<…> Если же дети с самого начала будут играть как следует, то благодаря мусическому искусству они привыкнут к законности <…> и во всем, что считается мелочами, они найдут нормы поведения <…> Младшим полагается молчать при старших, уступать им место, вставать в их присутствии, почитать родителей, затем идет все, что касается наружности: стрижка, одежда, обувь и так далее.
5. ОБЩНОСТЬ ЖЕН И ДЕТЕЙ
Платон. Государство, V, 457д–461в
Все жены этих мужей должны быть общими <…> и дети тоже должны быть общими <…> Лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими… потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших нет, раз наше небольшое стадо должно быть самым отборным. Но что это так делается, никто не должен знать, кроме правителей, чтобы не вносить ни малейшего разлада в отряд стражей… Надо будет установить законом какие-то празднества, на которых мы будем сводить вместе девушек и юношей, достигших брачного возраста, надо учредить жертвоприношения и заказать нашим поэтам песнопения, подходящие для заключения браков. А определить количество браков мы предоставим правителям, чтобы они по возможности сохраняли постоянное число мужчин, принимая в расчет войны, болезни, и чтобы государство у нас по возможности не увеличивалось и не уменьшалось <…> А жеребьевку, я думаю, надо подстроить как-нибудь так, чтобы при каждом заключении брака человек из негодных винил бы во всем судьбу, а не правителей <…>
Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц <…>
Взяв младенцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой-нибудь части города, младенцев, родившихся от худших родителей, или хотя бы от обладающих телесными недостатками, они укроют в недоступном, тайном месте <…>
Потомство должны производить родители цветущего возраста. Если же кто уже старше их или, напротив, моложе возьмется за общественное дело рождения детей, мы не признаем эту ошибку ни благочестивой, ни справедливой <…> Тот же самый закон пусть действует и в том случае, если кто из мужчин, еще производящих потомство, коснется женщины пусть и брачного возраста, но без разрешения правителя на их союз.
<…> всякий будет называть своими детьми тех, кто родился на десятый или на седьмой месяц со дня его вступления в брак, а те будут называть его своим отцом <…> а всех родившихся за то время, когда их матери и отцы производили потомство, они будут называть своими сестрами и братьями, и потому <…> им не дозволено касаться друг друга.
6. ОЧИЩЕНИЕ ГОСУДАРСТВА
Законы, V, 735в, д – е; 736а
Любой пастух, волопас, конюх и другие люди этого рода не ранее берутся за дело, чем очистят с помощью соответствующего подбора стада, отделив здоровых животных от нездоровых, породистых от непородистых <…> Люди заслуживают величайшей заботливости <…> Относительно очищений государства дело обстоит так: полных очищений существует немало. Тягостные и наилучшие мог бы установить лишь тот, кто одновременно является тираном и законодателем <…> Мягкий способ очищения у нас заключается вот в чем: если неимущие, следуя за своими вождями, выкажут, из-за недостатка воспитания, склонность выступить против имущих, это станет болезнью, вкравшейся в государство. Поэтому их надо выслать прочь, делая это, однако, в высшей степени дружелюбно и смягчая их удаление названием «переселение».
7. СОН
Законы, VII, 808в – с
Всем надо пробуждаться ночью и заниматься множеством государственных или домашних дел – правителям в государстве, хозяевам и хозяйкам в собственных домах. <…> Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей, но любезны и почтенны для людей справедливых и здравомыслящих. Полезны они и самим себе, и всему государству.
8. ПОЭЗИЯ
Законы, VII, 801д
Поэт не. должен творить ничего вопреки обычаям государства, вопреки справедливости, красоте и благу. Свои творения но не должен показывать никому из частных лиц, прежде чем он покажет их назначенным для этого судьям и стражам законов и не получит их одобрения.
9. ДЕНЕЖНАЯ МОНОПОЛИЯ И ВЫЕЗД ЗА ГРАНИЦУ
Законы, V, 742а – б
Никто из частных лиц не имеет права владеть золотом и серебром. Однако для повседневного обмена должна быть монета, но она будет ценной лишь внутри страны. Если частному лицу понадобится выехать за пределы родины, оно может это сделать по разрешению властей. По возвращении домой оно должно сдать государству имеющиеся у него чужеземные деньги. Знавший об этом и не сообщивший подвергается вместе с тем, кто вез эти деньги, порицанию и проклятию, а также штрафу в размере не менее суммы ввезенных чужеземных денег.
10. ПЛАТОН, ЕГО УЧЕНИК ДИОН И ТИРАН ДИОНИСИЙ СТАРШИЙ
Плутарх. Дион, 4
Дион и от природы обладал нравом мужественным, высоким и благородным, но еще более развились в нем эти качества, когда в Сицилию приехал Платон <…> В ту пору Дион был еще совсем юн, но среди всех учеников Платона оказался наиболее способным и с небывалой жадностью внимал словам учителя о нравственном совершенстве <…> И действительно, выросший при дворе тирана, среди всеобщей приниженности и малодушия, привыкший к жизни, полной страха, к свите, чванившейся своим недавно нажитым богатством, к неумеренной роскоши, к низменному убеждению, что счастье заключается в удовольствиях и стяжательстве, и уже пресытившийся всем этим, Дион, едва узнавши вкус философии, ведущей к нравственному совершенству, вспыхнул всей душой и, судя по собственной восприимчивости к прекрасному, с юношеским простосердием решил, что такое же действие учение Платона должно оказать и на Дионисия, а потому не пожалел трудов и добился, чтобы тиран на досуге встретился с Платоном и послушал его.
<…> В начале беседы речь шла о нравственных качествах вообще и, главным образом, о мужестве, и Платон доказывал, что беднее всех мужеством тираны», а затем обратился к справедливости и высказал мысль, что лишь жизнь справедливых людей счастлива, тогда как несправедливые несчастны. Тиран был недоволен, считая, что слова эти нацелены в него, и гневался на присутствовавших, которые принимали философа с удивительным воодушевлением.
… Дион боялся, что гнев тирана на том не кончится, и помог Платону, торопившемуся покинуть Сицилию, сесть на триеру, которую уводил в Элладу спартанец Поллид. Но Дионисий тайно просил Поллида убить Платона во время плавания или же, по крайней мере, продать его в рабство; ибо философ, дескать, не понесет от этого никакого ущерба – человек справедливый, он останется по-прежнему счастлив, даже превратившись в раба! И, как рассказывают, Поллид привез Платона на Эгину и продал его <…>
Глава XIВозвышение Македонии и Рима
Страна остановившегося времени. К северу от Фессалии и за жилищем небожителей Олимпом, на равном расстоянии от Эгейского и Адриатического морей, находилась Македония. Богатством ее были горы, покрытые лучшим на полуострове строевым лесом, тучные пастбища, кормившие бесчисленные стада белорогих овец и табуны коней. Аполлон и Афина, которым поклонялись цивилизованные эллины, обошли этот суровый край, оставив его буйному Дионису, неумеренными почитателями которого считались македоняне, и богине охоты Артемиде.
Если бы афинянин по торговым делам или из любопытства посетил эту страну в середине IV в. до н. э., у него могло создаться ощущение, будто его каким-то образом перенесли лет на пятьсот назад. Ибо он не отыскал бы здесь почти ничего из того, что его, радуя или доставляя беспокойство, окружало на родине: ни философов, окруженных стайками учеников, ни гелиэи вместе с сикофантами, ни острых на язык и скорых на обещания демагогов, ни тупых наемников, разорявших казну, ни взаимной ненависти, разделявшей богатых и бедных сограждан, – всего того, что стало непременной принадлежностью и бичом полиса. Не было в Македонии и самого полиса. Македонянами управлял не его величество демос, а наследственный монарх, которому были подчинены князья, предводители отдельных племен. Ему принадлежала в Македонии земля, и он отдавал ее в пользование, требуя за это от пользователей военной службы. Землю же обрабатывали не рабы, а свободные люди. Свободными людьми были и пастухи. Не существовало в Македонии ничего, подобного собранию на Пниксе. На сборища сходились воины, всадники и пехотинцы, голосовавшие за то, что им предлагали. Похожее «собрание» под Троей описал Гомер в «Илиаде». И точно так же, как во времена Гомера, местные Ахиллы и Одиссеи – царские дружинники были на дружеской ноге с царем царей, «македонским Агамемноном». Они вместе охотились, проводили время в попойках, накачиваясь, как свойственно варварам, неразбавленным вином. Они считались царскими друзьями и назывались «гетайрами», но так же, как и друзья Агамемнона, могли интриговать против него, и тогда царю приходилось искать поддержки у рядовых воинов. Это была страна несуетливых людей. Поступью их жизни был не быстрый ямб, а медлительный гекзаметр.
Царь Филипп II. В середине IV в. до н. э. македонянами управлял царь с распространенным у них именем Филипп («Любящий коней»). Подростком, во времена Эпаминонда, он пребывал в Фивах как заложник и познакомился с чуждыми македонянам греческими порядками. Он не посещал философов, не участвовал в их спорах, не учился игре на кифаре и, кажется, даже, в отличие от своих фиванских сверстников, не увлекался гетерами. Юный варвар внимательно наблюдал за деятельностью Эпаминонда, особенно за упражнениями воинов, которыми руководил будущий отец двух знаменитых дочерей – Левктры и Мантинеи.
Возвратившись в Пеллу, с недавнего времени столицу Македонии, и оттеснив своих соперников на царство, Филипп не стал украшать город новыми зданиями и приглашать греческих артистов и художников, очень быстро в Македонии спивавш