поэтов, славившийся, впрочем, своим вином, розами и соусом из макрели. Но гибель Помпей помогла им сохраниться в вечности, превратив в совершенно уникальный памятник римского искусства и римской жизни. С помощью Помпей заговорили немые камни других городов империи и самого Рима. В Помпеях осталось в неприкосновенности то, что в других городах приходится восстанавливать кропотливым трудом ученых.
В городе, освобожденном от пепла, можно пройти по двум главным улицам. Одна из них ведет с севера на юг, другая – с востока на запад. Остальные улицы, параллельные главным, образуют прямоугольники – инсулы. В отличие от Рима и Остии, в каждом из таких прямоугольных «островов» не высились многоэтажные громады, а располагались одноэтажные постройки – особняки или, ближе к окраинам, хижины бедняков. На пересечении главных улиц находился форум – политический и торговый центр Помпей. Он был окружен портиками и заполнен статуями (ни в Риме, ни в Остии статуи, за редкими исключениями, не сохранились). Неподалеку от форума находились два театра, в другой части города – каменный амфитеатр, предназначенный для гладиаторских боев и травли зверей. На каменных скамьях, поднимавшихся рядами вокруг овальной арены, могло разместиться 20 000 любителей кровавых зрелищ. Вблизи амфитеатра была расположена площадка для гимнастических занятий.
Как и в Остии, не говоря уже о Риме, в Помпеях было множество храмов, среди которых – и капитолийской триаде (Юпитеру, Юноне, Минерве), и обожествленным императорам. Почитались и восточные боги, культ которых привлекал своей таинственностью. На стенах храма египетской богини Изиды была изображена процессия жрецов со свитками, музыкальными инструментами, особой формы сосудами для воды, священные корабли, экзотические животные и растения. Официальная же императорская религия, видимо, мало волновала помпейцев. На одной из стен сохранилась «кощунственная» надпись: «Мать Августа Цезаря была лишь женщиной».
На каждом шагу в городе были лавки, магазины, мастерские ремесленников, художников. Рисунки на стенах домов живо дополняют картину торговли в Помпеях. На одной из фресок изображена торговля тканями. Покупатели, сидящие на скамье, внимательно рассматривают развернутую ткань. Одному, видимо, удалось найти изъян, и он указывает на него пальцем. Но продавец, подняв руку, уверяет, что ткань высшего качества. В сапожных местерских Помпей, как видно из фрески, производился срочный ремонт обуви. В ожидании один посетитель углубился в чтение папируса, другой заглядывает в свиток через его плечо. Тем временем подмастерье надевает заказчику башмак, а хозяин мастерской подает знак, чтобы принесли второй. Мальчик-раб с корзинкой в руках стоит сзади. Видимо, содержание папируса заинтересовало и его.
На другом рисунке представлена сцена школьной жизни. Бородатый учитель, по-видимому, грек, объясняет урок. Прилежные ученицы сидят на скамье, положив на колени таблички. Ученики слушают стоя, прислонившись к колоннам. Похоже, один из них провинился: его подняли на плечи другого и секут.
Помпеям мы обязаны нашим представлениям об облике римского особняка, о чем теоретически знали по трактату Витрувия. Обращенные к улице глухой стеной, дома имеют одинаковую планировку. Через узкий коридор посетитель попадает в атрий – главное помещение в доме. На атрий выходило несколько хозяйственных помещений: кухня, каморка повара и др. Через окруженный колоннами и утопающий в зелени дворик – заимствованный у греков перистиль – можно пройти в столовую и спальню. Главная достопримечательность помпейских (как и геркуланских) домов – росписи. В Остии их и неизмеримо меньше, да и сохранились они хуже, в Риме же известны только росписи в императорских дворцах. Среди помпейских росписей немало сюжетных картин на мифологические темы, натюрмортов, пейзажей. Часто это вольные копии с греческих оригиналов.
В одном из богатейших домов города, получившем имя Фавна по найденной там статуэтке, была открыта шестиметровая цветная мозаика, изображающая битву Александра Македонского с персами. Персы еще не обратились в бегство, но неминуемость поражения передана испугом на лице их царя Дария и воодушевлением на лице Александра. Александр прекрасен, груб и жесток одновременно. Эта мозаика копировала греческий живописный образец. Такое копирование было обычной практикой для римской мозаики, искусство которой широко распространяется еще в I в. до н. э.
Но самое ценное из того, что подарил нам под пеплом город, это возможность проникнуть в такие детали общественной и частной жизни горожан, какие не дает ни одно из произведений античных авторов в отдельности, да и все они, вместе взятые.
Обитатели Помпей, как истые южане, отличались общительностью. Они делились своими радостями и огорчениями, доверяя их не только соседям, но и стенам, на которых, особенно в общественных местах, сохранилось множество надписей. «Амплиат Педания – вор», – предостерегает одна из надписей. «Нечего делать тебе, бездельнику, здесь. Убирайся!» – угрожает другая. «Дверь для просьб пусть будет глуха, открыта для денег», – поучает третья, комментируя оставленные на стене жалобы влюбленного, обещающего переломать ребра самой Венере за то, что «она пронзила его нежную грудь». Одного из помпеянцев настолько раздражало пристрастие к маранию стен, что он поделился своими мыслями, использовав ту же стену:
Удивляюсь тебе я, стена, что ты еще не упала,
Вынеся стольких писак сплетни и болтовню.
Надписи Помпей выразительней любого литературного текста демонстрируют любовь помпеянцев к гладиаторским сражениям. Не только на форуме, стенах домов, базилик, театра, на городской стене близ ворот, но даже на могильных плитах вдоль дороги к Помпеям выделялись вычерченные красной краской объявления, задолго до начала обещанного сражения приводившие в волнение будущих зрителей: «Гладиаторы Суетрия Церта, эдила, будут биться в Помпеях накануне июньских календ. Звериная травля. Тент». Иногда на стене появлялась целая афиша, в которой помимо всего прочего указывались имена гладиаторов и число поединков, в которых они будут участвовать. На одной из таких афиш какой-то помпеянец пометил уже по завершении игр, кто из бойцов погиб, кто – победил, а кто, к тому же, был отпущен на свободу.
Особенно важны для понимания внутренней жизни города надписи, относящиеся к предвыборной агитации. Читая их, мы видим, какая напряженная борьба шла за голоса избирателей, как отдельные, обычно не знатные, по-видимому, уважаемые в своей среде люди и целые коллегии заявляли о поддержке кандидату: «Дионисий, сукновал, вольноотпущенник, просит вас выбрать эдилом Луция Попилия»; «все ювелиры предлагают в эдилы Куспия Пансу», «Марцелла в эдилы повсюду предлагают усталые столяры-тележники». «Все плотники…», «все хлебопеки…», «все извозчики…», «все продавцы фруктов…», «все зеленщики…» – мелькало, пестрело, взывало на стенах самых людных улиц. Иногда надпись, выставленная на всеобщее обозрение, имела точного адресата: «Лорей, соседки просят тебя, выбери в эдилы Амплиата», «Прокул, выбери Сабина эдилом, и он тебя выберет». Порой призывы особенно энергичны: «Требий, проснись, выбирай!», «Соседи, проснитесь и голосуйте за Амплиата». Не ограничиваясь простым призывом, надписи часто напоминают гражданам о качествах кандидата: «этот сбережет городскую казну», или – «он изготавливает лучший хлеб», или – «честность его вы испытали».