Если вспомнить битву при Иссе — Дарий заставил армию Александра предпринимать изнурительный марш и затеять перестроения прямо перед битвой. Этого бы уже хватило для победы над подавляющим большинством феодальных армий. Да и не только — в битве при Мантинее спартанцы не смогли перебросить с одного фланга на другой два пеших подразделения (лоха). А вот Александр смог переставить с фланга на фланг фессалийскую конницу. При этом, фессалийская конница не только сумела сменить позицию и контратаковать конницу персов, она еще и переместилась скрытно, прячась за марширующей фалангой.
Река перед фронтом персидской армии, что при Гранике, что при Иссе — тот самый залог успеха в битвах средневековья. Наличием внезапного ручья было принято объяснять поражения тяжёлой рыцарской конницы в противостоянии с пехотой. И на то имелись основания — даже сравнительно малый отряд мог удерживать могучую армию, оседлав водную преграду.
Ну и так далее. Суть в том, что Александр сумел нивелировать все преимущества противника. Возможно, даже обратить их на свою сторону.
Критиковать Александра именно за ведение сражений, по меньшей мере, глупо. Это удел маргиналов.
Да и Дарий и «персы» тоже не являлись мальчиками для битья, победа над ними само по себе выдающиеся достижение.
Есть еще один, довольно широкий фронт, «объясняющий» победы Александра. Простые объяснения сложных и многоуровневых процессов сравнительно новый тренд. И я, как человек современный, тоже такое люблю.
Самый легкий способ объяснить свое превосходство — сослаться на чужую неполноценность. Ну, знаете, как например англичане со своим бременем белого человека. Причем способ этот настолько хорош, что работает почти всегда. Даже если тебя в чем-то превзошли. Ну, там «трупами завалили, дикари», или типа того. То есть победил ты, или проиграл, в любом случае можно поставить себя на пьедестал само собой разумеющегося превосходства.
Однако, это, внезапно, похоже присуще скорее современному миру. До самого недавнего времени, люди в принципе не мыслили такими категориями как нация, или народ. Понятное дело, что местечковый шовинизм процветал, но все же город, или местность километров двадцать-тридцать протяженностью, просто не тот формат, в котором бы прямо все было лучшее. За кем-то из соседей, или отдаленных народов, все равно признавалось превосходство в искусствах, в виноделии, в торговле и так далее. Поэтому то, что некий условный эллин, лучше любого перса по определению — эта мысль принадлежит скорее куда более поздним людям, нежели самим древним грекам. Ну, может, еще римляне такое любили говорить, особенно к концу империи.
Как раз таки источники античности напротив, отзываются о «персах» достаточно уважительно. Если помните, то когда я рассказывал о битве при Платеях в 479-м, нам встречались неоднократные пассажи о том, что «персы» не уступали грекам в мужестве и силе. А причины их поражения довольно однозначно признавались результатом плохой организации и превосходством плотного строя греков, а не личных качеств «персидских» воинов и военачальников.
В источниках по Александру, это все еще присутствует. Нам, современным людям, может показаться, что объяснение в стиле — суровые греки, суровые просто потому что они греки, разогнали ссаными тряпками трусливых и жалких азиатов, вместе с их пугливым царем, под звон стальных яиц Александра — кажется, в принципе, исчерпывающим. Но для самих греков, это вовсе не было так уж очевидно. Источники ни разу не обвиняют ни персов, ни Дария в трусости. Завуалировано, в подлости и коварстве — да. Но так и не только «персов».
Тут вообще сложный момент, который лучше рассмотреть не погрязая в деталях исторических хроник, которые в конце концов просто нарратив, а посмотрев на современные исследования.
Итак, пришло время для небольшого расизма. Или нацизма. Тут уж как попрет.
Первое, что нужно сказать — в нас нет вшитого по умолчанию расизма. Да, даже если человек от вас кардинально отличается фенотипически, нас это удивит, но автоматической агрессии не вызовет.
Этому есть множество подтверждений, я, в своем любимом стиле выхватывания случайных удобных фактов, приведу в пример, разумеется, актуальную повесточку по BLM. В Европе, в средневековье, было довольно много людей с черной кожей. Мы о них не так много знаем, потому, что, внезапно, для средневекового человека цвет кожи был не особенно важен. Как это работало? Ну, например Отелло. Все же помнят Отелло, с этим его: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Ну он, так-то, чернокожий, еще по Шекспиру. Но, как вы понимаете, это не главное. Хотя он сам, конечно, белые привилегии чует: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».
Однако для нас это оказалось не определяющим признаком персонажа. Примерно так это и работает.
Древние не особенно парятся за цвет глаз, волос, кожи. В описаниях на этом редко акцентируется внимание. Зато тщательно и подробно фиксируется происхождение. Семья, племя, местность. Причем местность тоже локализуется как можно подробней. В описаниях часто нудно и подробно перечисляется где набрана конкретная фила или лох (в случае с Македонией, «таксис»), сколько именно гоплитов с того поселка, а сколько вот с той деревни. Только если это контингент наемников, то тогда обычно его происхождение остается без подробностей — киликийская фаланга, нумидийская конница. Поэтому для авторов, чисто технически, что македоняне, что афиняне, что персы — монопесуально. Все муда… чудаки. Отсюда непредвзятость. Персы вовсе не выглядят просто зверолюдьми без чести и совести. Они не орки, не мобы для набора опыта. Дарий не бежит в ужасе, услышав издалека звон стальных яиц скачущего к нему Александра — он вынужден бежать, когда ситуация складывается так, что он может оказаться в плену. Погибла большая часть телохранителей Дария, в том числе куча его родственников и даже его родной брат. Персы мужественно сражаются, но гетайры Александра превосходят их мастерством. Сам Дарий не участвует в битве, ведь он, будучи царем, является не столько даже символом, сколько центром сил, юридическим гарантом государства. По сути, становым хребтом Империи. И его убийство, или пленение — серьезная угроза для целостности государства. Пока он жив — империя в состоянии нанести ответный удар. Сам Дарий источниками ни разу не упрекается в трусости или иных пороках. Напротив, Дарий крайне не удобный враг — он умен, пользуется уважением у подданных, смел. Насчет последнего — Дарий знаменитый воин. Во время войны с некими кадустцами, вождь кадусийцев наводил ужас на персов. Помимо жутковатой эффективности в бою, вождь кадусийцев, был еще и огромного роста. Дарий бросил ему вызов и убил в поединке. За этот и другие подвиги, Дарий из «простого» воина (мы помним, он дальний родственник ахеменидов) стал непростым. И даже получил в управление сатрапию Армения.
На самом деле поздние источники несут в себе следы сдержанного отношение к Александру. Превозносить Александра будут куда позже. А вот Дарий напротив, выглядит довольно приличным человеком:
«…в целой Персии не было человека, пользовавшегося такою славою, как он (Дарий)»,
и вот еще:
«Свободный от пороков, которыми осквернена была жизнь прежних царей, одаренный многими прекрасными качествами, Дарий стал править царством милостиво и справедливо, насколько было возможно при расстройстве государственного быта. Многие хорошие греческие воины поступали на службу к персидскому царю по ненависти к македонскому владычеству над родиною.»
Надо отдать должное источникам античности, они не видят в победах Александра доказательств превосходства арийской расы над семитами. Тут у меня метаирония. Именно Персида и соседние местности, составляющие сердце персидской империи, были заселены индоиранскими племенами, а греки всегда были скорее смешанный, средиземноморский тип. Так что, технически, тут скорее доказательство обратного )
Персидская империя, с огромным количеством тех же греков в составе войска, да и множества других лучших воинов со всех концов известного мира, под управлением мудрого и смелого Дария — сильный, опасный, непредсказуемый противник. И именно поэтому, полководческое мастерство Александра, сумевшего превзойти Дария на поле боя, является выдающимся.
Ниже фотография фрески из Гробницы Лисона и Калликла (Tomb of Lyson and Kallikles). Это одна из четырех македонских гробниц в Левкадии, созданных вдоль древней дороги, соединяющей город Миеза и Пеллу, столицу Македонского царства. Гробницу датируют III-II вв до н. э. Гробница принадлежала семье Аристофана, пять поколений которой были здесь захоронены. Их имена написаны около ячеек, расположенных в два ряда вдоль стен. На щите изображена «Вергинская звезда». Это либо символ Македонии, либо эмблема династии аргеадов. К этой династии относится и Александр Македонский.
Гробницу открыли еще в 1948-м. Вход туда запрещен, она законсервирована, чтобы фрески не разрушались.
Среди лежащих в ней, скорее всего есть и те, кто видел древние города Азии и бродил по пескам Египта. И они вернулись. Однако вечная память о них не сариссы, а мечи и эмблема их царя.
Есть еще один, довольно широкий фронт, «объясняющий» победы Александра.
В двух словах — Александр победил благодаря своей армии. Вернее, благодаря военной машине, созданной его отцом, Филиппом.
Для таких заявлений есть все основания.
Мы даже по Второй Мировой войне видим, насколько сильно превосходят опытные, сыгранные, прошедшие трудные бои войска, в столкновении с противником не имеющего сравнимого боевого опыта.
Одно из моих любимых сравнений — штурмы городов. Городок Кан, в Нормандии, намеченный союзниками к взятию в первый день высадки, удерживался немецкими войсками два месяца (гуглить «Битва за Кан»). При подавляющем преимуществе в вооружении и живой силе, союзники потеряли около 50 000 человек, прежде чем смогли выполнить боевую задачу.
Для сравнения — штурм Кенигсберга, на два порядка лучше укрепленного города, с куда более мотивированным, вооруженным и многочисленным гарнизоном, обошелся советской армии образца 1945-го года (вместе с подготовкой) в неделю времени и 3500 человеческих жертв. А не 350 000, как должно было бы быть.