15 и средь волн морских,
и на острове,
на материке,
в городах пою,
и в горах пою,
20 и в полях пою —
и везде, куда
ни ступлю стопой,
я пою тебя,
о, творец миров.
25 Мне приносит ночь
гимн к тебе, господь,
возношу к тебе
я дневную песнь,
и поутру встав,
30 и в вечерний час
я тебе несу
песнопения.
Мне свидетели —
звезд седых лучи,
35 и луна в ночи,
и владыка сам
чистых звезд святых.
Мне свидетелем —
Солнце вышнее,
40 повелитель душ
незапятнанных,
Я стремлю свой путь
в твой святой чертог,
и несут меня
45 ноги легкие,
прочь от вещного[647]
устремлялся
к лону вышнего,
в твой святой чертог,
50 с ликованием
я иду к тебе.
Вот пришел с мольбой
на святой порог,
к совершению
55 действ таинственных,
вот с мольбой моей
я достиг вершин
многославных гор.
Вот в долине я
60 средь безмолвных мест
это Ливии
область южная[648].
И безбожный дух
не сквернит ее,
65 и следа в ней нет
суеты людской,
там душа моя
от страстей чиста,
замирает здесь
70 вожделение,
утихает боль,
утихает стон,
утихает гнев,
раздражение —
75 все, что мучает
жалкий смертный род -
там душа моя
с чистым помыслом
языком честным
80 вознесет тебе
надлежащий гимн.
О, замри, земля!
О, замри, эфир!
Ты, о море, стой,
85 ты, о воздух, стой[649]!
Не колышься, ветр,
не шуми, о вихрь!
Не греми, о ключ,
не плещи, река!
90 Не звени, капель
тока скального!
Глуби космоса,
свой уймите гул
в час вершенья служб
95 гимнопения!
В глубь земли ползи,
о змеиный род,
будь сокрыт землей
и крылатый змей,
демон вещного[650],
100 привидений друг,
ты, туман души[651],
что скликаешь псов,
слыша глас молитв.
105 Отче светлый наш,
отгони, молю,
душегубных псов
от молитв моих,
от души моей,
110 и от дел моих,
и от жизни всей!
Приношение
моего ума
доверяю я
115 многочтимейшим
тем служителям,
полным мудрости,
переносчикам
гимнов сих святых.
120 Вот влечет меня
к отправной черте
пресвятых словес,
вот звучит в уме
откровенья глас.
125 Отче, смилуйся,
Боже, смилуйся,
коль коснусь тебя,
как не следует,
на недолжный лад.
130 Чей могучий взор,
чей премудрый взор,
отразив тебя,
не потупится?
И богам нельзя
135 на твои огни
взор стремить в упор.
И когда летит
ум с высот твоих —
он становится
140 ласков к ближнему,
устремляется
к недоступному
в жажде свет узреть
в глубях пропасти,
145 тем путем пройти,
где дороги нет,
там, где взор влечет
красота идей
первозданная.
150 И оттуда ум
света взяв цветы[652]
в песнопения,
прекращает вмиг
все метания,
155 отдавая вновь
все свое тебе.
Есть ли что-нибудь
не твое, о царь?
Сам себе отец,
160 отче всех отцов,
сам отца не знав,
всем ты праотец,
сам себе ты сын[653],
ты — первейшее,
165 одного одно[654],
семя сущего,
центр всего и вся,
первозданный ум,
корень всех миров
170 первосозданных,
всюду вечный свет,
ум всеистинный,
кладезь мудрости[655],
ум, пронизанный
175 светом собственным,
око сам себе,
господин грозы,
вечности отец,
вечна жизнь твоя,
180 выше всех богов,
выше всех умов,
все в руке твоей,
умородный ум,
всех богов проток,
185 что вдыхает жизнь,
воскормитель душ,
кладезь кладезей,
всех начал исток,
корень всех корней.
190 Всех единств — одно,
чисел всех число,
ты одно — число,
постигаем ты
силой разума,
195 сущий до него,
ты одно и все,
ты одно во всем,
сущий до всего,
семя ты всему,
200 корень и побег,
жизни сок умам,
и жена, и муж.
Ум, что принят был
в эти таинства,
205 обходя кругом
в пляске пропасти
неизречные,
повторяет вновь
все одно и то ж:
210 ты и сам рожден,
и рождающий,
ты и светоч наш,
и горящий свет,
ты и явное,
215 ты и тайное,
ты — в лучах своих
сокровенный свет[656],
ты — одно и все,
ты — одно в себе,
220 ты — одно чрез все.
Ты излил вовне
несказанное,
породив собой —
сына ты родил,
225 мудрость чистую,
всетворящую,
весь излит, пребыл
неделим, делясь
в родах собственных.
230 Славься ты, един,
славься, тройственный,
ты — «одно» и «три»,
«три» ты и «одно»,
даже мысленно
235 неделимое [657] —
то, что есть в тебе
разделенного.
ГИМН IV (VI)[658]
Из ключа святого самопорожденья,
За пределами единств неизреченных,
Бог бессмертный, ты, о сын преславный бога,
Ты единственный, одним отцом рожденный[659],
5 Для тебя — венок цветов премудрых гимнов!
Из неведомого сына в свет явили
Роды воли отчей, слову не подвластной,
И плодом сих отчих родов оказался
Ум, сияющий в средине мирозданья —
10 В сем ключе он пребывает, изливаясь,
Луч красы, премудрость промысла отцова,
Ты, кого благоволил родить отец твой,
О блистательно таинственное семя
Твоего отца, ведь — ты миров начало!
15 Ты от умственных ведешь к телесным формам,
Это ты премудро движешь круг небесный,
Стадо звезд на небе вечно выпасая!
Хоры ангелов в твоей, владыка, власти,
Под твоим началом — демонов фаланги[660]!
20 Тленный мир обходишь плясом хороводным,
Неделимый дух земному уделяя.
То, что ключ исторг, ты вновь соединяешь,
Отразив от смертных смерти неизбежность.
Будь же милостив принять гирлянду гимнов!
25 Гимнопевцу же пошли удел спокойный,
Усмири водовороты жизни бурной,
Матерьялькости губительные волны!
От души гони недуги и от тела!
Вожделений укроти напор злотворный!
30 Защити от нищеты и от богатства,
А в трудах моих — да слышу голос свыше!
Славу добрую открой мне средь народов,
Одари ласкоречивым убежденьем!
35 Дабы ум вкушал досуги жизни мирной,
Дабы сам я не стенал в земных заботах,
Но из русл твоих, что к высям воздымают,
Ум кропил я и питал, рождая мудрость[661].
ГИМН V (II)[662]
Вновь светает, снова — Эос,
Снова день пролил сиянье
После мрака ночи черной,
Снова пой, душа, ликуя,
5 Богу утренние гимны!
Он зажег сиянье Эос,
Он украсил ночь звездами,
Сим вселенским хороводом[663].
Понт бурливый — матерьяльность[664]
10 Всю — эфир собой окутал,
Там светя цветком горящим[665],
Где преславиая Селена
Ослабляет свет по краю[666].
Над восьмым круговращеньем
15 Звездоносного потока
Есть иной поток — беззвездный[667],
Что движением возвратным
Небо вглубь влечет и в пляске
Ум великий обтекает[668],
20 Ум, что высь владыки мира
Кроет светлыми крылами.
Дальше — высшее молчанье,
Всеблаженное, покрыло
Неделимое деленье,
25 То, что мысленным вершится
С постигаемым умами[669].