studium, что означает «влюбленность» или «преданность», в этом случае, кажется, намекает на любовную страсть, но об этом позже). Нис объясняет, что поступает так не из пренебрежения, а ради безопасности Эвриала и ответственности за него, единственного сына престарелой матери. Все обсудив, они решают взять миссию на себя и, так как Эней в отъезде, просят разрешения у Юла, сына Энея, который на данный момент командует войском, и вождей, стоявших за ним. Юл, затигнутый врасплох нападением Турна, жаждущий спонтанных приключений, дает свое разрешение, как и вожди, к тому же посулившие награду в случае успеха. Взамен Эвриал просит Юла присмотреть за старой матерью, если ему не удастся вернуться, – первый намек на трагедию.
Бой гладиаторов, конец III в. Термы Диоклетиана, Рим, Национальный римский музей. Фрагмент рельефа
Все предусмотрев, бесстрашный дуэт под покровом ночи отправляется в путь. Первое препятствие, которое они должны преодолеть, довольно простое: троянский лагерь осажден рутулами, но они знают, что, если их миновать, станет легче. Они также знают, что рутулы, празднуя победу Турна, ночью хорошо попировали и будут спать как убитые, и тем самым создадут идеальные условия, чтобы пройти мимо них. Но, будучи молодыми и впечатлительными, Нис и Эвриал увлекаются своей миссией и, двигаясь мимо беззащитных спящих рутулов, не могут удержаться, чтобы не убивать врагов по пути. И даже несмотря на это, они могли бы скрыться, но принимаются собирать трофеи – традиционное право победителя в античной войне, но довольно глупое решение при выполнении секретного задания. Эвриал обуздал свою ярость, но все же унес тяжелый золотой шлем, тот самый, который станет вестником его гибели.
В то время как Нис с Эвриалом удаляются от лагеря троянцев, их обнаруживает возвращающийся отряд рутулов, и начинается погоня. То, что случается дальше, довольно предсказуемо, но от этого не менее печально. Спотыкаясь о корни деревьев в лесу, не зная, что он уже в безопасности, Нис понимает, что Эвриала нет рядом. В ужасе он возвращается и узнает, что Эвриал, чей блестящий новый шлем отражал лунный свет и тем самым выдавал его, был схвачен рутулами. Блуждая в дебрях, Нис рассуждает, что ему делать, и решает внести неразбериху в отряд врага, кинув в него копье. Ему это удается, бросок оказывается успешным, один из рутулов оказывает убит. Нис кидает очередное копье и убивает еще одного человека. В это время происходит сразу несколько событий. Предводитель рутулов Вольцент достает свой клинок и направляется к Эвриалу. Нис выходит из засады и умоляет Вольцента сохранить жизнь Эвриалу, но уже слишком поздно, и он может лишь наблюдать в эпическом эквиваленте замедленного действия, как его друга поражают мечом и он падает на землю, как цветок, сорванный плугом. При виде мертвого Эвриала Нис теряет рассудок, бросается на рутулов, убивает Вольцента и умирает в попытке отомстить за смерть друга. Следующим утром взорам троянцев, включая старуху мать Эвриала, предстает вид воздетых на копьях голов Ниса и Эвриала. Мать разрывается в страданиях, а рутулы готовятся снова атаковать потрясенных троянцев.
Обе эти истории – погони и набега, – хороши, но вряд ли они имеют большое значение. Нис, Эвриал и их дерзкий поход – это не что иное, как простой уход в сторону, вспышка юношеского возбуждения, которая заканчивается, не привнеся каких-либо реальных изменений в ход сюжета. То же можно сказать и о кампании Ренли: взрыв энергии, открывающаяся перспектива возможности нового порядка вещей, при котором отдается предпочтение не старшему, а наиболее харизматичному брату, но в конце концов все это уходит в никуда, так как Ренли погибает, а его люди присоединяются к Ланнистерам в Королевской Гавани. Обе пары также действуют в рамках какого-то фантастического мира, где ответственные взрослые исчезают, и молодому поколению позволено самостоятельно принимать решения в катастрофических ситуациях. Чувство бесполезности важно для понимания этой истории в рамках контекста двух похожих сюжетов и в действительности является тем, что сохраняет ее неизменной при пересказе: конечный результат должен выходить за рамки реальных возможностей персонажей, даже если это само по себе невозможно. И это, в свою очередь, важно, потому что затрагивает эмоции читателей и вызывает то, что литературные критики называют pathos – сочувствие, вызванное ужасными ошибками других, которые могли бы быть нашими собственными, чувством трагедии, которая могла бы быть предотвращена.
Возможно, самый душераздирающий образ в истории Ниса и Эвриала – отчаяние матери Эвриала при виде головы сына на вражеской пике. У Ренли нет родителей, которые оплакивали бы его, и именно это сиротство придает особый пафос из-за отчужденности братьев Баратеонов и невозможности их примирения. Еще раньше старый мейстер Крессен в прологе к «Битве королей» думает о смеющемся мальчике, которого он помог воспитать, и теряется в догадках, есть ли у Ренли хоть кто-нибудь, способный дать совет, сейчас, когда он отдался своему безрассудству. Он есть, но ближайшим советником Ренли оказывается Рыцарь Цветов, слишком молодой и импульсивный. Множество других или так же молоды, или готовы хранить верность, но не привязанность. Эта ситуация, в свою очередь, аналогична ситуации во всем Вестеросе, землях, погрязших в гражданской войне и разрываемых людьми, жаждущими власти, но не имеющих и малейшего понятия о том, что они будут делать, когда получат свое. Это первое, в чем история Ренли и Лораса является хрестоматийной для всего сюжета саги «Игра престолов», и это важное свойство, которое объединяет ее с историей Ниса и Эвриала. Если посмотреть на нее без прикрас, то поход Ниса и Эвриала выглядит просто бегством из осажденного города. Но подобное уже случалось в «Энеиде», когда ее герой покинул горящую Трою. Подобно Нису, Эней потерял возлюбленную – свою жену – и вернулся, чтобы найти ее. Нис находит своего Эвриала, но с трагическими последствиями; Эвриал, возможно, выжил, и Нис делает все, пытаясь его спасти. Эней, однако, нашел не жену, но ее призрак, который сказал не терять время, а поскорее покинуть Трою. Именно так Эней и поступил и тем самым дал своим людям шанс на спасение. Нис, в свою очередь, показал, что могло бы произойти с Энеем, если бы тот не послушался совета. Эней оставил жену ради того, чтобы исполнить свое предназначение – основать Рим, но Нис отказывается бросить Эвриала, и его возвращение означает гибель, а его товарищи-троянцы, которым и так несладко, теряют двух бравых воинов. Лорас действует в немного других условиях, но большая часть его истории состоит из колебаний между взглядом в прошлое и местью за Ренли и взглядом в будущее его дома и Вестероса (в книгах все это показано намного мрачнее, чем в экранизации, не в последнюю очередь потому, что в сериале Лорас слишком значимый персонаж, чтобы его так просто отбросить, в то время как книга с большей легкостью может позволить себе преуменьшить значение персонажа или убить его).
Таким образом, общая структура событий является лишь частью того, что делает историю Лораса и Ренли похожей на историю Ниса и Эвриала: pathos, особенность отношений двух молодых мужчин, сами события, в которых они участвуют, а также ряд деталей и явлений придают данной истории эпический колорит. В последующих разделах я бы хотела копнуть немного глубже в некоторые конкретные случаи сходства, в которых Ренли и Лорас появляются и принимают участие в событиях, свойственных эпосу, и глубже исследовать, как эти случаи работают в мире «Игры престолов». То, что эти истории включают в себя своего рода отклоняющиеся от нормы сюжетные линии, не умаляет их важности или интереса к ним: конечно, второстепенные персонажи зачастую самые интригующие для фанатов именно потому, что их истории не такие отточенные, как истории главных персонажей, и, следовательно, дают простор для воображения. Однако сама по себе эта история очень стара, и она часто используется для определенных целей на протяжении большей части своей литературной истории, чтобы прокомментировать проблему человеческих жертв на войне. Так как эпос является историей войны, два мальчика, чья любовь столь сильна, что они готовы друг за друга умереть, также говорят нам о самом эпосе или, в нашем случае, о разросшемся мире «Игры престолов».
Только игры да веселье
Я надеюсь, что даже после такого краткого пересказа вы можете проследить некоторые параллели между историями о Нисе и Эвриале и Ренли и Лорасе: обе пары молоды, скорее восторженны, чем дисциплинированны, их воодушевляют различные аспекты военного дела, они по-юношески самоуверенны. Существует также и структурное сходство: обе пары участвуют в стилизованных играх (в случае «Игры престолов» – в турнире в честь десницы), и эти игры оказываются подготовкой к более захватывающему сражению.
Спортивные игры всегда были – и являются до сих пор – способом показать человеческие достижения на пределе способностей и выносливости. Именно это эпические воины демонстрируют на полях сражений, а связь между спортом и войной упоминается столь часто, что стала едва ли не клише. В своей эпической форме, по крайней мере, спортивные игры подробно показывают навыки, необходимые воину в битве: метание копья, например, изображено во многих эпических сценах, включая поединки в «Илиаде» и «Энеиде». Забеги на колесницах тоже имитируют поведение на поле боя, так же как и бег и, в меньшей степени, борьба. Далее, подобно пирам, игры отражают общественный строй. Они часто являлись частью погребального ритуала великого героя, а человек, проводящий их, обеспечивал награды и следил за тем, чтобы не было жульничества, драк и прочих нарушений. И хотя мы привыкли думать о спорте как об общественном уравнителе, в эпическом мире это не всегда соответствует истине. Иногда, как в «Илиаде», победившим второстепенным героям достаются меньшие награды, чем их более взрослым и известным соперникам; неравное распределение отражает иерархическое положение обоих мужчин, однако соглашение с подобной мнимой несправедливостью может принести пользу приниженной стороне, которая, как правило, получала большую награду, с почтением относясь к правилам, принятым в обществе.