Источники рассказывают вполне убедительную историю о том, что Александр хотел просто принести жертвы Гераклу в Тире. Местный бог, почитаемый в Тире, считался у греков Гераклом, а Геракл, как вы возможно еще помните, предок Александра. Как говориться, сам б-г велел, у пращура на могилке посидеть. Однако Александра за стены не пустили. Ну Александр и заколдобился.
Основания у олигархов Тира, для столь вызывающего поведения, были. Во-первых, очевидное преимущество — Тир обладал выдающимися стенами и расположен был на острове, отделенном от материка почти километровым проливом. Флот у Тира был, и большой, а вот у Александра флота не было, совсем.
Во-вторых, неочевидное, но глубинное — пускать к себе Александра, было таки опасно. Так, например, в другом крупном финикийском полисе, Сидоне, Александр таки сменил царя. Местный правитель был известен проперсидской позицией и Александр подыскал ему замену. Очень дальнего царского родственника, который был нищим. Настолько нищим, что даже иногда сам помогал рабам обрабатывать его землю. И, кстати, этот ставленник Александра очень горожанам Сидона понравился. Современный вид Сидона:
Тирскому олигархату такие, с позволения сказать, социальные лифты, были как кирпичи в прямой кишке. Неудобоваримы. Потому пускать в город Александра с сопровождающими, царь Тира с приближенными были решительно не намерены.
Ну и в-третьих, основания скрепные — дело в том, что Тир подвергался осадам уже не раз. Как минимум три из этих осад заслужили звание великих. Даже в Библии отметили. Осаждали Тир от 3 до 13 лет, взять никто не смог. Так что Тир звался «Неприступным», со всем на то основанием. Можем повторить, как говорится.
Помимо самого по себе удачного расположения, Тир еще и имел источник питьевой воды внутри стен — это очень важное дело, оказывается. А вокруг море с рыбой. Короче, даже имея флот, успех осады не очевиден. Если бы кто меня спросил, я бы сказал, что заколдобился Александр совершенно зря, ведь в принципе Тир шел на уступки и договориться было можно. Тем более, что свет клином на Тире не сошелся. Вполне себе прогреческий Кипр рядом (основное население греки) вполне бы уравновешивал Тир, вздумай он гадости делать. Кроме того, у самих финикийцев было три основных центра сил, соперничающих между собой. Это Библ (Гора), Сидон (Место рыбалки) и, собственно, Тир (Скала). В скобочках дал перевод с финикийского, для иллюстрации древнего искусства нейминга. Так вот, как минимум Сидон был практически македонским, Библ тоже демонстрировал готовность к сотрудничеству — короче, такая уж необходимость демонстрации силы, тем более на таком малоприспособленном для этого городе как Тир, мне не очевидна. Возможно, я не вижу всей картины. А возможно, Александр просто зазвездился.
Так или иначе, но Александр велел начать осаду. И вот тут он явил миру мощь силушки македонской. Александр не стал размениваться на мелочи, а велел солдатам строить насыпной мост, на котором бы можно было подвести к Тиру осадные башни.
У нас есть некоторые археологические данные. Сам Тир, современный город Сур, а тем более Старый Тир — та самая Твердыня на скале, сейчас застроен. Причем застроен еще со средневековья. Но вот пролив исследовать можно. Наука шагнула вперед, и всякие там узкие специалисты по отливам и наносам могут покопаться и изучить. Насыпи Александра — вернее их остатки — уверенно идентифицировать не получилось. Зато получилось уверенно восстановить древний рельеф.
Несмотря на то, что источники рисуют крайне пафосную картину того, как тысячи людей кидают в бурное море огромные валуны, и это море поглощает их без следа, на самом деле, ко времени Александра, природа уже успела сделать большую часть работы за него. Между островком, на которой находился Старый Тир, и материком, течение нанесло довольно много осадочной породы. И пролив был глубиной 1,6–1,8 метра. Не везде, но в основном. Так что работа пошла хорошо.
И шла хорошо, пока насыпь не приблизилась к стенам Тира метров на пятьсот. И со стен начали доставать работавших македонцев. И не только в смысле токсичного поведения.
Тут я хочу напомнить, что Александр взял с собой в поход кучу ученых мужей. Не только толпу всяких философов, но и некие аналоги архитекторов и инженеров у него точно были. А сними и многочисленные рабочие специалисты. Трудно сказать, насколько можно всерьез сравнивать, я все же рискну сравнить это с саперным батальоном. Позже Александр с завидной скоростью будет строить новые города и цитадели.
Итак, македонцы на самом деле с молодецким уханьем делают три вещи — вырубают драгоценные кедр, который финикийцы растили для постройки кораблей, делают из него все необходимое, от телег до свай, довольно быстро строят насыпь и заставляю сердце Тирского царя сжаться от неприятного предчувствия.
Но как только насыпь приближается, на стенах Тира устанавливают метательные машины и начинают обстрел работающих на насыпи людей. Трудно сказать из чего именно стреляли, похоже торсионные катапульты. Суть в том, что обстрел результативен. Работы приходится остановить. Но Александр не из тех, кого может остановить первая же неудача. Он велит сделать массивные осадные башни, выше стен Тира. Установить на них свои метательные машины, и под их прикрытием продолжить строительство.
Насыпь пришлось слегка расширить, но в общем так и сделали. Работа продолжилась. Массивные осадные башни стали с каждым днем продвигаться все ближе к стенам Тира.
Горожане, в ответ, стали надстраивать свои укрепления деревянными башнями, чтобы получить преимущество в высоте. Это на некоторое время опять дало осажденным преимущество. Но, оказывается, Александр был не из тех, кого остановят пара неудач. Македонцы сделали новые башни. Выше, больше, страшнее. «Артиллерийская» дуэль шла с попеременным успехом, но пандус продолжал удлиняться с неотвратимостью торжества капитализма.
Тут у царя Тира сжалось и затряслось не только сердце. И не только у него. Македонцы настолько напугали своей целеустремленностью привыкших к южному разгильдяйству финикийцев, что на волне паники из Тира бежало всё население.
Ну как всё. Это было похоже на реакцию цыганского табора. Мужики похватали бабло и все ценное, и сорвались вдаль. В городе остались, в основном, женщины и дети.
Стены удерживались некоторым количеством местного ополчения, но в основном полагались на наемников. Тех же греков, ведь греческий наемник — лучший воин, которого только можно купить за деньги. Правда, надо отдать финикийцам должное, они были в первую очередь моряками. И тут финикийцы вспомнили: «О, точно, у нас же есть флот!».
Финикийский торговый корабль:
Финикийская боевая галера:
Сначала корабли Тира начали досаждать строителям, обстреливая уже довольно длинную насыпь. Но Александр велел построить частокол вдоль пандуса. Солидный, высокий. Под его защитой рабочие смогли работать дальше. Тогда, ночью, финикийцы совершили налет. Высадились прямо на строительную площадку, зарезали местного ночного сторожа, привязали к башням тросы, и дернули за них кораблями. Македонские осадные башни обрушились в море.
Но, как вы уже начинаете подозревать, Александр был не из тех, кого может остановить пара-тройка неудач.
Строятся новые башни, но теперь вокруг них есть укрепления в которых постоянно дежурят щитоносцы на случай внезапной атаки. Укрепления приходится заново отстраивать почти каждую ночь, чтобы передвинуть башни вперед. Все это под обстрелом со стен Тира, и с кораблей.
В одну из ночей финикийцы показывают новый фокус. Берем старую галеру, загружаем её корму камнями так, чтобы нос задрался кверху, саму её заполняем горючими материалами (возможно сырой нефтью, скорее всего маслом), с разбегу втыкаем в одну из башен, поджигаем, и прыгаем в воду. В воде плывем к родным стенам, неистово хохоча и уворачиваясь от стрел.
Обе башни сгорели в жутком пожаре, раздуваемым ветром. Попытки их потушить привели только к новым жертвам — стрелять по македонцам, хорошо видным на фоне пожара, входило в финикийскую праздничную программу.
Но, как вы уже понимаете, Александр был не из тех, кого остановит еще одна неудача. Однако, и упрямым ослом, он все же не был.
Он меняет план. Рядом с первой насыпью, строится вторая. Она направлена слегка под углом и расстояние до стен Тира теперь больше. Зато течение и роза ветров затрудняет финикийским кораблям маневрирование.
Однако, это не все. Александр решает, что флот это тема и он тоже себе такой хочет. И отправляется, вместе с гетайрами, в обратный вояж по финикийским городам.
Источники нудно перечисляют, сколько кораблей какой город дал. Этот три, этот пять, этот аж семь.
А потом с Кипра приплывает кипрский царь на пафосной пятиреме. Или пентархиреме? Короче, на галере с пятью рядами весел.
Реконструкция триремы:
Надо сразу сказать, что у историков есть вопросы по поводу греческих трирем. Да, делаются правдоподобные реконструкции, но честно говоря, преимущество именно трирем не очевидно. Верхние весла получаются слишком длинные и тяжелые, такими только вдвоем ворочать. И то, стоя.
А уж пять рядов… Просто для сравнения — тяжелые корабли Великого Рима, с маленькими каменными крепостями, дредноуты древнего мира, были таки биремы, по греческой классификации. Так что, с пентархиремой Кипрского царя, дело темное. Но, помимо неё, он привел и 120 других кораблей. После этого уже и Сидон, и Библ расщедрились.
Короче, Александр вернулся под Тир с более чем двумя сотнями кораблей. Флот Тира был меньше раз в пять, и боя не принял, спрятавшись в гаванях. Встав борт к борту, и перегородив вход в обе Тирские гавани.
Пока Александра не было, выяснилось, что только на нем все и держится.
Камни в море никто не кидает, с финикийцами не перестреливаются. Расхолодились совсем. Одна радость, прибыло 2 000 человек пополнения из Греции. Вообще считается, что из Македонии в год прибывало 5–7 тысяч человек пополнения. Причем обученных и вооруженных. Антипатр, живи он в нашей эре, мог бы стать святым покровителем военкоматов.