Лев, к предводителю прыгнув, его растерзал. Остальные,
Как увидали, жестокой судьбы избегая, поспешно
Всею гурьбой с корабля побросались в священное море
И превратились в дельфинов. А к кормчему жалость явил он,
И удержал, и счастливейшим сделал его, и промолвил:
55 «Сердцу ты мил моему, о божественный кормчий, не бойся!
Я Дионис многошумный. На свет родила меня матерь,
Кадмова дочерь Семела, в любви сочетавшись с Кронидом».
Славься, дитя светлоокой Семелы! Тому, кто захочет
Сладкую песню наладить, забыть о тебе невозможно.
VIII. К АРЕСУ
Apec, сверхмощный боец, колесниц тягота, златошлемный[129],
Смелый оплот городов, щитоносный, медянооружный,
Сильный рукой и копьем, неустанный, защита Олимпа,
Многосчастливой Победы родитель, помощник Фемиды,
5 Грозный тиран для врагов, предводитель мужей справедливых,
Мужества царь скиптроносный, скользящий стезей огнезарнои
Меж семипутных светил[130] по эфиру, где вечно коней ты
Огненных гонишь своих по небесному третьему кругу[131]!
Слух преклони, наш помощник, дарующий смелую юность,
10 Жизнь освещающий нам с высоты озарением кротким,
Ниспосылающий доблесть Аресову. Если бы мог я
Горькое зло от моей отогнать головы, незаметно
Разумом натиск обманный души укротить и упрочить
Сызнова острую силу в груди, чтоб меня побуждала
15 В бой леденящий вступить. Ниспошли же, блаженный, мне смелость.
Сень надо мной сохрани неколеблемых мирных законов,
И да избегну насильственных Кер и схватки с врагами!
IX. К АРТЕМИДЕ
Муза, воспой Артемиду, родную сестру Дальновержца,
Стрелолюбивую деву, совместно взращенную с Фебом.
Поит она лошадей в тростниках высоких Мелита[132]
И через Смирну[133] несется в своей всезлатой колеснице
5 В Кларос[134], богатый лозами, — туда, где сидит, дожидаясь
Стрелолюбивой сестры-дальновержицы, Феб сребролукии.
Радуйся ж песне и ты, и с тобой все другие богини!
Первая песня — тебе, с тебя свою песнь начинаю.
Славу ж воздавши тебе, приступаю к другому я гимну.
Χ. Κ АФРОДИТЕ
Кипророжденную буду я петь Киферею. Дарами
Нежными смертных она одаряет. Не сходит улыбка
С милого лика ее, и прелестен цветок на богине.
Над Саламином[135] прекрасным царящая с Кипром обширным^
5 Песню, богиня, прими и зажги ее страстью горячей!
Ныне ж, тебя помянув, я к песне другой приступаю.
XI К АФИНЕ
Славить Палладу[136] Афину, оплот городов, начинаю,
Страшную. Любит она, как и Apec, военное дело,
Яростный воинов крик, городов разрушенье и войны.
Ею хранится народ, на сраженье ль идет, из сраженья ль.
5 Славься, богиня! Пошли благоденствие нам и удачу!
XII. К ГЕРЕ
Золототронную славлю я Геру, рожденную Реей[137],
Вечноживущих царицу, с лицом красоты необычной,
Громкогремящего Зевса родную сестру и супругу
Славную. Все на великом Олимпе блаженные боги
5 Благоговейно ее наравне почитают с Кронидом.
XIII. К ДЕМЕТРЕ
Пышноволосую петь начинаю Деметру честную
С дочерью славной ее, прекрасною Персефонееи.
Славься, богиня! Наш город храни. Будь первая в песне.
XIV. К МАТЕРИ БОГОВ
Мать всех бессмертных богов и смертных людей, о восславь мне[138],
Дочерь великого Зевса, о звонкоголосая Муза!
Любы ей звуки трещоток и бубнов и флейт переливы,
Огненнооких рыкание львов, завывания волчьи,
5 Звонкие горы и лесом заросшие логи глухие.
Радуйся ж песне и ты, и с тобой все другие богини!
XV. К ГЕРАКЛУ ЛЬВИНОДУШНОМУ
Зевсова сына Геракла[139] пою, меж людей земнородных
Лучшего. В Фивах его родила, хороводами славных,
С Зевсом-Кронидом в любви сочетавшись, царица Алкмена.
Некогда, тяжко трудяся на службе царю Еврисфею[140],
5 По бесконечной земле он и по морю много скитался;
Страшного много и сам совершил, да и вынес немало.
Ныне, однако, в прекрасном жилище на снежном Олимпе
В счастье живет и имеет прекраснолодыжную Гебу[141].
Славься, владыка, сын Зевса! Подай добродетель и счастье^
XVI. К АСКЛЕПИЮ
Всяких целителя болей, Асклепия петь начинаю[142].
Сын Аполлона, рожден Коронидою он благородной,
Флегия[143] царственной дщерью, на пышной Дотийской равнине, —
Радость великая смертных и злых облегчитель страданий.
5 Радуйся также и ты, о владыка! Молюсь тебе песней.
XVII. К ДИОСКУРАМ
Кастора и Полидевка пою, Тиндаридов могучих[144].
От олимпийского Зевса-владыки они происходят.
Их родила под главами Тайгета[145] владычица Леда,
Тайно принявшая бремя в объятиях Зевса-Кронида.
Славьтесь вовек, Тиндариды, коней укротители быстрых!
XVIII. К ГЕРМЕСУ
Петь начинаю Гермеса Килленского, Аргоубийцу[146].
Благостный вестник богов, над Аркадией мыогоовечной
И над Килленою царствует он. Родила его Майя,
Чести достойная дочерь Атланта, в любви сочетавшись
5 С Зевсом-Кронионом. Сонма блаженных богов избегая,
В густотенистой пещере жила пышнокудрая нимфа.
Там-то на ложе взошел к ней Кронид непогодною ночью,
В пору, как сладостный сон овладел белолокотной Герой,
Втайне равно от бессмертных и смертных свершился союз их.
10 Радуйся с нами и ты, сын Зевса-владыки и Майи!
Песню начавши с тебя, приступаю к другому я гимну.
XIX. К ПАНУ
Спой мне, о Муза, про Пана, Гермесова милого сына[147].
С нимфами светлыми он — козлоногий, двурогий, шумливый —
Бродит по горным дубравам, под темною сенью деревьев.
Нимфы с верхушек скалистых обрывов его призывают,
5 Пана они призывают с курчавою, грязною шерстью,
Бога веселого пастбищ. В удел отданы ему скалы,
Снежные горные главы, тропинки кремнистых утесов.
Бродит и здесь он и там, продираясь сквозь частый кустарник;
То приютится над краем журчащего нежно потока,
10 То со скалы на скалу понесется, все выше и выше,
Вплоть до макушки, откуда далеко все пастбища видны.
Часто мелькает он там, на сверкающих, белых вершинах,
Часто, охотясь, по склонам проносится, с дикого зверя
Острых очей не спуская. Как только же вечер наступит,
15 Кончив охоту, берет он свирель, одиноко садится
И начинает так сладко играть, что тягаться и птичка
С ним не могла бы, когда она в чаще, призывно тоскуя,
В пору обильной цветами весны заливается песней.
Звонкоголосые к богу сбираются горные нимфы,
20 Пляшут вблизи родника темноводного быструю пляску,
И далеко по вершинам разносится горное эхо.
Сам же он то в хороводе ступает, а то в середину
Выскочит, топает часто ногами, на звонкие песни
Радуясь духом. И рысья за ним развевается шкура.
25 Так они пляшут на мягком лугу, где с травой вперемежку
Крокусы и гиацинты душистые густо пестреют.
Песни поют про великий Олимп, про блаженных бессмертных*
И про Гермеса, — как всех, благодетельный, он превосходит,
Как для богов олимпийских посланником служит проворным
30 И как в Аркадию он, родниками обильную, прибыл,
В место, где высится роща его на Киллене священной,
Бог — у смертного мужа там пас он овец густорунных.
Там, для себя незаметно, зажегся он нежною страстью
К дочери Дриопа, нимфе прекрасноволосой и стройной[148]